Гадюки в сиропе или Научи меня любить (СИ) - Лоренс Тильда. Страница 101

Полтора часа прошли в ожидании.

Только потом, удостоверившись в том, что все разошлись, он решился войти на территорию кладбища. Долго плутал между могилами, отыскивая ту, в которой лежала Люси. В руках у Ланца был букет цветов. Пока он ходил по кладбищу, в голове билась какая

то странная, совершенно неуместная мысль, что при жизни он подарил девушке всего один букет. И это так ничтожно мало.

На кладбище Дитрих пробыл почти до вечера…

Паркер докурил свою сигарету, и только тогда соизволил обернуться. Напротив, в соседнем дворе, точно так же, опираясь на перила, стоял Дитрих с полупустой бутылкой коньяка в руках. Он прикладывался к горлышку, не обременяя себя поисками стакана, задумчиво смотрел вверх, словно его, на самом деле, волновало ночное небо.

– Ты с похорон? – поинтересовался, не глядя в сторону Эшли.

Вопрос прозвучал, будто в пустоту брошенный.

– Да, – ответил Паркер, поворачиваясь лицом к своему собеседнику, а не стоя вполоборота. – Послушай, это ведь ты был на кладбище? Это тебя я видел?

– Меня, – согласился Дитрих. – Значит, ты все же меня заметил… – пробормотал задумчиво.

– Тебя трудно было не заметить. Ты стоял на видном месте.

– А она?

– Кристина?

– Да.

– Вроде нет. А, если заметила, то сделала вид, что не узнала. Она сегодня была на редкость сдержанна, и свои эмоции держала под контролем.

– Даже не плакала?

– Плакала. Но… В общем, это были скупые женские слезы.

– Кто бы сомневался, – вздохнул Ланц, вновь прикладываясь к бутылке.

Некоторое время они стояли молча. Потом Паркер понял, что не сделал одну важную вещь. Её давно следовала сделать, но он как

то забыл, погрузившись в свои мысли.

– Ланц, – позвал он соседа.

Дитрих встрепенулся и перевел взгляд. Смотрел теперь на Эшли, а не в небо.

– Мои соболезнования, – произнес Паркер все так же тихо.

– Спасибо, – отозвался Ланц.

Диалог снова зашел в тупик, да и не о чем было говорить. Сейчас у обоих не то настроение было. Паркер чувствовал себя уставшим, как собака. Похороны основательно выбили его из колеи. Запах лекарств, которые принимали Кристина и её бывший муж, запах цветов, коих на могилу было возложено немало, запах сырой земли… Все это смешалось в один, отвратительный коктейль, затуманивавший разум. А ещё Эшли думал о том, что, окажись он на месте родителей Люси, обязательно позвал бы на похороны Дитриха. Ведь в последнее время именно Ланц был для девушки всем. Её собственным миром… Даже не так. Весь мир значил для Люси меньше Дитриха.

В свою очередь Дитрих думал о несправедливости жизни. И о том, что вся его жизнь – сплошное, беспросветное дерьмо, которому конца и края нет. Оно лишь пребывает и пребывает. Ничего невозможно с этим поделать. Когда Люси не стало, он потерял интерес к жизни. В его собственном мире померк свет, и никто не сможет вновь зажечь этот самый свет. Раньше его освещала Люси, а теперь некому.

Алкоголь оказался плохим помощником в попытках заглушить боль. Он лишь слегка её притуплял, заволакивал сознание мутной пленкой, но был бессилен перед воспоминаниями, вновь и вновь всплывавшими перед глазами Ланца. Дитрих вновь вспоминал злополучный день, когда он остался в одиночестве, потеряв самое дорогое, что у него было. Фактически, часть себя.

Часть своего сердца.

Перед глазами вновь возникло лицо девушки, искаженное болью, собственная ладонь, перепачканная её кровью, а потом почему

то поцелуй окровавленных губ и момент осознания, что Люси больше нет. Он тогда кричал, как раненное животное, он сам не узнавал свой голос. Все виделось, будто со стороны. Казалось, что это страшный сон, который рано или поздно обязан закончиться.

Дитрих помотал головой, стараясь избавиться от воспоминаний.

Поднял глаза и увидел Паркера, задумчиво смотревшего в темноту, мимо него.

– Слушай, Эшли, а давай напьемся? – предложил внезапно, прикинув, что в одиночестве это будет не так тяжко, как наедине с собой.

К тому же Паркер хорошо знал Люси, и с ним можно будет поговорить о ней. Он поймет, и не станет отмахиваться от Ланца, считая эту проблему несущественной. Родители тоже не считали, но с ними Дитрих вряд ли смог бы откровенничать.

– А, давай, – неожиданно дал согласие Паркер, перепрыгивая через перила. – Всё

таки для меня её смерть тоже тяжелое испытание.

«Мы оба любили тебя, Люси, – подумал в тот момент. – Пусть и разной любовью».

Глава 17. Первая любовь. Перезагрузка.

Тот, кто хотя бы раз в жизни был влюблен, наверняка, понимает, как трудно скрывать от окружающих это чувство. Когда человек тянется к другому человеку, испытывая к нему не только симпатию, но и нечто большее, когда сердце в груди замирает каждый раз, когда взгляды пересекаются или в ушах звучит любимый голос, скрывать свои истинные чувства довольно сложно. Практически невозможно. Хочется рассказать о них, признаться по всем правилам и в ответ получить не равнодушное, ледяное молчание, а те же самые слова. «Я тоже тебя люблю». Именно этот ответ способен сделать влюбленного человека счастливее во много раз. Любовь – прекрасна. Любить – здорово. Но, когда любят и тебя, все становится прекраснее в разы.

Когда именно её чувства из искренней симпатии превратились в любовь, Эмили Бланш не могла сказать точно. Просто однажды проснулась и поняла, что она любит. Причем любит давно. Раньше у нее не было возможности поразмышлять над природой своих чувств, потому

то она ошибочно полагала, что все несерьезно, быстротечно, непостоянно, и уже через пару месяцев она забудет обо всем, что связывало её с этим человеком. Теперь же понимала, что те размышления были результатом боязни быть отвергнутой, получить в ответ на свое признание роковое «нет», которое разобьет все мечты и надолго убьет желание вновь в кого

либо влюбляться.

Эмили, хоть и пыталась строить из себя продвинутую представительницу поколения next, на деле тоже оказывалась романтичной особой, не чуждой нежных проявлений чувств. Жаль только, что довелось ей столкнуться на своем пути с человеком, который не знал, что такое романтика. А, если знал, то старательно делал вид, что знания эти не усвоил. И не нужно ему напоминать, потому как он все равно не заинтересован в них. Они – пустота, они – не важны в его жизни.

Бланш крутилась перед зеркалом, стараясь выбрать, что ей надеть на встречу с парнем своей мечты. Вариантов было множество, но выбор оказался тяжелым. Вполне возможно, что сейчас его вкусы изменились, и он больше не падок на девушек готической внешности. Эмили прекрасно помнила их первую встречу, которая по удивительному стечению обстоятельств закончилась сексом. Изначально, подходя знакомиться, ни на что подобное она не рассчитывала. Ей просто понравился этот парень. У него была очень интересная внешность. Эмили не могла точно определить свое отношение к ней. Именно, что интересная. Ведь, по сути, очень красивым девушка Паркера назвать не могла. Она видела мужчин и красивее его, но почему

то ни одному из них не удалось надолго приковать к себе её внимание, а вот Эшли неизменно оставался номером один.

Да он, в целом, был для Эмили именно первым номером. После Эшли она ни с кем не пробовала встречаться, потому что понимала, ничего у нее не получится с новым ухажером. Рано или поздно она признается ему, что влюблена в другого, начнется канитель с выяснением личности этого другого, а потом наружу выйдет правда о том, что влюблена она в человека, живущего в пределах Соединенного королевства, но не в Шотландии. Тогда над ней, возможно, ещё и посмеются, сказав, что она напрасно лелеет свои надежды. Скорее всего, её любовь уже нашел себе другую девушку. Она же напрасно тешит себя иллюзиями, думая о нем день и ночь.

Пока подтверждения этим мыслям не было получено, можно было не расстраиваться раньше времени, надеяться на удачное стечение обстоятельств и лебединую верность Паркера. Ведь всем и каждому известно, что лебеди остаются верны всю жизнь одной самке, никого больше себе не ищут, однажды сделав выбор.