Фрейлина - Дрейк Шеннон. Страница 74

Гражданская война.

Королева Мария была спасена и доставлена в замок Блэк. Там она встретилась со своим мужем и вместе с ним вернулась в Данбар, где Босуэл снова оставил ее и уехал, чтобы созвать больше сторонников.

В конечном счете Марию предали.

Лорд Балфур настойчиво требовал, чтобы королева вернулась в Эдинбург, где была бы лучше защищена. Когда она покинула Данбар, ее охраняло несколько сотен сторонников и столько же людей было у мятежников. Рован знал, что Мария не боялась. Она, наверно, верила в любовь своего народа и надеялась снова соединиться с Босуэлом на поле битвы.

Два войска встретились на расстоянии восьми миль от Эдинбурга, и многие из лордов, которым Мария так доверяла, покинули ее. Мария вместе со своим новым мужем Босуэлом находилась во главе своих солдат. Балфур тоже был с ними.

Конницу мятежников возглавляли лорды Мортон и Хоум. Во главе других отрядов противника находились лорды Этол, Маар, Гленкерн, Линдсей и Рутвен.

Рован не был на поле боя: он уже вернулся в замок Грей, встал во главе своих собственных солдат и начал готовиться к дальнейшим событиям. Теперь, когда он, кажется, был официально прощен, ему так хотелось приехать в столицу и найти Гвинет! Но горький опыт научил его быть осторожным. А сейчас осторожность была особенно нужна. После того как Босуэл увез Марию к себе и затем женился на ней, страна словно обезумела, Рован написал в Лондон — одно письмо Томасу и Энни и другое Елизавете. Он просил королеву Англии предоставить охрану двум его верным слугам, которые должны были привезти Дэниела в Лохревен.

В конце концов сражения не произошло. Сторонники Марии просто стали уходить от нее, и потому она, всегда уверенная, что ее подданные в глубине души порядочные люди и соблюдают приличия, прекратила кровопролитие. Она попросила для Босуэла разрешение свободно уехать и предложила, что сама вернется в Эдинбург и там выслушает все обвинения.

Но с ней обошлись не как с королевой. Лорды боялись ее, и Рован знал почему. Они громко осуждали убийство Дарнли, но многие из них сами были виновны и боялись, что, если королева привлечет на свою сторону простой народ, их обвинят в смерти ее супруга. Поэтому Марии не позволили остаться в Эдинбурге, а отвезли ее в одну из крепостей семейства Дуглас и держали там в заточении.

Рован сам не верил, что лорды желали причинить вред своей королеве. Но жестокие новости поступали одна за другой, и его страх усиливался. Он приехал в Эдинбург и встретился там с Мэйтлендом. Рован не верил, что Мэйтленд был замешан в мятеже против королевы. Но когда они заговорили, дипломат сначала не мог смотреть ему в глаза, и Рован понял, что тот действительно был виновен.

— Неудивительно, что нас, шотландцев, столько раз побеждали: мы не умеем быть верными даже друг другу, — сказал ему Рован.

— Пожалуйста, Рован, не надо об этом, мне и так тяжело, — начал Мэйтленд. — Вы знаете, сколько лет я прослужил королеве Марии? Гораздо больше, чем она прожила здесь. Мне невыносимо видеть, как она страдает, но вы должны меня понять. Даже ее министры-французы просили ее расстаться с Босуэлом, пока еще была возможность, но она не захотела.

— Позвольте мне поговорить с ней.

Мэйтленд помедлил, затем произнес:

— Лорды потребуют, чтобы Босуэл ответил за смерть Дарнли. Сплетники были правы: это злое дело совершил он.

— Тогда пусть отвечает Босуэл, а не королева.

— Лорды хотят, чтобы королева отреклась и передала корону своему сыну.

— Чтобы правили они.

— Она была сердита на вас, лорд Рован. Она посадила вас под стражу и объявила недействительным ваш брак.

— Она королева, и теперь с меня сняты все обвинения.

— Вы, видимо, единственный человек, которому доверяют обе стороны. За охрану королевы отвечают Мортон, Гленкерн и Хоум. Они позволят вам увидеться с ней.

Увидев Марию, Рован был поражен. Ее грубо захватили в плен, с ней жестоко обошлись, и в тюрьме ей не могло быть хорошо. С ней не было ни одной из ее приближенных женщин. Дом, где ее держали под стражей, принадлежал матери Джеймса Стюарта, леди Маргарита Дуглас.

Леди Маргарита не могла смириться с тем, что внебрачное происхождение помешало ее сыну стать королем, и твердо держалась мнения, что на троне должен быть он, а не Мария.

Однако она, по сути дела, не была жестока с Марией. Когда Рован наконец увидел королеву, та вежливо встала, приветствуя его, хотя была бледна и сильно похудела.

— Рован! — с искренней нежностью воскликнула она, а потом улыбнулась ему:

— Вы ведь знаете: я отпустила вам все ваши грехи задолго до того, как началась вся эта путаница. Теперь я сама прошу прощения у вас.

Он взял ее за руки, опустился перед ней на колени и увидел, что ее глаза блестят от слез.

— Я всегда служил вам всем, чем мог.

— Я это знаю. Но я столько раз была обманута. — Она снова улыбнулась и подняла его с колен. — Я слишком часто верила не тем, кому надо было верить.

Рован глубоко вздохнул:

— Вот почему я здесь.

— Да, я знаю, почему вы пришли. Вам доверяют все. У меня сейчас тяжелейшее время, а вас громко восхваляет вся страна. Я даже не могу предложить, чтобы вы нашли Босуэла и остались при нем как мой представитель, потому что он тоже находится под арестом где-то на севере.

— Моя королева, вы должны согласиться, чтобы ваш брак с ним был расторгнут. Иначе вы не помиритесь с вашими лордами.

— Я не могу, — тихо сказала Мария.

— Но вы должны, — настаивал Рован.

— Я не могу и не хочу, — повторила Мария с удивительной твердостью. — Я беременна и не позволю своему ребенку родиться незаконным.

Сердце словно оборвалось у Рована в груди: он почувствовал, что не сможет ее переубедить.

— Здесь мне сообщают так мало новостей. Как здоровье вашей супруги? Послали вы уже людей за своим малышом?

— О чем вы?

Мария улыбнулась.

— Я никогда не видела, чтобы женщина так яростно, как она, защищала того, кого любит. Вы, конечно, помирились с Гвинет, если у вас с ней по моей вине возникло какое-то непонимание?

— Я думал, что она по-прежнему служит вам и что ее держат вместе с остальными вашими дамами.

Мария нахмурилась так, что между бровями пролегла складка.

— Последний раз я видела ее во время моего побега в замок Блэк.

Ровану показалось, что все его мышцы вдруг стали мягкими, как глина.

— Вы не видели ее с тех пор? — переспросил он, не в силах поверить тому, что услышал.

— И даже ничего не слышала о ней, Рован. Если она попала в плен, то, конечно, никто не причинил ей вреда.

В этот момент Рован ничего не мог сказать: он очень боялся, что Мария неверно оценивает свой народ, и чувствовал, что ее ошибка опасна.

Он поклонился, чувствуя, что дрожит, как в ознобе.

— Простите, ваша милость, но я должен уйти. Мне необходимо найти ее.

Недавно она увидела сладкое видение. Теперь она оказалась в кошмарном сне.

Никто из тех, кто мог бы взять ее в плен, не презирал ее так сильно, как этот человек. Честные солдаты, стоявшие вокруг обоих Макайви — Фергуса и ставшего новым лордом клана Майкла, брата убитого Брюса, — не позволили им слишком жестоко обращаться с пленницей. Тогда Фергус придумал новый способ отомстить.

Все началось с ее ярости и страха.

Когда солдаты начали кричать, что Мария — шлюха и убийца, Гвинет выругала их всех и заявила:

— Королева всегда была порядочной и доброй! Она честная и справедливая правительница. Вы не имеете права говорить о ней так! Бог не простит вам эту насмешку и жестокость!

— Бог отвернулся от тебя, сатанинская шлюха _г— ответил Фергус. Глаза у него были как у сумасшедшего, и в его словах звучало такое веселье, что Гвинет похолодела от страха. — И человек тоже отвернулся. Вся страна знает, что твой великий защитник женился на англичанке. Даже он — и он в первую очередь — повернулся к тебе спиной!

— Неужели это правда?

— Правда или нет — разве это важно?