Руби - Эндрюс Вирджиния. Страница 100

– Здесь очень красиво, – неохотно призналась я Лайлу.

– Они вынуждены поддерживать эту красоту. Здесь все из состоятельных семей. Руководство лечебницы хочет быть уверенным, что деньги будут продолжать поступать на счет заведения. Нужно видеть эту лечебницу, когда они устраивают праздник для родственников пациентов. Каждый дюйм вылизан, ни единого сорняка, ни соринки. Ни одного лица без улыбки, – с ухмылкой заметил Лайл.

– Ты, кажется, очень критично настроен по отношению к руководству, однако остаешься здесь. Почему бы тебе не подумать о том, чтобы опять попробовать жить вне этих стен? Ты намного умнее большинства парней, с которыми я знакома, – сказала я. Лайл побледнел и отвернулся.

– Я еще не готов, – ответил он. – Но могу сказать наверняка: за то время, что мы здесь с тобой разговаривали, я убедился, что ты уж точно не подходишь этому заведению.

– Мне назначена еще одна встреча с доктором Черилом. Он намерен найти способ удержать меня здесь. Я просто уверена в этом, – простонала я. – Дафна дает этой лечебнице слишком много денег, чтобы он посмел ее ослушаться.

Я обхватила себя руками и, пока мы гуляли, смотрела в землю. Вокруг нас караулили санитары.

– Пойди и попросись в туалет, – внезапно сказал Лайл. – Он находится как раз около заднего выхода. Они не побеспокоят тебя. Слева от комнаты отдыха есть короткая лестница, которая ведет в подвальный этаж. Вторая дверь направо – прачечная. Там уже закончили работу. Они работают в первой половине дня. Поэтому там никого нет.

– Ты уверен?

– Я же сказал, я здесь десять лет. И знаю, какие часы отстают, а какие спешат, какие дверные петли скрипят и где есть окна без решеток, – добавил он.

– Спасибо, Лайл. Парень пожал плечами.

– Я еще ничего не сделал, – проговорил он, будто хотел убедить себя больше, чем меня, в том, что это не он сам принял решение.

– Ты дал мне надежду, Лайл. Это очень много, – улыбнулась я ему. Парень некоторое время рассматривал меня, моргал глазами цвета ржавчины, а потом отвернулся.

– Давай, иди, – сказал он. – Делай то, что я сказал.

Я подошла к женщине-санитарке и объяснила, что мне нужно в туалет.

– Я покажу вам, где это, – сказала она, когда мы подошли к задней двери лечебницы.

– Я найду. Спасибо, – быстро ответила я. Женщина пожала плечами и ушла. Я сделала в точности, как сказал мне Лайл, и быстро сбежала вниз по небольшой лестнице. Прачечная представляла собой большую комнату с цементными полами и такими же стенами, вдоль которых стояли стиральные машины, сушилки и баки. Окна, которые описывал Лайл, располагались в конце комнаты. Но они были слишком высоко.

– Быстрей, – услышала я голос своего нового приятеля, и Лайл вошел вслед за мной. Мы поспешили к окнам. – Открой ту задвижку в середине и отодвинь окно влево, – прошептал он. – Оно не закрыто на ключ.

– Откуда ты это знаешь, Лайл? – с подозрением спросила я. Парень опустил глаза, а потом взглянул на меня:

– Я был здесь несколько раз. Даже как-то высунул ногу, но я… я не готов, – закончил он.

– Надеюсь, что скоро будешь готов, Лайл.

– Я подсажу тебя. Быстрей, пока не заметили нашего отсутствия, – сказал он и сложил руки чашечкой, чтобы я смогла поставить ногу.

– Жаль, что ты остаешься. – Я поставила ногу на его ладони. Он поднял меня, и я ухватилась за подоконник, чтобы подтянуться вверх. Как и говорил Лайл, задвижка легко открывалась, и я отодвинула окно влево. Я взглянула вниз, на парня.

– Давай, иди, – проговорил он.

– Спасибо, Лайл. Я знаю, как трудно тебе было сделать это.

– Нет, не трудно, – признался он. – Я хотел тебе помочь. Давай, иди.

Я начала пролезать через окно, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что поблизости никого не было. За газоном темнел небольшой участок деревьев, а за ним проходило главное шоссе. Как только я вылезла, я повернулась и посмотрела на Лайла.

– Ты знаешь, куда идти? – спросил он.

– Нет, просто хочу убраться подальше отсюда.

– Иди на юг. Там есть остановка автобуса, автобусом доберешься до Нового Орлеана. Вот. – Он запустил руку в карман брюк и вынул деньги. – Мне это здесь ни к чему.

Он протянул мне купюры.

– Спасибо, Лайл.

– Будь осторожна. Не вызывай подозрений. Улыбайся людям. Веди себя так, будто прогуливаешься после ленча, – советовал Лайл сотни раз уже продуманное – я в этом не сомневалась – для самого себя.

– В один прекрасный день я вернусь навестить тебя, Лайл. Обещаю. Если ты к тому времени сам не выберешься отсюда. А выберешься – позвони мне.

– Я не пользовался телефоном с шести лет, – признался он. Глядя вниз на него, стоящего в прачечной, я почувствовала огромную жалость к этому человеку. Теперь он казался маленьким и одиноким в капкане собственной неуверенности. – Но если все же выберусь, – добавил он, улыбаясь, – я позвоню тебе.

– Прекрасно.

– Ну давай, иди… Быстро, – скомандовал он. – Не забывай: будь естественной.

Он повернулся и ушел. Я поднялась, сделала глубокий вдох и направилась прочь от здания. Отойдя на дюжину футов или около того, я оглянулась и увидела чье-то лицо в окне третьего этажа. На солнце надвигалось облако, и образовавшаяся тень позволила разглядеть лицо мужчины.

Это был дядя Жан!

Он какое-то время смотрел на меня вниз, а потом медленно поднял руку. Я даже смогла разглядеть улыбку на его лице и помахала в ответ. Затем я повернулась и быстро, как только могла, и не оглядываясь побежала к деревьям. В здании и на участке позади меня все было спокойно. Я не слышала криков и не видела никого бегущего вслед за мной. Я ускользнула благодаря Лайлу. Я еще раз пристально взглянула на окно дяди Жана, но уже ничего не смогла разглядеть. Я повернулась и зашагала между деревьями по направлению к шоссе.

Я пошла на юг, как сказал мне Лайл, и добралась до остановки автобуса, небольшой стоянки с бензоколонкой и лавчонкой, где продавались конфеты, печенье, домашнее пралине и газированная вода. К счастью, мне пришлось ждать следующего автобуса в Новый Орлеан только двадцать минут. Я купила билет у молодой дамы, стоящей за прилавком, и скрылась внутри магазинчика, перелистывая журналы и в конце концов купив один из них только для того, чтобы не стоять на виду на улице перед остановкой в случае, если в лечебнице обнаружат мое исчезновение и пошлют кого-нибудь на поиски.

Я с облегчением вздохнула, когда автобус прибыл вовремя. Как можно спокойнее, не суетясь я вошла в его салон и, заняв свое место, углубилась в чтение журнала. Через несколько минут автобус продолжил свой путь к Новому Орлеану. Мы проехали мимо главного входа в лечебницу, и только когда он остался далеко позади, я с облегчением вздохнула. Я была так счастлива оказаться на свободе, что не смогла удержать слез. Опасаясь, что кто-нибудь может заметить это, я быстро вытерла слезы и прикрыла веки. Внезапно я подумала о дяде Жане, о его судорожном «кливер, кливер».

Стук колес по неровному покрытию шоссе выбивал в такт моим мыслям тот же напев: «кливер… кливер…»

Что он пытался сказать мне, размышляла я.

Когда на горизонте показались очертания зданий Нового Орлеана, я серьезно задумалась: стоит ли мне возвращаться домой или лучше вместо этого вернуться на протоку? Я без особого удовольствия представляла себе встречу с Дафной, но затем вдруг почувствовала такой прилив кайенской гордости бабушки Катрин, что выпрямилась, подтянутая и решительная. В конце концов, отец действительно любит меня. Я была одной из Дюма, и мое место – рядом с отцом. Дафна не имела права проделывать все это со мной. К тому времени, когда я, пересев на городской автобус, а затем на трамвай, прибыла к нашему дому, я была уверена, что доктор Черил уже позвонил Дафне и сообщил о моем побеге. Это мне стало ясно в тот момент, когда Эдгар поприветствовал меня около двери, а я только раз взглянула на него.

– Мадам Дафна ожидает вас, – сказал он, поводя глазами, чтобы показать, что не все хорошо. – Она в гостиной.