Против течения - Картленд Барбара. Страница 40

— Конечно нет, — сердечно ответил он и прыгнул через комнату, чтобы открыть ей дверь. Проходя мимо, Майра подняла на него глаза, а он склонил перед ней голову со сверкающей театральной улыбкой. Закрыв за ней дверь, он прошествовал по комнате на свое место.

Энн обнаружила, что сжимает сплетенные пальцы и произносит про себя короткую молитву, чтобы быть в состоянии сделать доброе дело и спасти Майру от… этого.

— Вы позволите мне сказать, какой очаровательной я нахожу Майру? — спросил он с легкой фамильярностью, насторожившей Энн еще больше.

— Я рада, что вы так думаете, — ответила она. — Она, конечно же, еще очень молода и очень неопытна.

— Это то, что придает ей… ну, скажем, уникальность, — сказал Томми Рэнкин.

Энн вздохнула.

— Я хочу выразить вам свою благодарность, — начала она, — за заботу о Майре и за те развлечения, которые вы ей предоставили на этой неделе. Она очень скоро вернется в Лондон, и я надеюсь, если моя просьба не покажется вам слишком обременительной, что вы будете и впредь так же любезны с маленькой деревенской кузиной.

— Вам не надо благодарить меня, леди Мелтон, — заявил Томми Рэнкин. — Пока еще рано говорить об этом, но, вероятно, вы заметили, как я увлечен вашей сестрой.

— Как вы сказали, — вкрадчиво ответила Энн, — рано говорить об этом, но, я уверена, Майра будет рада иметь друга. Я боюсь, что ей будет скучно жить в Лондоне одной, а жизнь в общежитии, я думаю, никогда не бывает особенно богатой развлечениями.

— Жизнь в общежитии? — переспросил Томми Рэнкин, поднимая брови.

— Да. Разве Майра не сказала вам? — продолжала Энн. — Она собирается закончить коммерческие курсы — стенография, машинопись и прочие подобные дела. Джон думает, что это для нее полезно — жить самостоятельно. Помимо прочего, если она будет зарабатывать себе на жизнь, она научится смотреть в лицо фактам с самого начала.

Майор Рэнкин выглядел потрясенным.

— Я думал… — сказал он медленно, — я думал, что…

— Что он возьмет на себя ее расходы? — спросила Энн. — О нет. Боюсь, вы не знаете моей семьи. Мы очень горды и все предпочитаем стоять на собственных ногах. Майра твердо намерена быть самостоятельной. Мы решили это еще до того, как я вышла замуж за Джона. И близнецы тоже будут сами зарабатывать на жизнь, как только достаточно повзрослеют. Я считаю, и все трое согласны со мной, что жить на чьем-то иждивении — значит абсолютно деградировать, даже если это родство по браку.

Удивление исчезло с лица майора Рэнкина, и Энн догадалась, что он пытается определить, насколько услышанное им близко к правде.

— Майра будет совершенно независима от Джона, — твердо заявила Энн. — Я полагаю, она сказала вам, что он любезно выделил ей немного денег, чтобы она могла купить себе несколько новых платьев. Но и это не дар, это часть от той сотни фунтов или около того, которые каждый из нас получил после продажи дома нашего отца. Это наш единственный капитал, майор Рэнкин, — добавила она с улыбкой. — Но что могут значить деньги, если человек здоров и силен?

Майор Рэнкин откашлялся. Энн знала, что в этот момент у него нет слов, чтобы выразить свое удивление или другие чувства.

— Но конечно, было бы чудесно, — продолжала она, — если бы у Майры был кто-то похожий на вас, с кем она могла бы проводить время. Я очень волнуюсь за нее, но вижу теперь, что она вполне способна позаботиться о себе. Ей, кажется, уже повезло встретить такого любезного человека, как вы.

Майор Рэнкин встал и, не спрашивая разрешения, взял сигарету. Энн ясно видела, какие мысли бродят в его голове. Развлекать невестку сэра Джона Мелтона с перспективой быть приглашенным в Галивер, возможно даже жениться на девушке из такой семьи, было совсем не то же самое, что подружиться с молодой женщиной, которая выбрала независимую жизнь в общежитии в Кенсингтоне и у которой в будущем всего лишь карьера служащей. Он предпринял попытку:

— Если вы извините мои слова, леди Мелтон, я думаю, вы найдете, что жизнь, которую вы предлагаете, несколько трудна для молодой девушки. Уверены ли вы, что вашей сестре не будет лучше, если она будет жить с вами? К тому же не можете же вы сослаться на то, что в Галивере и здесь для нее нет лишней комнаты.

Энн коротко рассмеялась, стараясь, чтобы смех звучал цинично:

— Мой дорогой майор Рэнкин, как бы велик ни был дом, в котором живешь, очень редко в нем найдется комната для другой женщины, если ты вышла замуж первой. Кроме того, скажу откровенно, я считаю, что достаточно долго играла роль матери для этой девушки. Пора ей научиться заботиться о себе.

Она говорила и думала, как ужасно все это звучит, и молилась, чтобы звучало убедительно. Какое значение может иметь то, что этот неприятный мужчина будет считать ее ревнивой, самовлюбленной или какой-то еще, если это заставит его уйти и освободить Майру?

С чувством облегчения она увидела, что он погасил сигарету, хотя затянулся всего несколько раз, и посмотрел на часы над камином, затем на свои…

— Полагаю, вы не сочтете меня ужасным грубияном, леди Мелтон, если я попрошу вас передать Майре мой прощальный привет? Я обещал встретиться с другом сразу после двенадцати…

— О! Майра будет разочарована.

— Скажите ей, что я ее увижу, — легко и неопределенно отозвался Томми Рэнкин.

— Я выполню ваше поручение, — сказала Энн. — И благодарю вас еще раз. Могу ли я надеяться на вас, когда Майра переедет в общежитие?

— Да, да, разумеется. Только сообщите мне. Майра знает мой адрес.

Он взял ее руку и автоматически задержал немного дольше, чем необходимо:

— Знаете, леди Мелтон, я бы хотел иметь возможность поздравить сэра Джона и с невестой, и с невесткой.

— Вы с Майрой должны прийти однажды вечером пообедать с нами, когда мы вернемся в Лондон, — грациозно сказала Энн.

Майор Рэнкин был уничтожен, и знал это.

— До свидания, леди Мелтон.

Стоя в холле, Энн слышала, как он завел машину и уехал. Тогда и только тогда она почувствовала, что ее напряженные нервы расслабились, и поняла, насколько трудной была для нее битва за Майру. Она подумала об отце и услышала его смех и увидела искорки в его глазах.

— Я хорошо это сделала, папа? — едва ли не вслух спросила она.

На верхней площадке лестницы послышалось:

— Ку-ку! Это ты, Энн? Я готова. Скажи Треверсу, пусть пришлет кого-нибудь за багажом. Скажешь?

Энн вернулась в гостиную и позвонила. К тому времени, когда в холл из цокольного этажа поднялся Треверс, Майра уже была внизу.

— Мне помогла горничная, поэтому я уложилась так быстро… — Она огляделась: — Где Томми?

— Он вспомнил, что у него свидание около двенадцати, — ответила Энн, — он очень сожалел, что должен умчаться, но сказал, что обязательно увидится с тобой.

— Он, правда, так сказал? — Энн кивнула. — Тогда все в порядке. Думаю, он знает номер телефона в Галивере.

— Даже если не знает, достаточно заглянуть в телефонный справочник.

— Да, ну конечно же! Он не казался обиженным или каким-нибудь еще? О чем вы говорили?

— Я просто поблагодарила его за то, что он был так любезен с тобой, — правдиво ответила Энн, — и сказала, что надеюсь, что ты будешь часто видеть его, когда вернешься в Лондон.

Майра обняла старшую сестру:

— Он потрясающий, правда же?

— Неужели?

— Ты так не думаешь? — спросила Майра. — Он страшно деловой, нет такого, чем бы он не занимался.

— Да, похоже на то, — ответила Энн, надеясь, что исключила ноту иронии из своего ответа.

— Я что-то скажу тебе, — зашептала Майра, чтобы кто-нибудь проходящий по холлу не услышал ее. — Он считает меня прелестной. Ты думаешь, я стала выглядеть лучше?

В вопросе было столько детского и непосредственного, что у Энн не нашлось сил сказать правду и сбить энтузиазм Майры.

— Я думаю, у тебя было много хлопот с внешним видом, — покривила душой Энн.

— Да, это правда, — ответила Майра. — И я хочу показать тебе все свои платья. Мое вечернее платье чудесное — черное кружево поверх светло-розового атласа и вырез устрашающе низкий. Ты онемеешь, когда увидишь.