Винтервуд - Иден Дороти. Страница 21

— Потому-то я и собираюсь ее продать, — терпеливо повторила Флора.

Губы Дэниела внезапно дрогнули. Необычайно нежно он сказал:

— Флора, детка, когда ты мне продемонстрируешь, что снова можешь ходить, я с величайшим удовольствием куплю тебе новую лошадь. Я ни в коем случае не хочу, чтобы ты продавала ради этого свои драгоценности.

— Значит, я могу оставить брошь у себя, папа?

— Если утром бабушка Тэймсон подтвердит твои слова. И вообще, не слишком ли много шума и волнений? Я хотел бы, чтобы мисс Херст осталась и уложила тебя в постель.

Флора порывисто взмахнула обеими руками:

— О папа, как я тебя люблю!

На лице Шарлотты появилось холодное выражение.

— Дэниел, но это просто смешно — позволять ребенку оставить у себя такую ценную брошь! Я уверена, что адвокат тети Тэймсон отнесется к этому весьма неодобрительно.

— Никогда не слыхал о существовании закона, который запрещал бы здравствующим людям распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению.

Шарлотта нетерпеливо прищелкнула языком:

— Все дело в том — что дар-то совершенно неподходящий для ребенка. По-моему, вообще незачем было вознаграждать Флору за то, что она раз в жизни вела себя здраво. Делай, что тебе велел папа, Флора, и ложись в постель.

— Хорошо, мама, — произнесла Флора с обманчивой покорностью. Ее глаза под золотистыми ресницами так и поблескивали. — И я, право же, мама, не придаю такого уж большого значения броши. Я отдам ее обратно бабушке Тэймсон, если мисс Херст позволят поселиться в комнате, соседней с моей. Умоляю тебя, мама! Потому что я знаю: у меня будут кошмары и я буду кричать. Я так измучена после всех этих переездов! Дэниел вдруг рассмеялся:

— Озорница обвела тебя вокруг пальца, моя дорогая. Но, так или иначе, она говорит весьма здравые вещи. Пусть мисс Херст спустится вниз. Конечно, если сама мисс Херст на это согласна.

Чрезвычайно саркастическим тоном Шарлотта спросила:

— Устроит ли это вас, мисс Херст? Полагаю, вы найдете комнату достаточно удобной. Обычно мы отводим ее наиболее почетным из наших гостей.

Лавиния не пожелала встретиться глазами с Дэниелом, который, она знала, только и ждал, чтобы подмигнуть ей. Как она сможет здесь оставаться, если Шарлотта станет ее врагом? Глупо было бы думать, что Шарлотта потерпит поражение.

— Я с радостью сделаю то, что всех устраивает, миссис Мерион.

— Никого это ни в коей мере не устраивает, но, похоже, что домом временно управляет моя дочь. Не думайте, что подобное положение будет всегда. — Шарлотта стояла возле Флоры, протянув к ней руку. — Я заберу эту брошь, мисс. И чтобы от тебя сегодня больше не слышно было ни звука.

Когда они остались одни, Лавиния спросила Флору:

— Ты украла брошь? Флора была глубоко уязвлена.

— Неужели вы не доверяете мне, мисс Херст?

— Нет, не доверяю.

Флора вздохнула:

— Я не крала брошь. Бабушка Тэймсон действительно дала ее мне. Она сказала, пусть лучше что-нибудь достанется мне, прежде чем другие отберут у нее все ее имущество. Она сказала, что окружена ворами. Кого она имела в виду, мисс Херст?

— Право же, ума не приложу. У старых людей порой возникают странные идеи.

— Ну что ж, на небе ей броши и прочие вещи не понадобятся, — рассудительно заметила Флора. — Там у нее будут жемчужные крылья.

Глава восьмая

На следующее утро Флора, подкатив в своем кресле к Лавинии, пожаловалась:

— Мама отказывается впустить меня в комнату бабушки Тэймсон. Они пишут.

— Пишут?

— Письма, наверное. Велите Джозефу снести меня вниз, и я покажу вам дом. А после этого мы отправимся в сад. Я хочу, чтобы вы увидели мой синий сад. Он принадлежит только мне. В нем все синее. Эдварда я никогда туда не впускаю. Пошли, мисс Херст.

— Мне казалось, это я должна говорить тебе, что делать.

— Такой порядок можно ввести и с завтрашнего дня. А сегодня буду хозяйкой я. Очень вас прошу, дорогая мисс Херст. Позвольте мне вас развлечь.

Лавиния позволила уговорить себя настолько, что вызвала звонком Джозефа, дюжего лакея, для которого Флора была легкой как перышко.

— Как бабушка Тэймсон?

— У нее был сердитый вид. Она занимает красную комнату. А вам понравилась комната, которую я выговорила для вас, мисс Херст?

Она поразительно напомнила ее прежнюю комнату в родительском доме, Олфорд Чэйз. Сверкающая мебель красного дерева, кресла с плюшевыми сиденьями, уютно придвинутые к камину, красивый фарфоровый умывальник и кровать с ее мягким матрацем и белоснежным покрывалом — все это было до грусти знакомо. На постельном белье вышиты монограммы, ковер толстый, ветвистый подсвечник на каминной полке был из тяжелого георгианского серебра. На этажерке у постели стояли книги — томик стихов Китса и новейший роман Теккерея.

Ни один из предметов не предназначался для Лавинии Херст. Но они достались ей, и она уже начала получать несколько злорадное удовольствие оттого, что видела бессильную ярость Шарлотты. Это не означало, что она недооценивает Шарлотту. За ту победу, которую одержала для нее Флора, придется поплатиться, Но пока что очаровательная комната придавала ей мужества. Попозже она сядет за элегантный письменный столик в стиле шератон и напишет Робину письмо, в котором расскажет о том, как же ей повезло.

Внизу они столкнулись со стариком в бархатном смокинге, который воззрился на них водянисто-синими глазами и спросил, не могут ли они ему сказать, куда он подевал свои очки.

— Ах, дядя Тимоти, опять вы их потеряли? — воскликнула Флора. — Вы просто невозможный человек. Вы ходили повидаться с бабушкой Тэймсон?

— Как я могу что-либо увидеть без своих очков? Ну, научили тебя иностранные врачи снова ходить?

— Нет, дядя Тимоти. Они только причинили мне еще большую боль. Они заявили, что я должна быть терпеливой.

— А ты проявляешь терпение? Кто это с тобой?

— Это мисс Херст, моя компаньонка. Мисс Херст, это мой дядя, сэр Тимоти Мерион. Вообще-то он мой дедушка, но не любит, чтобы его так называли, потому что от этого он чувствует себя слишком старым.

Старик протянул изящную прохладную руку:

— Здравствуйте, мисс Херст. Давно ли вы состоите при моей племяннице?

— Только со времени нашего пребывания в Венеции, дядя Тимоти.

— О, так вы продержались целую неделю! Это прямо-таки рекорд! Надеюсь, вас не отпугнет некоторое проявление темперамента, как это было с теми дурочками. Ребенку надо время от времени выпускать пар. Ведь ей приходится сидеть в этой проклятой коляске! Куда вы сейчас направляетесь?

— Я показываю мисс Херст дом, дядя Тимоти.

— Отлично. Могу я пойти с вами? Следуйте за мной, мисс Херст. Сначала мы пойдем в длинную галерею. Вас интересуют фамильные портреты? У нас есть несколько неплохих, один — кисти Гольбейна и парочка произведений Ван Дейка.

В длинной галерее висел портрет женщины, так необыкновенно походившей на Дэниела, что Лавиния невольно замедлила шаг. Женщина была молода; на ее платье с высокой талией наброшен желтый шарф. Сэр Тимоти заметил, что Лавиния смотрит на нее с восхищением.

— Это Грейс, жена моего покойного брата. Мать Дэниела. Красивая, не правда ли? Она умерла, когда ей не было еще тридцати. Ей страшно не хотелось умирать. Она хотела остаться здесь. Она любила Винтервуд. Из нее вышла бы прекрасная хозяйка. Дому нужна хорошая хозяйка. Любовное отношение находит в нем благодарный отклик. Вы когда-нибудь замечали это?

— Да, замечала. Моя мать любила... тот дом, где мы жили.

Даже это скромное заявление выдало слишком многое, так как сэр Тимоти внимательно поглядел на нее своими подслеповатыми глазами. Однако он тут же безнадежно покачал головой:

— Бессмысленно. Без очков все лица кажутся мне одинаковыми. Буду лишь надеяться, мисс Херст, что внешность у вас привлекательная. Я люблю, когда вокруг меня привлекательные женщины.

— Дядя Тимоти! — одернула его Флора. — Вы знаете, что мама не любит, когда вы флиртуете.