В кольце твоих рук - Бристол Ли. Страница 39

Две недели Сторм напряженно думала, но не о том, чего от нее хотел Саймон, — это она считала делом второстепенным. Она должна как можно скорее убраться отсюда — вот отчего зависело ее будущее, ее жизнь. Но просто так бежать сломя голову, лишь бы куда, было опасно. Хороший солдат должен уметь ждать, и Сторм не забывала об этом.

Быть застреленной кем-нибудь из слуг Саймона или съеденной дикими зверями — невеселая перспектива. Она могла рассчитывать лишь на одну попытку побега, и, если не была уверена, что эта попытка будет удачной, то не стоило и рисковать.

Успев более или менее успокоиться и вновь обретя возможность рассуждать трезво, Сторм решила: одного побега недостаточно. Она должна отомстить!

План мести был прост. Вооруженная знаменитым письмом и всеобщей ненавистью к губернатору Спотсвуду, она явится к Идену. Вместе они поднимут армию против Виргинии, окружат ее берега мощным флотом… Виргинцы слишком долго задирали головы, пора покончить с ними раз и навсегда. И это сделает не кто иной, как Сторм О’Малли при поддержке губернатора Идена. Ее честь будет восстановлена, она снова станет королевой морей…

Но для того чтобы все это осуществилось, надо сначала пробраться к Идену. Придет когда-нибудь ночь, и луна не будет светить, а охранники Саймона устанут нести вахту и расслабятся. Сам он будет крепко спать в своей кровати, и по реке будет проплывать какой-нибудь корабль… А пока ей остается только ждать.

День за днем Сторм тщательно изучала дом, имение, нравы и привычки его обитателей до мельчайших подробностей. Она уже более или менее втянулась в жизнь дома, и охранники, казалось, перестали ожидать от нее каких-либо сюрпризов. Теперь она уже чаще видела их и изучила все их привычки. Об Августе и говорить нечего — они стали самыми закадычными подругами, и эта дружба помогала Сторм переносить скуку.

Она не пропускала ни одного судна, проходившего мимо, — будь то большой парусник, баржа или легкое каноэ, — не пропускала ни одного разговора слуг о том, какие суда остановятся в Сайпресс-Бей и долго ли они здесь пробудут. Снова и снова она обдумывала свой план, вносила в него необходимые поправки. Сторм знала, что она должна быть терпелива, но ждать с каждым днем становилось все труднее. Она уже начала бояться, что от бездействия может совершить какую-нибудь непростительную глупость…

Девушка уткнулась лицом в бархатную подушку, но бархат щекотал ей нос. Она попробовала устроиться поудобнее, подоткнуть подушку, но ничего не помогало.

Сторм вдруг овладела такая ярость, что она стала искать какой-нибудь предмет, на котором могла бы выместить свою злобу. Таковым оказался увесистый фолиант в кожаном переплете, лежавший открытым на столике, и Сторм запустила им через всю комнату. Книга угодила прямо в стоявшую в углу вазу, которая с оглушительным звоном разлетелась на куски.

Дверь вдруг распахнулась. На пороге стоял Саймон.

Очевидно, он только недавно вернулся с поля и еще не успел надеть роскошные жилет и кафтан, которые обычно носил дома. Волосы его были растрепаны, а распахнутая белая рубашка обнажала ключицы и грудь. Грубые штаны плотно обтягивали мускулистые ноги.

Саймон застыл в дверях, обводя взглядом комнату. Когда он заметил разбитую вазу, глаза его гневно сверкнули, а губы сжались в тонкую линию. Он перевел дыхание, очевидно, пытаясь совладать с собой.

— Ну и что это значит? — Тон его не обещал ничего хорошего.

Сторм и сама не знала, что было тому причиной — то ли ей хотелось хоть как-то нарушить эту однообразную рутину, вывести Саймона из себя, чего уже давно не случалось, или просто на нее подействовала удушающая жара, — но в ее груди шевельнулось чувство триумфа, победы или чего-то еще в этом роде. Схватив со стола банку с сургучом, она с силой швырнула ее в противоположную стену.

Саймон не двинулся, и, похоже, новая выходка Сторм даже не особо разозлила его. Зато сама Сторм от такого неожиданного спокойствия Саймона рассердилась не на шутку. Она схватила со стола чернильницу и замахнулась, готовясь запустить ею в Саймона. Нельзя было не признать, что в этот момент она представляла собой довольно-таки живописное зрелище: глаза ее возбужденно сверкали, лицо, покрытое бронзовым загаром, раскраснелось, волосы, перевязанные на затылке лентой, мотались за спиной, что в сочетании с ярким платьем придавало ей какой-то детски-невинный вид. Грудь ее была почти обнажена, платье откровенно обрисовывало ее стройные, изящные нот. Художник, несомненно, залюбовался бы этой красочно-живописной, гордой и импульсивной дикаркой.

Чернильница, пролетев мимо Саймона, разбилась о косяк двери. По счастью, она оказалась пустой. Но Сторм не унималась. Она схватила с полки книгу и грохнула ее об пол.

— Ну-ну, давай, что ты еще отмочишь? — все так же спокойно произнес Саймон. — Ладно, не трудись, я тебе помогу.

К удивлению Сторм, он вдруг подошел к витрине с оружием, вынул из кармана ключ, открыл ее и достал оттуда две шпаги. Бросив одну из них Сторм, он взял другую за рукоятку.

— Хочешь драться — что ж, давай, — произнес он. — А то ты еще, чего доброго, начнешь бросаться стульями.

Сторм изумленно уставилась на Саймона не веря своим ушам. Машинально она взвесила шпагу в руке, прикидывая ее длину и силу удара.

Саймон присел на кушетку и сбросил башмаки. Сторм посмотрела на него даже с некоторым уважением — очевидно, он знал толк в фехтовании и понимал, что отсутствие обуви придает ногам устойчивость.

— Я вовсе не собираюсь убивать тебя, — сказала она, и в ее глазах мелькнул лукавый огонек, — но немножко порезать не откажусь.

Сторм вспрыгнула на кожаное кресло, стоявшее за ее спиной, и уже приготовилась было к атаке, но тут ее взгляд упал на кончик шпаги.

— Оружие затуплено! — воскликнула она. — Ты подсунул мне плохую шпагу!

— Это фехтовальная рапира, — улыбнулся Саймон. Он поднялся на ноги, целя прямо в нее. — На таких сражаются цивилизованные люди.

Одним прыжком Саймон вдруг оказался рядом со Сторм.

— Защищайся! — воскликнул он и бросился в атаку.

Глава 19

Напор Саймона был таким быстрым, что Сторм волей-неволей пришлось втянуться в эту довольно-таки глупую игру. Она инстинктивно отразила удар, и лезвие лязгнуло о лезвие. Саймон снова нанес удар, сделав совершенно неожиданный для Сторм выпад. Еще секунда — и рапира Саймона пронзила бы ее насквозь, но Сторм успела отклониться от удара. Вне себя от ярости, она кинулась на своего противника, нанося удары куда ни попадя, пока наконец не заставила его отступить.

— Ты дерешься как дикарка! — усмехнулся он, легко отражая ее беспорядочные удары. — Это все-таки оружие, а не нож мясника!

— Стоит ли церемониться с такими, как ты? — огрызнулась Сторм.

Она продолжала нападать, не заботясь о том, по правилам ли она дерется, — для нее это было не развлечение, а настоящий бой не на жизнь, а на смерть. Саймон отражал ее удары с легкостью или уворачивался так быстро и неожиданно, что она почти ни разу не попала в него. Вот он снова перешел в наступление, и его рапира коснулась ее рукава. На секунду Сторм потеряла равновесие, но этой секунды оказалось достаточно, чтобы дать ему полное преимущество.

После этого Сторм ничего не оставалось, как отступать — медленно, но неуклонно. Она снова вспомнила о том, как мужественно он держался, когда был у нее на корабле. Это вызывало у нее восхищение, но она не могла себе представить, что ее недавний пленник окажется к тому же и таким ловким. То, что ей приходилось иметь дело с серьезным противником, подзадоривало Сторм. Саймон же чувствовал себя легко и свободно, он словно смеялся над ней. Лицо Сторм раскраснелось, на лбу выступил пот, кровь в жилах яростно пульсировала, заставляя ее в азарте наносить удар за ударом. Но вскоре рука ее, державшая рапиру, устала отражать удары, а лязг металла стал казаться ей почти оглушающим. Однако и Саймон уже тяжело дышал.

— Ну ты силен, фермер! — признала Сторм.