Серебряная ведьма - Кэррол Сьюзен. Страница 30

– Но охотнику на ведьм необходима уздечка мудрой женщины, – ответила она. – Ты никогда не победишь эту женщину в одиночку.

– Постараюсь.

– У тебя пока ничего не получилось, – напомнила ему Мири. – Союз между нами кажется наиболее разумным решением, но выбор за тобой. Мы можем рисковать жизнью вместе. Или поодиночке.

Симон устало вздохнул и замолчал, его смятение было видно по тому, как он сжимал и разжимал руки. Мири хранила спокойное равнодушие, хотя сердце ее бешено колотилось. Она думала, что сделает, если Симон откажется от ее предложения, и хватит ли ей смелости отправиться в путь одной. Его темный глаз оценивающе рассматривал ее, словно взвешивая меру ее решимости. Она заставила себя выдержать его взгляд.

Наконец он сказал:

– Если я потеряю рассудок и соглашусь на наш союз, как ты сказала, необходимо определить некоторые условия.

– Например?

– За охоту отвечаю я, за мной последнее слово в том, что делать дальше. Если я прикажу тебе оставаться на месте, ты сделаешь это без рассуждений. В случае опасности, если я прикажу тебе уходить, ты повинуешься без колебаний. Даже если придется оставить меня.

Мири нахмурилась, не совсем соглашаясь с этими условиями, но по мрачному выражению лица Симона поняла, что выбора у нее нет, и кивнула.

– Хорошо. Но у меня тоже есть условия. – Симон удивленно поднял бровь, и она продолжила: – Тебе мои методы могут показаться немного… э-э… неортодоксальными и сомнительными. Ты должен обещать не задашь вопросов о том, что я делаю, или о людях, с которыми мне придется встречаться на нашем пути.

– А если эти твои люди в сговоре с Серебряной розой?

– Они не такие. Ты должен доверять моему мнению по этому вопросу.

Симону ее условия не понравились, так же как ей его линия. Но в итоге он согласился. Мири затаила дыхание, едва поверив, что она победила.

– Значит, договорились? Продолжаем вместе?

Она осторожно протянула руку. Симон смотрел на нее очень долго, потом сжал ее пальцы в своей сильной руке.

– Вместе, – произнес он мрачно. – И да поможет им обоим Бог.

ГЛАВА 8

«Медная лошадь», подобно многим гостиницам на берегах Шер, была скромным заведением, обслуживавшим в основном команды речных судов, купцов и рыбаков, которые перевозили грузы по реке. Но после страшных событий, связанных со смертью младенца Луки, над заведением, которым владели Пиллары, первые из тех, кто пострадал от зловещих планов Серебряной розы, нависла пелена невезения. Некогда веселый и жизнерадостный, Гаспар Пиллар медленно, словно во сне, вытер пивные кружки и поставил их на полку шкафа. Когда Симон и Мири вошли в пивную, в глазах корчмаря не мелькнуло ни искры гостеприимства.

Пиллар был невероятно благодарен Симону за то, что он единственный нашел в себе смелость не обратить внимания на местного священника и достойно похоронил его внука, вместо того чтобы сжечь его, как выродка колдуньи.

Но Симон был горьким напоминанием собственной трусости Пиллара, и трактирщик хотел бы никогда больше не видеть этого охотника на ведьм.

Если бы Симон был один, он остановился бы на ночлег где угодно, но теперь с наступлением темноты его единственной заботой было найти четыре стены, за которыми можно было переночевать Мири.

– Месье Пиллар…

Было бы оскорбительно спрашивать, как его дела, и Симон ограничился коротким поклоном.

– Господин охотник на ведьм, – грустно ответил хозяин гостиницы. – Каким недобрым ветром принесло вас к моему порогу на этот раз?

– Только необходимость отдохнуть и переночевать мне и… – Симон колебался, пытаясь решить, как представить Мири.

– Его кузен Луи, – произнесла Мири хриплым голосом, который, по мнению Симона, никого не смог бы провести.

– Э… да. Луи.

Симон нахмурился. Он приказал ей молчать и дать ему вести разговор. Девушка ниже надвинула шляпу, но беспокоиться не стоило. К облегчению Симона, Пиллар едва бросил взгляд в ее сторону. Казалось, что мужчина потерял всякий интерес ко всему, кроме своего горя с тех пор как его единственная дочь Люси продала душу дьяволу и бросила сына замерзать.

– Посмотрю, что осталось на кухне вам на ужин, – произнес трактирщик. – А что касается комнаты, можете сами выбирать. У нас постояльцев немного, с тех пор как…

Он замолчал, переполненный эмоциями.

– Первая комната наверху убрана и готова принять вас, – сипло закончил он.

Симон поблагодарил его. Он представлял, что Мири думает о них обоих, и поежился от неловкости ситуации. Девушка оглядела гостиницу, мрачные стены, столы и стулья, которые казались никому не нужными.

Симон быстро собрал их сумки и повел ее на лестницу. Появилась служанка с кувшином горячей воды и проводила их в комнату наверху.

Маленькую румяную блондинку Симон не помнил с прошлого визита. Несомненно, ее взяли вместо исчезнувшей Люси Пиллар.

Горничная повела Мири наверх, и Симон собрался последовать за ними, но кто-то потянул его за рукав.

– Месье Аристид?

Симон вздрогнул, когда, обернувшись, увидел женщину, возникшую из тени. Когда-то хорошенькая, как ее дочь, и моложавая, Колетт Пиллар выглядела словно красивое, но изношенное и застиранное платье, выцветшее на солнце. Симону тяжело было видеть дрожащие губы и несчастные глаза женщины. Он вежливо наклонил голову:

– Мадам Пиллар.

– Простите, но, может быть, в своих странствиях вы где-то слышали о… о…

Она испуганно посмотрели в пивную, где ее муж подавал вино корабельщикам: Гаспар Пиллар запретил произносить имя их дочери пол крышей его дома. Колетт перешла на шепот:

– Люси.

– Нет, мадам. Извините, не слышал.

Мири и горничная уже скрылись наверху. Симон хотел пойти за ними, но мадам Пиллар снова остановила его.

– Но если вы что-то узнаете… если найдете мою девочку…

Симон поправил тяжелые седельные вьюки на плече, сжав губы. Неужели эта несчастная женщина не понимала, что будет с ее девочкой, если он найдет Люси? Он будет вынужден привести ее в суд и повесить за колдовство и убийство ребенка.

– Никогда не знаешь, что хуже, – стонала женщина. – Не сплю по ночам, все думаю, что с ней стало. Если бы вы пообещали мне любезно сообщить… если узнаете…

Симон подумал, что лучше раскаленные иглы под ногти, чем сказать матери, какая судьба ждет ее единственного ребенка. Но, как только глаза Колетт наполнились слезами, он тихо произнес:

– Обещаю.

Она проглотила слезы, попыталась улыбнуться и ушла в пивную. Симон поднялся по лестнице, в очередной раз проклиная свою профессию, ведьм, подобных Люси Пиллар, и эту проклятую Серебряную розу, которая сделала его работу такой нужной. Наверху он не увидел Мири, но из первой двери справа вышла горничная.

– Сюда, месье, – сказала она, присев в реверансе и изо всех сил стараясь не смотреть на его глазную повязку.

Симон чуть не одернул ее за долгий пристальный взгляд, но сдержался. Он привык к тому, что люди разглядывали шрамы на его лице, и его раздражала не девушка, а возвращение в это проклятое место. Надо было остановиться на ночлег в каком-нибудь другом месте.

Проведя Симона в комнату, горничная поспешила удалиться. «Медная лошадь» не была оживленным местом, как прежде. Когда дверь закрылась, возникшая тишина показалась Симону оглушительной. Оставшись с Мири наедине, он громко бросил сумки на пол.

Кто-то – Мири или горничная – уже зажег свечи, и они разогнали сумеречные тени. Скорее всего, это сделала служанка, потому что Мири стояла посередине комнаты с видом женщины, которая пока не решила, останется ли она здесь. Ее лицо по-прежнему наполовину скрывали поля шляпы, и казалось, что она разглядывает комнату.

А смотреть особенно было не на что, только на пару к деревянных табуретов, небольшой круглый стол, рукомойник и… кровать с толстым пуховым матрасом, накрытым потертым стеганым одеялом. Кровать была не очень широкая, с двумя подушками, лежавшими рядышком.