Все, что блестит - Эндрюс Вирджиния. Страница 28

– Ты совсем не изменилась, разве что стала еще красивее, – сказал он. – Ну? Скажи что-нибудь.

– Привет, Бо.

Мы рассмеялись, потом он посерьезнел, расправил плечи и поджал губы.

– Рад, что застал тебя одну. Я хотел объяснить, что произошло, почему я так быстро уехал, когда узнал, что ты беременна, – начал он.

– Я не требую объяснений, – произнесла я, отворачиваясь.

– Это было недостойно джентльмена Юга… оставить любимую женщину в беде. Короче, все очень просто: я поступил как трус. Мои родители пришли в ужас. Мать была на грани нервного срыва. Она боялась, что все в Новом Орлеане узнают о скандале и их жизнь разрушится. Я никогда не видел отца в таком состоянии.

– Потом они встретились с Дафни, и она убедила их, что обо всем позаботится, если только они немедленно меня отправят куда-нибудь подальше. Я пытался позвонить тебе перед отъездом, но не дозвонился. Меня увезли практически насильно. За несколько часов они устроили мой отъезд, авиабилеты, школу, квартиру в Париже.

– У меня в то время не было ничего собственного. Я целиком зависел от своих родителей. Если бы я воспротивился им, они бы лишили меня всего, и что бы я мог сделать для тебя, для нас, для ребенка? Признаюсь, я испугался. Прежде чем я понял, что делаю и что со мной происходит, я уже был по ту сторону Атлантического океана. Мои родители запретили мне общаться с тобой, но вначале я посылал тебе письма. Ты получала что-нибудь?

– Нет, – ответила я, бросив на него быстрый взгляд. – Меня здесь уже не было, а Дафни не удосужилась сохранить их или переслать мне.

– Раньше я никогда не убегал от ответственности, – проговорил он. – Все – мои родители, Дафни, – все заверили меня, что с тобой будет все в порядке.

Я взглянула на него.

– В порядке? – Я горько засмеялась, вспоминая.

В его взгляде мелькнула боль.

– Что произошло? – тихо спросил он.

– Дафни отправила меня на аборт в какую-то подпольную клинику. Только оказавшись там, я поняла, что совершаю, и сбежала назад в бухту.

– Где ты родила…

– Перл. Она – прекрасный ребенок, Бо.

– И где ты вышла замуж?

– Да.

Он потупил взор.

– Когда я услышал, что ты вышла замуж, решил остаться в Европе. Я вообще не собирался больше возвращаться. Но, – проговорил он со вздохом, – это было нереально. Затем явилась Жизель. – Он улыбнулся. – Она изменилась, правда? – спросил он, надеясь, что я соглашусь с ним. – Я думаю, она взрослеет, становится более зрелой. Ужасные события, вроде этого, безжалостно вышвыривают тебя из детства. Она знает, что теперь ей предстоит стать ответственным человеком. Ей нужно контролировать свое состояние, соблюдать деловые интересы.

– Я так понимаю, что ты оказывал ей все это время большую помощь.

– Я делаю что могу. Ты видела Брюса? – спросил он.

– Да. Что бы ни произошло с ним, будет только справедливо, – ответила я.

– Не беспокойся. Я уж постараюсь, чтобы он не получил ни одного лишнего пенни, – пообещал он.

– Деньги не столь важны для меня теперь, Бо. Собственно, они никогда не имели для меня такого значения, как для Жизель.

– Знаю. Я видел заметку о тебе в газете. У тебя студия, вроде этой?

– Да, но с изумительным видом на каналы. Она – в мансарде нашего дома.

– Звучит замечательно. Жизель ввела меня в курс всех твоих дел и, судя по ее описанию… как это называется? Кипарисовая роща? – Я кивнула. – Судя по ее описанию, это похоже на утопию.

– Я всегда чувствовала себя счастливой в бухте, на лоне природы. В этом заключена слишком большая часть меня, моя суть, чтобы отказаться от этого когда-нибудь.

– Даже для меня? – тихо спросил он. В его глазах блеснули непрошеные слезы.

– Бо…

– Ничего. Я несправедлив. Я не смею ни просить, ни требовать от тебя чего-то. Ты имеешь право презирать меня за то, что я тебя оставил. Что бы со мной ни случилось – я это заслужил, – произнес он.

– Мы оба были виноваты, Бо, и оба стали жертвами жестокой судьбы, – ответила я мягко. Глаза наши встретились, неодолимая сила толкала нас навстречу друг другу.

– Руби, – прошептал он, протягивая руку, и в этот момент в комнату ворвалась Жизель.

– Так вот вы где, – пронзительно закричала она и, бросившись на него, крепко поцеловала в губы, глядя на меня широко открытыми глазами. – Мне не хватало тебя сегодня утром, – сказала она, оторвавшись наконец от его губ. – Когда ты уехал?

Бо вспыхнул.

– Рано. Ты же знаешь, что мне надо было встретиться с твоими адвокатами.

– Ах, верно. У меня мозги сегодня, как миска со взбитыми яйцами. Ну, можешь рассказать нам, что вы обсуждали и что нам нужно делать, – сказала она. – Давайте пойдем все в кабинет и поговорим. – Она взяла Бо за руку и, довольная собой, улыбнулась мне. – Хорошо, Руби?

– Прекрасно, – отозвалась я и последовала за ними.

В кабинете мы выслушали отчет Бо о том, что считают адвокаты. Как Дафни заставила Брюса перед их женитьбой подписать документы, исключающие его из числа наследников, осталось загадкой, но он их подписал, и адвокаты полагали, что это неоспоримо.

– На какие бы юридические маневры он ни пошел, это будут тщетные ухищрения, – сказал Бо. – Осталось совсем недолго до того, как вы получите надо всем контроль, но, если адвокаты будут действовать в качестве исполнителей, вы получите контроль немедленно.

– Тогда мы сможем тратить сколько захотим? Покупать что захотим? – возбужденно спросила Жизель.

– Да.

– Больше никаких ограничений! Первое, что я сделаю, – это куплю себе спортивную машину. Дафни не позволяла мне иметь ее, – пожаловалась она и повернулась ко мне. – Тебе надо пройти по дому и посмотреть, что ты хочешь забрать с собой в болота. А то я приглашу кого-нибудь и продам вещи с аукциона, – пригрозила она. – Остается еще вопрос о ранчо, наши жилые здания…

– Жизель, неужели обязательно обсуждать это сейчас?

– Мне безразлично, когда мы будем обсуждать это или вообще не будем обсуждать. Если хочешь, пришли своего адвоката, чтобы поговорить с нашими адвокатами по недвижимости, правильно, Бо?

Он внимательно посмотрел на меня.

– Если она именно этого хочет, – сказал он.

– Давайте отложим пока этот разговор, – предложила я. Возвращение домой, горькие воспоминания о прошлом и встреча с Бо – слишком много эмоций для одного дня. Было такое ощущение, что я теперь неделю не смогу спать. – Я бы хотела немного отдохнуть. Я поднимусь к себе в комнату. Мне нужно позвонить домой и проверить, как там Перл.

Бо перевел взгляд с меня на Жизель и потом остановил его на документах.

– Так иди и отдохни, – сказала она. – Я сейчас не чувствую никакой усталости. И вообще, я хочу выбраться отсюда хоть на несколько часов. Чувствую, как задыхаюсь от всей этой жути. Бо, свози меня на Джэксон Сквэа попить кофе с булочками, – скомандовала она.

– Если ты этого хочешь.

– Да, хочу. Спасибо, Бо. – Она просияла самодовольной улыбкой и посмотрела на меня.

Было заметно, что Бо очень не хотелось уходить, но он пошел. Я позвонила миссис Флемминг и узнала, что дома все в порядке. Затем поднялась в комнату, которая раньше была моей собственной, и легла на кровать, где, счастливая, часто мечтала о нашей с Бо будущей жизни, закрыла глаза и вскоре уснула.

Я проснулась от смеха, доносившегося с лестницы, и прислушалась.

– Заезжай через час и отвези нас на поминки, – услышала я, как крикнула Жизель, и затем раздался звук ее шагов по лестнице. Она остановилась у меня в дверях, я села, преодолевая дремоту.

– Привет, – сказала она. – Мы так хорошо провели время! На Ривьере был чудесный бриз, мы сидели и смотрели на туристов и художников. Тебе надо было поехать с нами. Отдохнула? Потому что нужно ехать в похоронное бюро. Я никого домой не приглашала до похорон.

– Да.

– Тогда одевайся, – пропела она. – Через час за нами приедет Бо.

Она поспешно удалилась, а я недоумевала, как она может пребывать в столь праздничном настроении в такой тяжелый день. Но на поминках она вела себя как подобает: выдавливала из себя слезы, когда считала это нужным. Несмотря на ту роль, которую он играл в кознях против моего отца, я не могла не испытывать некоторой жалости к Брюсу, который большую часть времени простоял один в углу. Очевидно, истина их взаимоотношений с Дафни ни для кого не была секретом, и теперь, когда Дафни не стало, все понимали, что у Брюса нет ни власти, ни денег.