Ливень - Браун Сандра. Страница 26

Как только они сели на скамью, служка передал им сборник псалмов, предусмотрительно раскрытый на том, который исполнял сейчас церковный хор из двадцати голосов. Элле всегда казалось, что его звучание, невзирая на то что в хоре пели бас и два баритона, излишне пронзительно…

В сумке у молодой женщины было несколько пустых катушек — проверенный способ занять Солли. После того, как чтение молитв и пение псалмов закончилось, служка пошел по залу с блюдом для пожертвований. Затем настало время проповеди.

Речь священника не отличалась на этот раз особым вдохновением. Очень скоро Элла утратила к ней интерес, и взгляд ее заскользил по прихожанам. Среди собравшихся она, к своему удивлению, увидела Дэвида Рейнуотера. Он сидел с краю скамьи, расположенной примерно посередине между алтарем и теми местами, которые занимали Элла и Солли. Рейнуотер смотрел на священника, поэтому Элла могла видеть своего постояльца только в профиль. Ее вновь поразило то, какими впалыми были его щеки и как выдавались скулы.

Безусловно, Дэвид Рейнуотер обладал способностью всецело концентрироваться на том, что в данный момент занимало его внимание. За внешним спокойствием внимательный наблюдатель наверняка увидел бы, что этот человек напряженно думает. А его голубые глаза напомнили Элле ручей, на дне которого бьют ключи. Какой бы тихой ни была поверхность воды, в глубине неизменно бурлили фонтанчики.

Сейчас Элла смотрела на Рейнуотера с удивлением. Насколько она помнила, раньше он в церковь не ходил. Ее постоялец сидел рядом с доктором Кинкэйдом и его женой, которая все силы тратила на то, чтобы их неугомонные сыновья вели себя так, как подобает в обители Господа.

Семейство Эллис сидело на своем обычном месте — на второй скамье в правом от центрального прохода ряду. Никто из горожан не решился бы занять их место. Если тут вдруг усаживался кто-то из приезжих, его просили пересесть на другую скамью.

Конрад даже со спины выглядел воинственно. Возможно, потому, что из-за слишком короткой шеи его большая голова фактически лежала на широченных плечах. Венчала эту конструкцию шапка волос, густых и кудрявых, — Элле они напоминали овечью шерсть.

Мистер Эллис сидел рядом с сыном. Он был не такой массивный, как Конрад, не такой крепкий и коренастый, однако упрямый наклон головы и его делал с виду не менее агрессивным и воинственным, чем сын.

Хотя миссис Эллис была, без сомнения, самой хорошо одетой женщиной в городе, ей мало кто делал комплименты и уж тем более мало кто симпатизировал. Она не только считала себя выше всех остальных, но и отличалась предельной скупостью во всем, что касалось благотворительности. Время от времени миссис Эллис устраивала у себя дома вечера, но никогда не приглашала на них местных дам — только своих богатых подружек из Вако.

Когда священник закончил наконец проповедь, в церкви начали тихо переговариваться. В своем заключительном слове к пастве он воззвал к богу с просьбой наставить заблудших на путь истинный. Смысл этого загадочного обращения стал ясен лишь после того, как завершающее «аминь» сказал вовсе не святой отец, а мистер Эллис, не поднимаясь со скамьи, отведенной его семье.

— Полагаю, последние слова в проповедь священника попросил вставить сам Эллис.

Элла обернулась, услышав знакомый голос. Рейнуотер стоял рядом, однако взгляд его был обращен на семейство Эллис — они беседовали со священником. Как раз в этот момент мистер Эллис дружески похлопал последнего по плечу, а потом энергично пожал ему руку. Миссис Эллис обмахивалась кружевным платком, подобранным в тон платью. Конрад, на лице которого читалась явная скука, в конце концов отошел в сторону и достал пачку сигарет, не зная, как еще продемонстрировать свое желание поскорее уйти.

— Вполне возможно, — сказала Элла. — Мистер Эллис — один из самых влиятельных членов нашей церковной общины.

— Не было ли здесь нотки предостережения? Мне показалось или вы тоже расслышали ее в проповеди? А еще интересно, кого это ваш священник назвал заблудшими?

Поскольку все эти вопросы были явно риторическими, отвечать на них Элла не стала. Рейнуотер посмотрел на Солли, который спокойно стоял рядом с матерью, рассматривая витражи в окнах.

— За всю службу этот молодой человек не издал ни единого звука. Хотел бы я сказать то же самое о сыновьях Мерди!

— Да уж, настоящие разбойники, — рассмеялась Элла. — Но Солли и правда вел себя сегодня прекрасно.

Она не могла не видеть любопытных взглядов окружающих, особенно после того, как Дэвид Рейнуотер любезно придержал ее за локоть на лестнице. Стоило Элле сойти с последней ступеньки, как она осторожно высвободила руку, замаскировав свой жест вежливой фразой:

— Вы впервые в нашей церкви?

— Да.

— Ну и как вам?

— Проповедь показалась мне скучной.

— Да уж, сегодня дремали даже самые стойкие, — они обменялись улыбками, хотя Элла тут же поспешила отвести взгляд. — Маргарет приготовила на обед свинину и испекла два пирога. Увидимся дома. — Осторожно взяв Солли за руку, она повернулась и зашагала по тротуару.

— Я провожу вас до машины.

— Мы с Солли пришли пешком.

— Тогда я отвезу вас домой.

— Благодарю вас, мистер Рейнуотер, но нам… Нам еще нужно кое-куда зайти.

— Прекрасно. Я отвезу вас, куда скажете.

— Дело в том, что это совсем недалеко.

Он проследил за ее взглядом и увидел кладбище, примыкавшее к церковному двору.

— Я принесла из дома цветы на… Цветы для моих родителей. — Зная о том, как мало осталось ему жить, Элла не решилась сказать слово «могила».

— Где они? В смысле, цветы, — пояснил мистер Рейнуотер, заметив смущение на лице молодой женщины, которая, казалось, не поняла, к чему относится его вопрос.

— Перед службой я положила их около стены церкви, в тени, чтобы не завяли.

Он жестом предложил ей двигаться вперед.

— Вам совсем необязательно идти туда вместе с нами. — Элла все еще была в смущении.

— Вы не хотите, чтобы я сопровождал вас?

— Ну что вы! Дело вовсе не в этом. Просто сегодня очень жарко.

— Как и вчера, и позавчера… Я уже привык к жаре.

Элла понимала, что дальнейшие попытки отговорить Дэвида неизбежно привлекут к себе внимание окружающих, поэтому они с Солли свернули за угол, где в тени лежал букет цветов, завернутых во влажную бумагу. Элла сняла ее, и Рейнуотер увидел яркие циннии, две кремовые гардении и несколько желтых роз, срезанных накануне в саду.

— Чудесный запах! — не удержался он от похвалы.

Пройдя через кованые ворота, они ступили на территорию кладбища. Рейнуотер не выглядел при этом ни встревоженным, ни огорченным. По пути он с интересом читал имена и даты, выбитые на памятниках.

Отпустив руку сына, Элла положила цветы на надгробие родителей. Здесь, на простой каменной плите, были их имена, даты жизни и смерти, а также эпитафия: Всегда вместе, теперь на небесах.

Сбоку от могилы родителей находились еще две — поменьше. На них не было надгробий, только медные таблички. Элла вынула из букета две розы и положила по цветку на каждый из холмиков.

— Ваши младшие братья?

Молодая женщина кивнула. Интересно, заметил ли Рейнуотер, что ей на семейном кладбище уже не оставалось места?

Элла сорвала несколько сорняков, которые успели появиться в ограде могил.

— Вы приходите сюда каждое воскресенье? — спросил Дэвид.

— Нет. Как правило, раз в месяц.

— Ваш муж тоже похоронен здесь?

Вопрос застал Эллу врасплох.

— Нет, — сказала она и снова взяла сына за руку, видимо, собираясь покинуть кладбище. — Он был не местный. Родился и вырос в Пэнхэндле. Ему нравились равнины, бескрайний простор. Муж не раз говорил мне, что хотел бы найти последнее пристанище в тех местах.

— Понятно.

Дойдя до ворот, Элла с Солли остановились. Рейнуотер тоже замедлил шаг. Все прихожане уже давно покинули церковный двор. Машин около ограды тоже не было — только автомобиль Дэвида. Немилосердное солнце отражалось от его ветрового стекла, рассеивая вокруг ослепительные полосы света.