Хрустальные мечты - Лейкер Розалинда. Страница 20

Подружившийся со швеями Игорь объяснил им: императорский обоз так велик оттого, что в путь отправлялась почти вся дворцовая прислуга со всем дворцовым хозяйством. Везли посуду и обеденные фарфоровые сервизы, постельные принадлежности, ковры и занавеси, даже любимую мебель — все это перевозилось из одного дворца в другой, несмотря на то что в каждом дворце было свое отдельное огромное хозяйство.

Зрелище отъезда позволило Маргарите еще лучше уяснить, насколько велик беспорядок, укоренившийся при императорском дворе. Сборы происходили если не впопыхах, то очень бестолково. Никто заранее не думал, сколько потребуется прислуги; ссоры, крики, неясные распоряжения — все это было составной частью придворной жизни. Причиной всему были леность и безответственность, старшие по должности перекладывали свои обязанности на плечи нижестоящих, а те в свою очередь на других, но чаще всего дела просто откладывались на потом, и так шло изо дня в день.

Огромный обоз наконец тронулся с места. На улицах прохожие низко кланялись, многие падали ниц и даже простирались во весь рост, видя приближающиеся сани матушки-императрицы. Подданные выражали таким образом свое почитание и любовь, бедные люди не мучили себя понапрасну вопросами, откуда такая роскошь при их скудном, полуголодном существовании.

Не одни только швеи наблюдали за отправлением императорского обоза. У одного из окон на нижнем этаже стоял Сергей Салтыков, высокий, красивый, однако меж его сдвинутых бровей залегла тревожная складка. Он с удивлением обнаружил, что не в силах разлюбить Екатерину, тем более что из-за его привязанности к ней расстроилась его свадьба менее чем два года тому назад. Ее чары действовали на него неотразимо, но его беспокойство вызывала ее беременность, грозившая ему огромными неприятностями. Если правда выплывет наружу, то он ответит за все: его либо посадят за решетку, либо сошлют в богом забытые места, откуда он вряд ли вернется.

Салтыков еле слышно чертыхнулся. Если бы только этот взбалмошный Петр согласился на операцию полгода тому назад, никто бы не сомневался, что он отец его ребенка. Но вместо этого накануне операции, когда уже был приглашен хирург, Петр, как жалкий трус, напился до бесчувствия со своими приятелями. А теперь, из-за той вынужденной отсрочки с операцией, он должен вести себя крайне осторожно и благоразумно. Может быть, ему даже следует оставить на время двор, чтобы не видеться с Екатериной и не возбуждать лишних подозрений. Он нисколько не жалел о придворных увеселениях и празднествах, он сожалел лишь об одном — больше не будет ночей безумной любви, несмотря на сопутствующий им огромный риск.

Вздохнув, Салтыков ударил кулаком по стене, потом развернулся и вышел из комнаты.

Глава 7

С тех пор как Маргарита и ее швеи поселились на новом месте, минуло ровно две недели. Все это время вместе со своей основной работой они занимались обустройством как своих комнат, так и помещений мастерской. Нелегко было привыкать к новым условиям. В первый же рабочий день Маргарита получила ключ от склада, где хранились ткани, из которых шились наряды императрицы. Там девушка выбрала кусок темно-желтого шелка для первого платья императрицы, которое собиралась сшить по французской моде. Оно делалось по собственному ее эскизу, самая важная работа состояла в отделке рукавов, корсажа и юбки, все части наряда были разобщены до тех пор, пока на них не была закончена вышивка. Кроме того, Маргарите хотелось посетить другие мастерские, и она попросила мадам Ростову все устроить для нее.

Накануне своих деловых визитов Маргарита решила дать своим девушкам день отдыха. Никто из них еще не покидал стен дворца, да и сама она выходила только один раз, когда вместе с Игорем ходила с визитом во французское посольство. Всем было необходимо развеяться, прогуляться по городу, посмотреть окрестности.

Ее сообщение было встречено с нескрываемой радостью, но и не без волнения. Все старательно закутались, прежде чем выйти на мороз. Многое доставляло радость их глазам, но больше всего обилие рынков или ярмарок. Уличные актеры развлекали народ музыкой, причем под музыку забавно танцевал косматый старый медведь. Никогда прежде они не догадывались, что можно торговать на таком морозе, в открытых ларьках. В них была пропасть вяленого и соленого мяса и рыбы, и хотя выгляди они хорошо, но вся снедь, в том числе цыплята, гуси и дичь, продавалась в замороженном виде, твердая, как дерево, и блестящая от покрывавшего инея. Изабелла и Виолетта потыкали в нее пальцами, удивляясь, как продукты могут продаваться в таком виде, но чуть погодя догадались: в стране с таким холодным климатом все должно было замерзать, а как же иначе.

В других лотках продавались цветастые платки и прочая одежда, а также подержанные вещи, тулупы, шубы, меховые накидки и обувь. Виолетта купила себе две поддержанные юбки для работы и длинный меховой плащ, порванный в нескольких местах, но все равно теплее ее собственного шерстяного плаща. Прочие тоже не терялись и приобрели кое-что из мехов, собираясь оторочить ими свою одежду. Торговец одеждой, как и прочие торговцы, — девушки уже успели это заметить — накидывая цену, божился на чем свет стоит, уверяя, что его товар самый лучший. Жанна заинтересовалась кружевами в другом лотке, но ни одно из них нельзя было сравнить с ее собственными.

Вокруг ярмарки на отшибе толпились бедно одетые женщины, почти все с детьми на руках, предлагавшие простые поделки на продажу. Из сострадания Маргарита купила маленькую, ярко раскрашенную деревянную чашку, а Жанна — корзинку, сплетенную из соломы. Изабелла выбрала себе тряпичную куклу.

В середине дня женщины зашли в один из трактиров, где пообедали вкусно пахнущим борщом и темным ржаным хлебом. Здесь тоже божились, когда с них спрашивали оплату. Перед тем как вернуться во дворец, они зашли в Казанский собор. Француженки стояли внутри кучно, небольшой группкой, пораженные торжественной волнующей атмосферой, уходящим ввысь позолоченным сводом, украшенным превосходными цветными фресками. Вдали таинственно мерцал позолоченный алтарь. К их удивлению, присесть было негде, хотя им уже говорили об особенностях местного богослужения. Гостьи помолились, опустившись на колени на мраморный пол собора.

Вернувшись в свою мастерскую, они сразу взялись за иголки, оживленно болтая и делясь впечатлениями об увиденном и о том, что больше всего поразило их воображение. Маргарита оставила их работать, а сама поспешно отправилась на встречу с мадам Макаровой, которая ведала императорскими швейными мастерскими.

Следуя полученным указаниям, Маргарита прошла в другую часть дворца, очень удаленную от их покоев и доселе ей неизвестную. Она никого там не была, потому что ни разу не видела ни Макаровой, ни ее портних и швей, все они каждый день приходили и уходили из дворца в отличие от Маргариты и ее девушек, которым позволено было жить в нем.

Кухни, где они могли бы встретиться во время обеда, всем швеям было запрещено строго-настрого посещать. Этот запрет был вызван особым характером их работы, ни одна швея не должна была соприкасаться с кухонным запахом, с кухонной грязью и жиром, которые от них могли передаться платьям, которые они шили. Вот почему обед всегда подавался им в холодном виде, горячие блюда портнихи и вышивальщицы могли есть только по вечерам, когда работа заканчивалась и мастерские запирались на ключ.

Мадам Ростова по повелению ее величества условилась с мадам Макаровой, что та и ее швеи будут по-прежнему выполнять заказы на шитье нарядов для императрицы, тогда как более пышные и богато украшенные платья будут изготовляться в мастерской Маргариты.

— Мадам Макарова говорит по-французски, — уведомила Маргариту мадам Ростова и прибавила: — Однако большинство ее мастериц говорят только по-русски.

Маргарита глубоко вздохнула, чтобы немного унять волнение. Внутри сидели по крайней мере сорок женщин самого разного возраста вокруг четырех рабочих столов, все они сразу, почти в один момент, подняли на нее свои глаза с нескрываемым любопытством. Хотя никто из них не видел Маргариту прежде, все знали, что она француженка, приехавшая из далекого Парижа. На какой-то миг иглы с разноцветными нитками замерли в воздухе.