Гадюки в сиропе или Научи меня любить (СИ) - Лоренс Тильда. Страница 39

то когда

то решил, что право выбора за ними, и теперь это стало едва ли не нормой жизни. Само собой разумеющееся явление. Правда, одни этим правом пренебрегали, а другие вовсю использовали. Те самые показные самопровозглашенные короли, которые больше всего на свете боятся стать менее привлекательными.

В глубине души почти все они были несчастными людьми, несмотря на все свои попытки казаться невероятными, недостижимыми идеалами. Они были одинокими и, наверняка, никогда не слышали о таком понятии, как гармония с самими собой и с окружающим миром. Движения их были порывисты, временами глупы и совершенно необоснованны. В конечном итоге их ждала депрессия и разочарование в жизни, тот самый кризис среднего возраста, о котором так любят говорить психологи. А ещё одиночество, потому что не всегда находятся блаженные, готовые вытерпеть чужую неверность и пренебрежительное отношение к себе. Чаще всего, даже у самых терпеливых кончается терпение, гремит взрыв, и девушка уходит, громко хлопнув дверью.

Когда собиралась хлопнуть дверь Керри, неизвестно. Быть может, она и вовсе не собиралась этого делать, мечтая лишь отомстить своему неверному избраннику, но теперь у нее просто не было выбора. Она понимала, что сойдет с ума, если ничего не изменит в своей жизни, да так и будет ломать себя в угоду другому человеку.

Паркер попытался вытащить ладонь из чужой ладони. Керри приоткрыла один глаз и посмотрела на него подозрительно.

– Собираешься уходить?

– В общем, да, – согласился Паркер. – Я и так задержался дольше, чем собирался. Надо домой. Ну, и не очень хочется столкнуться с твоим братцем, который, скорее всего, с утра пораньше, увидев меня, решит порубить наглого гостя в лапшу.

– Можно подумать, тебя это пугает.

– Нет. Просто не хочется действовать людям на нервы. И тебе в том числе.

– Ты не действуешь мне на нервы.

– Всё равно не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством. У нас с Дитрихом было лишь временное перемирие. Не думаю, что на сегодняшний день оно распространяется. Да и тебе, наверняка, сейчас немного не по себе.

– От того, что я вчера наговорила?

– Да.

– Не поверишь, но мне стало легче.

– Правда?

– Правда. Иногда нужно поделиться своими проблемами с кем

то, кто может выслушать и не наорать в ответ, как это делает мой брат. Понимаю, что ты, конечно, не самая подходящая кандидатура для таких разговоров и вряд ли тебе интересно было слушать то, что я говорила…

– Это было… познавательно, – с трудом подобрал нужное слово Паркер. – Во всяком случае, я узнал много нового. Временами ошеломляющего.

– Извини ещё раз, – присев на кровати, девушка постаралась придать волосам более

менее пристойный вид, пропуская пряди сквозь пальцы.

Ничего не получалось, волосы теперь выглядели ещё более растрепанными, чем до этого.

– Ничего страшного, – отозвался Эшли. – Всё нормально.

Наклонившись, он чмокнул девушку в нос, отчего она вновь впала в столбняк, изображая всеми силами ледяное изваяние.

Паркер сделал вид, что ничего не заметил. Так и не пояснив мотивы своих поступков, он вышел в коридор и направился к лестнице.

Правда, уйти незамеченным не удалось. Проходя мимо кухни, он услышал гневный возглас соседа. Дитрих стоял, прислонившись спиной стене, держал в руках чашку кофе и как

то подозрительно смотрел на Эшли.

– Паркер, ты как здесь оказался? Уже пришел или ещё даже не уходил?

– Какая, собственно, разница? – лучезарно улыбнулся Эшли.

– Если это просто повод позлить меня, я оторву тебе голову, – пообещал Дитрих, делая глоток кофе. – Так и знай. Я не шучу. На самом деле, это сделаю.

– Хочешь, чтобы Люси носила тебе сухари в тюрьму?

– Настоящую любовь нужно как

то проверять, правильно? Так почему бы не проверить её сухарями? Если она меня не бросит в трудную минуту, значит, на неё можно положиться. Если же она просто так за мной увивается, то тогда сухарей я не дождусь.

– Не волнуйся, принесет. Она ответственная девочка. Она всегда заботится о тех, кто находится рядом с ней.

– Не пытайся меня задеть. Уверен, что кроме парочки показных поцелуев вас ничего не связывает, так что не надо делать вид, будто знаешь о ней всё.

– Жаль, что ты оказался догадливым, – вздохнул Паркер. – Правда, не связывает. Но я, на самом деле, знаю о ней всё.

– Поделись знаниями по дружбе, – фыркнул Ланц.

– Ну, нет. Ты уж как

нибудь сам. А я пойду домой, не хочу здесь задерживаться.

– Что так, Паркер? Я не достаточно гостеприимен? Не выгнал тебя из дома так же быстро, как ты меня? Даже не позавтракаешь с Керри?

– Нет, не позавтракаю. Что

то мне подсказывает, что принимать еду из твоих рук опасно для жизни.

– Разумеется. Сплю и вижу, как начать новую страницу истории великих отравителей, – спокойно отозвался Дитрих. – Ну, а, если без шуток, то я в очередной раз хочу тебе сказать, что Керри не игрушка, и, если ты хочешь использовать её в своих целях, чтобы досадить мне…

– Нет, не хочу. Просто прими к сведению, что она может мне нравиться.

– Правда? – прищурился Ланц.

– Вполне, – кивнул Паркер, вспомнив свой внезапный порыв нежности, после которого на сей раз он сам позорно сбежал.

Не останови его Дитрих, он бы уже давно скрылся в своем доме и постарался вычеркнуть из памяти мысль о сегодняшнем пробуждении в чужой кровати. Он был уверен, что можно нормально уснуть только в своей собственной постели, только в одиночестве. Сегодняшнее происшествие фактически разрушило его мировосприятие и начало отстраивать заново.

– Печально. Хотелось бы видеть рядом с ней более достойную кандидатуру. Но девушек всегда тянет к недоумкам.

– Люси, в том числе, – не удержался от ответной шпильки Эшли.

– Не отрицаю, – расцвел в улыбке Дитрих. – И, если обмен любезностями окончен, можешь валить домой. Ты загостился. Дверь – там.

Ланц неопределенно махнул влево, показывая, куда именно следует идти Паркеру.

– Спасибо. Я знаю, – с достоинством ответил Эшли.

Хлопнувшая входная дверь оповестила о том, что гость, действительно, убрался восвояси.

Керри выползла на кухню уже причесанная и умытая, а вот переодеваться ей было лень. На ней были вчерашние джинсы, серая футболка и изрядно помятая ветровка, в которой девушка и проспала всю ночь.

– Сделаешь мне кофе? – попросила жалостливым голосом.

Дитрих достал из шкафчика кружку и плеснул туда немного коричневой жидкости, которую выдала ему кофеварка. Обращался он с ней на редкость неумело, потому вместо нормального напитка у него всегда получалась маловразумительная бурда, которая по вкусу напоминала что угодно, но только не благородный напиток. Керри всегда щепетильная в этом вопросе, сегодня ничего не заметила и стали поглощать предложенное питьё маленькими глоточками.

– Он ночевал здесь? – спросил Дитрих у девушки, и так прекрасно зная ответ на заданный вопрос.

– Да.

– Прекрасно, – вздохнул Ланц. – Просто прекрасно. Надеюсь, он ничего плохого не сделал? Если сделал, то ты скажи…

– Ничего плохого. Он просто меня поцеловал.

– Опять?!

– Да, – покаянно кивнула девушка.

– Боже, – простонал Дитрих. – Неужели мои самые страшные подозрения получают подтверждения?

– Какие? – Отставив в сторону чашку с кофе, поинтересовалась Керри.

– Ты всё

таки влюбляешься в Паркера.

Выдав обличительное заявление, Дитрих посмотрел на сестру. Она ничего не ответила, но тем только сильнее убедила в закономерности подозрений на свой счет.

Глава 8. Дитрих Ланц – король льда.

Дитрих никогда не понимал, за что люди так любят свидания. Ведь, по сути, в этих встречах нет ничего особенного, а зачастую они ещё и насквозь пропитаны притворством. Люди, сами того не замечая, начинают вести себя так, как никогда в обычной жизни не вели, стараясь понравиться человеку, который находится в данный момент рядом, шутят невпопад, смеются над твоими собственными, совершенно несмешными шутками. Пытаются удержать на себе внимание любыми способами, а в итоге просто теряют свою индивидуальность, стараясь стать идеалом в глазах своего собеседника. Как будто не понимают, что долго играть одну и ту же роль не смогут. Однажды она им надоест. Захочется снять эту маску и стать самими собой, да только вслед за этим поступком, скорее всего, наступит разочарование, а не радостный возглас: «Именно такая ты мне нравишься сильнее всего». Женщины, все, как одна, неизменно считают себя великими актрисами, не замечая того, что зачастую их попытки примерить на себя неподходящий образ смотрятся довольно смешно, даже нелепо.