Когда тайна раскроется - Маккол Мэри Рид. Страница 27

Александр почувствовал, что Стивен пытается его оттащить. Люк захрипел, лицо его покраснело.

Александр разжал пальцы и оттолкнул от себя своего бывшего товарища. Ему хотелось в эту минуту осуществить более суровую месть, но он знал, что за это придется заплатить не только ему одному.

– Черт бы тебя побрал, Ашби, – выдохнул Люк, когда смог наконец, согнувшись и кашляя, приложить руку к горлу.

Стивен молчал, но Александр заметил его угрюмый вид. Когда Александр перевел взгляд обратно на Люка, тот уже выпрямился и усердно старался вернуть себе как нормальное дыхание, так и былой задиристый вид:

– Ты пожалеешь об этом еще до того, как мы покончим с этим делом, Александр. Обещаю тебе.

– Как ты говорил мне в день, когда меня вовлекли в этот план, Люк, «я ужасно боюсь твоих угроз».

– Напрасно ерничаешь. И если позволишь себе растаять в объятиях этой проклятой суки, леди Элизабет Селкерк, окажешься еще большим дураком, чем я считал. – Глаза Люка приобрели холодно-стальной оттенок. Он продолжал поглаживать горло. – Может, я и покину Данливи на время, но вернусь, чтобы взять то, что является английским по праву. Если ты знаешь, что тебе нужно, это поможет тебе, когда придет время, уменьшить твои потери и разделить трофеи с победителями.

Повернувшись, Александр покинул камеру, не дослушав Люка. Затем отдал распоряжение Стивену закрыть дверь и присоединиться к нему в темнице перед камерой. Но Люк продолжал говорить, зная, что Александр его слышит. Александру пришлось сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы не отвечать на насмешки этого ублюдка…

Наконец дверь темницы закрылась. Как же Александру хотелось убить этого негодяя! Будь на то его воля, он сделал бы это немедленно.

Солнце еще не село, когда Александр, стоял на стене с бойницами вместе с начальником охраны, четырьмя часовыми и Элизабет, наблюдая за тем, как полдюжины солдат Данливи ведут из замка Люка. Они должны были оставить его на границе, владений замка, предоставив ему самому беспокоиться о своей безопасности.

Перед собранием обитателей замка Люку объявили, что его возвращение в замок означает для него смертный приговор. Только Александр и Стивен знали, насколько лицемерен этот приговор. Конечно, Люку предстояло вернуться. И вернуться с армией англичан, готовых штурмом овладеть стенами Данливи, используя слабости в обороне замка, которые определят Александр и Стивен. Обитатели замка и не подозревали, что над ними занесен топор, готовый обрушиться в любой момент.

От одной этой мысли Александру стало не по себе.

Он долго напряженно раздумывал, как этого не допустить, как избавить Элизабет и ее людей от уготованной им судьбы. Но сделать ничего не мог. Не мог сказать ей правду. То, что он делал здесь, было чудовищно и вполне заслуживало смертного приговора со стороны этих людей, однако он не мог не помнить, что рискует не только собственной жизнью. Ему неоткуда было ждать помощи, у него не было друзей, которые могли бы помочь ему встретить английские войска, когда они прибудут. Из этой ловушки не было выхода.

Повернув голову, он встретился взглядом с Элизабет и вдруг понял, что тревога в ее глазах отражает его собственную тревогу. Но чем была вызвана ее тревога – наказанием для Люка? Или она по-прежнему сомневается в том, что он является ее мужем?

В сложившейся ситуации Александр бессилен. У него нет выбора. Он вынужден лгать, все сильнее запутываясь в паутине обмана, которой опутал Элизабет. Когда он закрывал глаза, чтобы подумать, как завоевать ее доверие, перед его мысленным взором всплывали вчерашний вечер в саду, поблескивающая золотом в мерцающем свете фонарей кожа Элизабет и мягкий свет луны.

И его тут же захватывало желание – не только желание обладать ею во всех вообразимых греховных смыслах, но также желание защищать и охранять от всех, кто мог бы ее обидеть.

Прикосновение Элизабет вывело его из размышлений, вернув к реальности. Элизабет была готова пройти в помещение. Кивнув, Александр взял ее за руку. Он крепко сжал челюсти и поднял голову, сопровождая ее со стены замка в большой зал и притворяясь, будто все хорошо и неприятное происшествие уже в прошлом.

Притворяясь.

Похоже, притворство удается ему лучше всего. Только в одном он не притворялся, это было выше его сил.

Он не притворялся, испытывая растущее чувство к Элизабет.

Глава 8

Четыре недели спустя.

Назначенное время почти что настало.

Элизабет кивнула паренькам, принесшим в спальню нагретую воду, давая тем самым разрешение вернуться к их обычным обязанностям. Те ответили учтивым поклоном, но этот величественный жест был в конце смазан тем, что они заулыбались, обменявшись друг с другом понимающими взглядами. Томас, старший из двоих, толкнул локтем Генри, когда Аннабель отослала их из комнаты вместе с другой служанкой, прибывшей помочь Элизабет в ее приготовлениях.

Чертенята.

Элизабет не могла не улыбнуться, глядя на них, однако постаралась спрятать улыбку. Эти пареньки были очень веселыми, они знали, что происходит, и решили обменяться шутками по этому поводу. Да, были причины для того, чтобы совершить омовение утром, а не в обычное время, после вечерней верховой езды.

Первой причиной был грандиозный пир, запланированный на сегодняшний вечер в честь возвращения Роберта. На это событие были приглашены все окрестные землевладельцы.

Второй причиной было то, что Роберт первый раз выиграл у нее в мерелс. И, наконец, омовение должно было стать частью его награды.

Аннабель и другие служанки принесли в комнату стопку чистых полотенец, а также горшочки с мазями и порошками из сухих трав. Эти порошки когда-то приготовила сама Элизабет. Аннабель подошла ближе, чтобы положить несколько полотенец рядом с Элизабет и бочкой, из которой шел пар. Выпрямившись, Аннабель посмотрела на свою госпожу.

– Могу я задать вам вопрос, миледи?

Элизабет взяла у нее горшочек с целебной мазью из первоцвета и фиалки. Эти средства использовались при болях в мышцах. После этого Элизабет кивком отпустила двух других служанок.

– Конечно. О чем же ты хотела меня спросить?

– Я должна знать, правда это или нет. – Аннабель оглянулась на дверь, видимо, желая убедиться, что остальные служанки ушли и никто не услышит ее вопроса. – Мы с Марией поспорили об этом сегодня утром, но я сказала, что такого не может быть. Однако Мария продолжает настаивать. – Сложив руки на животе и вопросительно подняв брови, Аннабель спросила: – Неужели лорд Марстон действительно выиграл у вас вчера вечером в мерелс?

Элизабет прикусила губу, чтобы не улыбнуться, но эта ее попытка оказалась не совсем успешной. Она слегка повернулась, делая последние приготовления для омовения Роберта.

– Да, он выиграл.

– А это? – спросила Аннабель, показывая на бочку.

– Это часть его награды, – ответила Элизабет, стараясь не выдать своим тоном, что именно является наградой после омовения. – Он провел утро на охоте, и ему необходимо смыть пот перед сегодняшним пиром. И конечно, он заслужил награду, поскольку приложил много сил, чтобы добиться победы надо мной в этой игре.

– Но он постоянно проигрывал на протяжении месяца, почему же вдруг победил? Как вы думаете? – с подозрением во взгляде спросила Аннабель.

Элизабет сделала вид, будто не заметила этого, и величественно кивнула:

– Двадцать шесть попыток, видимо, его чему-то научили.

Аннабель издала неопределенный звук, и Элизабет снова повернула к ней голову. Это было ошибкой. Выражение на лице служанки заставило ее громко рассмеяться.

– Ладно, признаю, что немного ему помогла.

– Немного?

– Ну, может быть, много, – произнесла Элизабет, расправляя полотенце.

– Я это знала! – сказала Аннабель и с укоризной добавила: – Миледи, вы позволили ему выиграть.

Все еще смеясь, Элизабет признала:

– Возможно, ты права, хотя он стал играть гораздо лучше, чем раньше.