Дьявол на коне - Холт Виктория. Страница 6

О чем это я думаю? Я не невеста, и сэр Джон не допустит такого в своем доме. Я устыдилась собственных мыслей. Встреча с графом оставила во мне более глубокий след, чем я думала.

Мама не переставая говорила о Джоэле Деррингеме. Мне пришлось повторить, что он сказал мне. Маму снова начали одолевать романтические грезы. Господи, это же глупо! Мама убеждала себя, что нездоровье графини - выдумка, просто Джоэл хочет продолжить наше знакомство и поэтому настоял на том, чтобы его родители пригласили меня на ужин. О мама, думала я, милая мама, как ты наивна, когда дело касается твоей дочери! Лишь увидев меня благополучно устроенной, мама сможет спокойно умереть.

И все же она предавалась слишком надуманным мечтаниям.

В школу пришла Марго, чтобы повидаться со мною. Она была радостно возбуждена.

- Как здорово! - воскликнула она. - Значит, придете сегодня вечером! Моя милая Минель, Мари подобрала вам платье, но я не допущу, чтобы вы его взяли. Вы должны надеть одно из моих - прямо от парижского портного. Голубое - как раз под цвет ваших глаз. Платье Мари коричневое. Такое отвратительное. Я говорю - нет, нет и нет. Оно не для Минель, потому что, хоть вас и нельзя назвать красивой - как меня, например, - что-то в вас есть. Да, это правда, и я настаиваю, чтобы вы надели мое платье.

- О, Марго, - растрогалась я, - вы действительно хотите, чтобы я пришла?

- Ну конечно. Это будет просто здорово. Маман весь вечер не будет выходить из комнаты. Сегодня она плакала. Опять всему виной мой отец. Он дурной, но, по-моему, маман любит его. Женщины вообще его любят. Интересно почему?

- Ваша мать на самом деле не больна?

Марго повела плечами.

- У нее хандра. Так это называет Lе Diablе. Наверное, они поссорились. Впрочем, сама маман никогда с ним не ссорится - просто не смеет. Ссоры всегда устраивает он. Если она начинает плакать, это еще больше его злит. Он ненавидит женщин, которые плачут.

- А она часто плачет?

- Не знаю. Думаю да. В конце концов, она ведь замужем за ним.

- Марго, какие ужасные вещи вы говорите о своем отце!

- Если не хотите знать правду…

- Хочу. Но не понимаю, откуда вы сами можете ее знать. Ваша мать частенько запирается у себя? У вас дома все происходит так же?

- Полагаю да.

- Но вы же должны знать.

- Я редко ее вижу, если вы это имели в виду. Ее оберегает няня и больше никто не должен ее беспокоить. Но зачем нам говорить о них? Я так рада, что вы к нам придете, Минель. Думаю, вам понравится. Вам же понравилось пить с нами чай, не так ли?

- Да, очень.

- А что вы делали на лестнице? Вы ведь осматривали дом. Сознайтесь.

- А что там делали вы, Марго?

Прищурившись, она рассмеялась.

- Ну же, расскажите, - настаивала я.

- А если расскажу, вы расскажете, что делали? Ах, этот обмен нечестный. Вы просто осматривали дом.

- Марго, о чем вы говорите?

- Пустяки, ни о чем.

Я рада была оставить эту тему, но мысли мои по-прежнему занимали граф и графиня. Она боится его. Это мне понятно. Она заперлась у себя, сославшись на болезнь. Я не сомневалась: графиня сделала это, чтобы укрыться от мужа. Все это было очень таинственно.

Когда мы пришли в Мэнор, Марго сразу провела меня в свою комнату. Красиво обставленная, она напомнила мне спальню графа. Балдахин над кроватью был не так богато отделан. Шторы - из сочного голубого бархата, а одну стену украшал роскошный гобелен, выполненный в тех же тонах, что и шторы. Этот цвет господствовал в комнате.

Предназначавшееся мне платье было разложено на кровати.

- Я немножко полнее, - сказала Марго, - но так даже лучше - проще подгонять. Вы повыше меня, но посмотрите, какая внизу широкая отделка. Я сразу же попросила портниху наставить ее. А сейчас примерьте платье, она придет и подгонит его по вашей фигуре. Я уже за ней послала.

- Ах, Марго, - улыбнулась я, - вы настоящая подруга.

- Ну да, - согласилась она. - Мне интересно с вами. Сибиль… Мари… Пуф! - она фыркнула. - Они такие скучные. Я знаю наперед, что они скажут. Вы другая. К тому же, вы всего лишь дочь учительницы.

- А при чем здесь это?

Марго снова рассмеялась и ничего не сказала. Я надела платье. Оно действительно оказалось мне к лицу. Марго позвонила в колокольчик, и появилась портниха с иголками и булавками. Меньше чем через час платье было готово.

Мария и Сибилла пришли посмотреть на меня. Мария неодобрительно сморщила носик.

- Ну? - спросила Марго. - Что не так?

- Оно не очень ей идет, - заметила Мария.

- Почему это? - воскликнула Марго.

- Коричневое было бы лучше.

- Для вас? Боитесь, что она будет выглядеть красивее вас? А, вот в чем дело.

- Какая чепуха! - возразила Мария.

Марго усмехнулась:

- Дело именно в этом.

И больше Мария ничего не сказала по поводу платья. Марго настояла на том, чтобы самой уложить мне волосы. И за этим занятием болтала без умолку.

- Вот так, ma cheri 4. Разве не прекрасно? О да, это правда, в вас что-то есть. Вам ни в коем случае нельзя угробить свою жизнь на обучение глупых детей. - Марго изучила мое отражение. - Пшеничные волосы, - заметила она. - Васильковые глаза и маковые губки.

Я засмеялась.

- Судя по вашим словам, я похожа на клумбу.

- Зубы белые и ровные, - продолжала Марго. - Нос слегка… как это говорится? Агрессивный? Губы решительные… могут улыбаться, а могут быть строгими. Я знаю, милая моя Минель, что это только усиливает привлекательность. Это контраст. Глаза нежные и кроткие. Но - подождите… взгляните на нос. Взгляните на рот. Да, они говорят: «Я красива… я чувственна… но подождите немного. Пожалуйста, никаких глупостей».

- Да, пожалуйста, - повторила я, - никаких глупостей. Когда мне захочется получить исчерпывающее описание моей внешности и характера, я попрошу об этом.

- Никогда не попросите, потому что у вас есть одна особенность, Минель, - вы считаете, что разбираетесь во всем лучше кого бы то ни было и можете правильно ответить на любой вопрос. О, я знаю, с уроками вы всегда справлялись лучше меня… лучше нас всех… так и подобает дочери учительницы, а теперь вы учите нас, объясняя, что правильно, а что нет. Но позвольте вам сказать, моя умная Минель, вам еще многому предстоит научиться.

Я вгляделась в ее смуглое смеющееся личико с прекрасными горящими почти черными глазами, так похожими на глаза ее отца, густыми бровями, пышными темными волосами. Марго была очень привлекательной, но ощущалось в ней что-то таинственное. Я вспомнила, как встретилась с Марго на винтовой лестнице. Где же она была?

- Чему-то, что вы уже знаете? - спросила я.

- Некоторые уже рождаются с таким знанием, - сказала она.

- И у вас есть подобный дар?

- Есть.

На галерее разместился небольшой оркестр. Леди Деррингем, изящная, одетая в бледно-розовые шелка, увидев меня, пожала мне руку и проговорила:

- Как мило, что вы помогли нам, Минелла.

Это замечание, хотя и высказанное самым любезным тоном, сразу же напомнило мне причину, по которой я здесь находилась.

Как только появился граф, я заподозрила, что своим приглашением обязана ему. Он оглядывал зал до тех пор, пока его глаза не остановились на мне. Просияв, граф поклонился мне из противоположного конца зала, и я заметила, что он впитывает мельчайшие подробности моей внешности - а это, как я напомнила себе, оскорбительно. Я ответила ему надменным взглядом, и его это, кажется, позабавило.

Леди Деррингем устроила так, чтобы я села рядом с ее дочерью и Марго - словно напоминая собравшимся, что, хотя мы здесь и присутствуем, формально мы еще не введены в общество. Мы уже не дети и можем присутствовать на музыкальном вечере и ужине, но нас отпустят, как только все кончится.

Я ужасно радовалась. Я очень люблю музыку, в особенности творения Моцарта, которого много исполняли в этот вечер. Слушая музыку, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья и думала, как хорошо было бы жить в таком достатке, а ведь так жили многие мои ученицы. Мне казалось несправедливым, что судьба поместила меня за пределы этого круга и в то же время вблизи него, так что я могла заглянуть в него краем глаза и понять, чего я лишена.