Завтра не наступит никогда - Романова Галина Владимировна. Страница 47
Марков тогда так растерялся, что не нашелся, что ей ответить. Попросил уйти, и только. Сашке сразу не рассказал, решил, что все как-то рассосется само собой. Он сам справится с этой проблемой, ни к чему ее тревожить.
Но Марго пришла еще и еще раз. И уже настойчивее стала требовать крупной суммы денег, якобы обозначенной тем гадом. В противном случае, говорила она, все тайное будет выложено на страницах Интернета с подробными анкетными данными.
Он рассказал жене. Она тут же, не успев подумать, сказала – платить. Они и готовы были, но Марго вскоре убили. И хотя диск так и не был найден, Марков прекрасно понимал, что бесследно тот пропасть никак не мог. Кто-то непременно объявится. Каким-то образом Марго удалось запись эту сделать, возможно, имелся сообщник, стало быть…
– Ты чего тут?! – Сашкина рука вцепилась ему в предплечье и потянула назад. – А ну слезай немедленно, дурак такой!!!
– Ты чего, малыш? – Он делано рассмеялся. – Решила, что я с балкона сигану?
– Может, и сиганешь, кто тебя знает! – Она с силой шлепнула его по заду, отбила руку, затрясла кистью, сморщившись, и вдруг ни с того ни с сего расплакалась.
– Нет, ну ты чего, а?! – Марков утащил ее с балкона в комнату, прижал к себе, положил ладонь на затылок и нежно подул в глаза. – А ну прекрати сырость разводить. Что случилось, Санек, чего ты?
– Я так больше не могу, Саша. Не могу! Каждый день включаю компьютер и жду, жду этого поганого сообщения. В Интернет даже лезть боюсь, а вдруг там…
– И не думай ничего такого, дуреха, – он покачался с ней в обнимку, будто баюкал ее. – Тот, у кого эта запись, просто сидит и ждет теперь.
– Чего?! Чего он ждет?!
– Ждет, когда все утрясется. Шутка ли: его подельницу убили. Боится он, поняла?
– А подельница – это Марго, да? – уточнила Саша, всхлипывая.
Красиво плакать, как леди, она так и не научилась за всю жизнь и носом хлюпала, и рот кривила, и всхлипывала. Может, потому не научилась, что никогда не старалась никем казаться. Может, потому, что плакала очень, очень редко. У них же счастливая жизнь была, очень счастливая, пока по ней не зашагали грязными лапами мерзкие человечишки.
– Да, это покойная Марго, – сказал Марков спокойным голосом, но не выдержал и добавил: – Перевернуться бы ей раз сто в гробу, гадине!
– Да уж! – поддержала его жена. – Такая сволочь! Вот угораздило нас, Сашка, ту ночь провести в гостинице, а!
– Я много думал об этом, малыш, и знаешь, к какому выводу пришел?
– К какому?
– Марго и дома бы нас достала. Она, если ставила перед собой цель, перла напролом. Она бы подослала сюда электрика, или сантехника, или газовика какого-нибудь, и тот без особых усилий тут камеру наблюдения установил бы.
– Думаешь?! – ахнула Сашка, теснее к нему прижимаясь.
– Думаю, что в гостинице нас засняли потому, что все тщательно планировалось и готовилось. Я ведь вспомнил… – И в этом не хотел до поры до времени ей признаваться Марков, да уж к слову пришлось.
– Что вспомнил?
– Эту гостиницу мне Марго и посоветовала. Она у нас размещением клиентов всегда занималась. Редко когда Эмма ее замещала, а так всегда она. Я к ней и обратился. Говорю, не посоветуешь, Маргарита, какой-нибудь загородный отель. Она – с какой целью? Говорю, хочу новизны в нашу с женой жизнь добавить.
– Ну, ты и дурак!
– Еще какой… – согласился Марков, пряча виноватые глаза. – Но ведь доверял же, Санек! И суке этой рыжей доверял, и Эмме.
– Вот додоверялся. Что тебе отец всегда говорил? Доверяй, но проверяй. Тем более что уже был прецедент. Попался снова! Повелся, как Кирилл любит говорить… А ты чего кофе один сегодня решил пить, без меня? На балкон ушел, пугаешь меня. Ты так больше не делай никогда, ладно?
Он покивал, потершись щекой о ее щеку, и послушно побрел за женой в кухню. Там заставил себя съесть завтрак, приготовленный ею на скорую руку, хотя кусок в горло не лез. Поулыбался ее шуткам. Уже одно то, что жена нашла в себе силы шутить, немного успокаивало. Потом начал строить планы на ближайшие выходные: что-то про рыбалку говорил, но все тут же свелось к теме, которую хотелось забыть на веки вечные.
– Хоть на другой конец Земли беги, Саш, – с горечью выпалила жена, повернувшись к нему спиной, а лицом к раковине, и принялась мыть посуду. – Как представлю, что люди станут на нас пальцем показывать, а желтая пресса рвать на части, то… просто жить не хочется. Ты ведь тоже об этом думал, когда на балконе кофе пил?
– Сдурела, что ли?! – вытаращился Марков, как казалось ему, с недоумением.
На самом деле перепугался он так, что сердце, кажется, под коленками забилось. Он и раньше за Сашку переживал, а теперь что же, ему следом за ней хвостом ходить?! Вдруг она, сидя в одиночестве в квартире, додумается до такого, что решится на самый страшный шаг? Вдруг устанет бояться и сделает то, что ему сегодня утром на балконе казалось избавлением?
Нет! Тысячу раз нет, Марков!!! Ты должен что-то делать! Должен найти этого ублюдка и предложить ему все, что он пожелает! Ты, Марков, отдашь ему все, что имеешь, в обмен на Сашкину жизнь, дороже которой для тебя нет.
– Ничего я такого не думал, – холодным тоном начал говорить он так, будто говорил со своей рассеянной секретаршей, вечно все путающей. – Наша с тобой роскошная ночь… Ведь это не повод для того, чтобы угнетать себя, малыш. Ночь была незабываемой, я бы с радостью ее повторил. И вообще, ты была с мужем, я с женой.
– Но что скажут наши знакомые, если вдруг увидят? – Ответа она не знала и растерянно смотрела на мужа, деловито и без нервозной суеты завязывающего теперь галстук. – Представляешь, если это появится в Интернете и начнут писать в прессе и…
– И что?!
– Что скажут наши близкие?
– А мне плевать. Пускай они… – он собрал всю волю в кулак, чтобы улыбнуться ей беззаботно. – Пускай они нам завидуют, милая…
Он поцеловал ее у двери, потребовал звонить каждый час, потом еще помахал от машины с улицы, и все это с улыбкой, на подъеме, но стоило ему сесть в машину, как нервы сдали.
– Будь ты проклята, рыжая карга!!! – орал Марков, молотил по рулю и орал, орал, орал. – Будь ты проклята!!! Ты сломала мне жизнь, сука!!! Мне же в самом деле жить теперь не хочется!!! И ушел бы, если бы не Сашка! А все ты, сука поганая!!! Все ты, гореть тебе в аду!!!
Странно, но именно сегодня этот человек дал о себе знать. Будто невидимым Маркову зорким глазом наблюдал за ним и дожидался предела его отчаяния. И когда оно дошло уже буквально до последней черты, после которой только черная страшная пропасть, он вдруг объявился.
– Почта, Александр Иванович, – секретарша положила перед ним папку с корреспонденцией. – Все, как обычно, за исключением одного конверта.
– Что за конверт? – Внутри тут же все напряглось до болезненного звона в ушах.
– Принес охранник, – удивленно округлив глаза, начала говорить секретарша. – Сказал, что ему на вахту принес какой-то ребенок, попросил передать вам лично в руки. Может быть, вы…
– Что? – перебил ее Марков, не желая слушать ее бред про сибирскую язву или яд, которым, возможно, пропитано послание.
– Может быть, вам не следует открывать его, вдруг там… – она запнулась под его насмешливым холодным взглядом. – Ну, чего вы так смотрите, Александр Иванович, помните, как в Америке?
– А что там, напомни-ка.
Он вдруг развеселился, поняв, что не ошибся в том, как именно она станет рассуждать.
– Там так же вот конверты рассылали, а внутри белый порошок…
– И что за белый порошок, и почему твоя мамаша назвала меня сынок? – пропел Марков хорошо поставленным голосом – пел когда-то в юности под гитару, и неплохо пел, Сашку вот удалось пленить своим бренчанием. – Иди, дорогая, работай.
– Хорошо. Только если что, вызывайте сразу! – зашептала она, сделав страшные глаза. – У нас в фирме такое творится, я ничему уже не удивляюсь.
– А что у нас в фирме творится? Ничего такого… – рассеянно бормотал Марков, роясь в бумажном ворохе корреспонденции.