Мужчина из мечты - Снегова Юлия. Страница 32

Андрей вскочил. Он понял, что не может больше оставаться дома, в одиночестве, со своими воспоминаниями. Он быстро оделся и выскочил в морозную новогоднюю ночь. Отчаянно взвыл мотор, и его машина резко рванула с места. Андрей мчался по ночной Москве, на улицах которой царило веселье. Выпившие, смеющиеся люди слонялись по городу, не обращая внимания на холод, приветствуя друг друга начатыми бутылками с шампанским.

Андрей сам не знал, куда и зачем он едет. Можно было завалиться к друзьям, они его звали накануне. Сейчас они, наверно, уже все пьяные и сонные. Вряд ли им удастся его развеселить. Внезапно Андрей увидел на дороге парня и девушку. Они стояли посреди улицы и отчаянно махали ему руками.

«Наверно, в одном месте не нагулялись, перемещаются в другое, — не без зависти подумал Андрей, — метро закрыто, такси не найти, приходится ловить частника».

Обычно он не подвозил людей по городу. Такой способ зарабатывания денег был ему ни к чему, а сажать в машину неизвестно кого Андрею не хотелось. Но сейчас он был бы рад погрузиться в чей-нибудь веселый разговор, может быть, хоть это развлечет его немного. Андрей затормозил.

— Вам куда? — спросил он у парочки.

— На Шаболовку.

— Садитесь.

Его случайными пассажирами оказалась совсем молоденькая девушка, симпатичная, раскрасневшаяся на морозе, с выбившимися из-под шарфа черными непослушными волосами, и мужчина значительно старше ее, с бородой, светлой, как у Деда Мороза.

— С Новым годом! — поздравила его девушка.

— С новым счастьем, — невесело ответил ей Андрей.

— А почему вы такой грустный? — сразу накинулась на него девушка с вопросами. — И едете куда-то один?

— Да что ты пристала к человеку? — вмешался ее спутник. — Мало ли какие у кого дела.

— Да нет у него никаких дел, я же вижу. Не годится в новогоднюю ночь быть одному и грустить. А то весь год так пройдет, в одиночестве и грусти. Вам ведь поехать не к кому, да? — не унималась девушка.

Андрей только пожал плечами. Спорить он не стал.

— Миш, давай возьмем его с собой! Мы сейчас едем к Мишиной жене.

— Да объясни ты человеку все нормально, а то он подумает невесть что. Вот это Аня — моя вторая жена, а с первой женой, Женей, у нас остались хорошие отношения.

— Она сама нас, можно сказать, поженила, — вмешалась Аня.

— Да, и вот мы встретили Новый год дома, а теперь едем дальше праздновать к ней. У нее там новый муж и куча народу. Должно быть, весело. И если вам действительно некуда податься, а судя по всему это так, то милости просим к нам.

«Вот ведь как у людей все просто, — думал Андрей, — женился, развелся, старая жена нашла бывшему мужу новую жену, а теперь праздники вместе встречают. Почему же мне так не удается? Поехать, что ли, с ними, погреться у чужого огонька?»

— Пожалуй, я приму ваше приглашение, все равно заснуть не могу, когда вокруг все празднуют, даже потолок ходуном ходит.

… — Знакомьтесь, это Андрей, — объявил Михаил, когда они появились в дверях шумной, ярко освещенной квартиры.

Никто из компании не удивился, что приехал кто-то незваный и незнакомый. В квартире собралась совершенно разношерстная публика. Мужчины с усталыми лицами, чуть ли не во фраках, и томные женщины в вечерних платьях с интересом беседовали с какими-то мужиками в тельняшках и с наколками на руках.

Андрея усадили за стол, правда, уже изрядно оскудевший и потерявший праздничную красоту. К концу ночи перемешалось все: салаты, холодец, утка с яблоками, торт, вина. Все стояло в живописном беспорядке. Люди подходили к столу, пили из чьих-то бокалов, отрезали торт, тут же в блюдце тушили сигареты.

В этом беспорядке Андрей почувствовал себя неожиданно хорошо. Никто не обращал на него внимание. Хозяйка дома, Женя, моложавая женщина в черных кожаных брюках и такой же жилетке с резкими чертами лица и резкими движениями, не выпускала изо рта мундштук с сигаретой и говорила приятным, слегка хриплым голосом.

«Наверняка феминистка, — решил Андрей, — узнаю таких по решительной походке».

В какой-то момент Женя вспомнила про него и присела рядом, держа в руках два бокала с вином.

— Вы не скучаете? — Андрей обратил внимание на черный блестящий лак ее ногтей. — Может, выпьете со мной?

— Не могу, я за рулем. Спасибо, — отказался Андрей.

— Как хотите. У нас тут есть еще одна скучающая душа. Почему бы вам не объединиться?

И Женя проводила его в комнату, где было меньше народа и больше уюта. Здесь в изящных старинных подсвечниках горели ароматные свечи. А на диване в обнимку с подушкой сидела молодая светловолосая женщина. Кроме нее, в комнате находились двое немолодых, уже лысоватых мужчин. Они увлеченно беседовали, ни на кого не обращая внимания.

— Знакомьтесь, это Маша, моя подруга. А это — Андрей, если я не ошибаюсь. Два, так сказать, одиночества. Я думаю, вам будет о чем поговорить.

Андрей взглянул на Машу и сразу определил тип женщины за тридцать с голодными глазами. Ему стало как-то не по себе. Он понял — сейчас его будут хотеть. Маша не отрываясь смотрела на него очень светлыми глазами. Андрей уже знал, что сейчас она заговорит с ним о литературе, причем нарочно выберет произведение сложное и недоступное для дилетантов, тем самым подчеркнет их с Андреем избранность.

— Извините, — сказал он ей, — мне надо срочно позвонить.

Андрей стремительно вышел в коридор, а оттуда на улицу. Стать предметом домогательств еще одной женщины было выше его сил. Он наконец устал и надеялся, что теперь заснет.

…Нина чувствовала себя совершенно сломленной. Действуя медленно, как автомат, у которого кончается завод, она выключила телевизор, убрала почти нетронутую еду в холодильник, разделась и забралась в постель. Ее бил озноб. Она свернулась калачиком и натянула одеяло на голову. Нина подтянула колени к подбородку и крепко обняла себя руками, ведь больше обнять ее было некому. Ей хотелось стать еще меньше, превратиться в комок, точку, исчезнуть из этого ужасного, холодного мира.

Постепенно она согрелась и в состоянии тупого отчаяния стала проваливаться в сон. Из этого теплого блаженства ее грубо вытряхнул резкий звук дверного звонка.

«О Господи, кто это? Это он, Андрей! — стремительно пронеслось у нее в голове. — Ему стало стыдно, он решил приехать, попросить прощения, помириться!»

Нина вскочила, завернулась в одеяло и, путаясь в нем, бросилась к двери. Резко распахнув ее, Нина отпрянула. Перед ней стоял, покачиваясь, вдребезги пьяный мужик, одетый в праздничный когда-то, а теперь залитый вином и заляпанный пищей костюм.

— С новым счастьем! — едва ворочая языком, проговорил неожиданный гость и занес было ногу над порогом.

Опомнившись, Нина захлопнула дверь, прежде чем он успел к ней ввалиться. Одеяло выпало из ее обессилевших рук, ноги подкосились, и она села прямо на пол. Слезы полились из глаз. Нина ревела, уткнувшись лицом в одеяло.

«Неужели так будет весь год?» — содрогнулась она, вспомнив известную примету.

Как пройдет этот год, было еще неизвестно, но последний месяц перед отъездом Нина провела довольно печально. Это время напоминало ей затянувшиеся проводы, когда пассажиры заняли свои места, провожающие вышли из вагонов, а поезд все никак не трогается с места. Все стоят в тягостном ожидании, с застывшими на лицах улыбками.

Нина постепенно сворачивала свои дела в Москве, хотя и дел-то никаких особенных у нее не было. В основном она сидела дома, смотрела телевизор, читала. О своем отъезде она решила сообщить не раньше чем за неделю. Ей совсем не хотелось, чтобы ее планы стали предметом бурных обсуждений родни и знакомых.

До отъезда Нине надо было распорядиться насчет квартиры.

«Сдавать не хочется, деньги вроде пока есть, а после жильцов квартира станет чужой. Родных пустишь, потом добровольно не съедут. — Нина помнила семейный скандал, когда решался вопрос, кому достанется эта квартира. Хорошо, что она была любимой внучкой, и бабушка решительно заявила, что оставляет свою площадь именно ей. — Нет, пущу-ка я сюда Митю пожить. Он человек благородный и хоть и пьющий, но аккуратный. Пусть отдохнет от своей кикиморы».