Перст судьбы - Дворецкая Елизавета Алексеевна. Страница 53

— Девок и молодух почти четыре десятка на Волгу увезли. Я серебро, за них вырученное, видел и в руках держал. Так что тебя еще чуры уберегли.

— А все равно тоска мне среди чуди. — Лисава опять вздохнула. — Может, теперь хоть ребеночка рожу словенского, все веселее будет.

Неизвестно, проведал ли хозяин, где его молодая жена провела половину ночи и чем задумала его одарить взамен потраченных куниц, но наутро он щедро накормил воевод просяной кашей с молоком и маслом и охотно снарядил одного из своих сыновей проводить их через лес до реки Паши.

— Там живет мой родич, Вахто сын Ряпитте, он хорошо примет вас, — напутствовал их старик. — Он знатный человек, и вам будет полезно заручиться его дружбой.

— Привирает дед, — заметил Велем, когда дружина тронулась в путь. — У Вахты этого дела плоховатые. Другой какой-то старейшина у него гоны бобровые отнял…

— Что? — Хрёрек оживился. — Отнял бобровые гоны? Это правда? Ты точно знаешь?

— Да рассказали мне тут…

— А что еще тебе рассказали?

— Да много всего. — Велем пожал плечами, смутно помня, что ночью разговорившаяся на радостях Лисава наболтала ему целую копну всякой бабьей шелухи.

— А не мог бы ты припомнить? — настаивал Хрёрек.

— Ну… — Велем потер лоб под шапкой. Почему-то ему запомнилось упоминание о сосновом венике, но он, хоть убей, не мог взять в толк, к чему такой нужен. — А тебе-то зачем?

— Это важно! Всякие знания о людях нам пригодятся, если мы хотим владеть этими людьми. Если у одного старейшины вражда с другим старейшиной, то один из них охотно предастся нам сам и еще охотнее поможет подчинить другого ради своей вражды и мести! Ведь на Паше, как я понял, отец Деллинга не собирал дань? Эта округа никому еще не была подчинена? Мы не сможем там сослаться на обычай, и нам придется сложнее. Но если хотя бы один знатный человек подчинится и встанет на нашу сторону, дальше будет легче. И это очень важно — найти крючок, на который можно его подцепить.

— Да чего там крючки! — Селяня махнул рукой. После победы над родом Туори из Ротко он загордился, и теперь ему все было нипочем. — Кто вякнет, тому голову долой!

— Применять силу следует только в крайних случаях! — терпеливо разъяснял Хрёрек. — Нам ведь не нужно, чтобы напуганные финны разбегались отсюда и уходили в глушь, где мы никогда не увидим ни их самих, ни их меха. Нам нужно, чтобы они чувствовали себя на этих землях в безопасности, охотились, разводили скот, рожали детей, которые тоже будут охотиться и разводить скот, а со всего этого платить нам дань. Нужно по возможности дружить с самыми знатными и влиятельными из них, сделать их нашими сторонниками. А применять силу только к тем, кого нельзя уговорить. А если этот Вахто теряет свое влияние, то немного времени спустя он будет нашим добровольным союзником, и мы получим дань, не проливая крови своих людей.

— Кто бы спорил, — отвечал Велем, которому не хотелось нести потери в дружине, наполовину состоявшей из его кровных родичей.

— Припомни, что сможешь, — уговаривал Хрёрек. — Кто тебе рассказал? Та молодая женщина с бойкими глазами?

Велем честно постарался припомнить. В памяти задержалось, что кроме бобровых гонов два старейшины не поделили еще какую-то невесту… которая, судя по словам Лисавы, особо не стоила, чтобы из-за нее ссорились, ну да это их дело.

— Там есть у Вахты девка, дочь, что ли, — наконец сказал он. — Она все знает, мы ее расспросим, если сам Вахта не захочет говорить.

— Как ее зовут?

— Не помню.

— Хорошо, это мы выясним на месте. Но тебе стоит принять к сведению: в таких делах нет ничего не важного.

Велем виновато почесал бороду и не стал возражать. Хрёрек явно имел опыт в подобных делах. Пока все его предсказания оправдывались, и к его советам следовало прислушаться.

К реке Паше они вышли примерно в ее среднем течении. Крутые берега с высокими песчаными обрывами, поверху поросшие хвойным и смешанным лесом, сейчас были покрыты глубокими снегами, из-под которых лишь кое-где выступали валуны и плиты известняка. На реке обитало много родов, которые, размножаясь, постепенно расползлись и по ее многочисленным притокам.

Пасынок бойкой Лисавы вывел дружину прямо к поселку, где обитал их дальний родич Вахто-ижанд. Поселок был большой: восемь изб, не считая хлева и клетей. К тому времени как дружина приблизилась по замерзшему руслу, все мужское население уже собралось перед избами, держа наготове оружие.

— Идем. — Хрёрек кивнул Велему и Селяне, которого использовал в таких случаях как толмача. — Поговорим с ними.

— Кто из вас уважаемый старейшина Вахто-ижанд? — спросил Хрёрек, когда они подошли достаточно близко.

— Это я, — ответил зрелый мужчина, одетый в новый овчинный кожух и волчью шапку, шерсть которой почти закрывала пол-лица, оставляя на виду только светлую бороду. Он явно не ждал, что его станут называть по имени, да еще и уважаемым. — Откуда вы знаете меня?

— Нам говорил о тебе твой родич, почтенный Питкя-ижанд с Сясь-йоки. Он нас заверил, что ты — благоразумный и родовитый человек, с которым можно вести переговоры.

— Кто вы такие и чего вам нужно?

— Это — Велемысл сын Домагостя, воевода Ладоги. Это — Селинег сын Хотонега, его родич, а я — Хрёрек сын Харальда, их товарищ по этому походу. Может быть, ты пригласишь нас в дом, там нам будет удобнее поговорить о делах?

Вахто заколебался: кто бы они ни были, приглашать вене и руотсов, пришедших с большой вооруженной дружиной, в дом он не собирался, так как ничего хорошего от них не ждал.

— Начать драться мы всегда успеем, — сказал ему Селяня, который был не прочь отказаться от такого решения. — Но, возможно, наши требования не покажутся вам такими уж обременительными.

— Требования? — оскорбился Вахто. — По какому праву вы собираетесь что-то у меня требовать? Мой род никому никогда не платил дани! Мы подвластны только нашим богам и не нуждаемся в чужих головах, как эти, что живут на Сясь-йоки. — Видимо, и о своих дальних родичах чудин был не слишком хорошего мнения.

— Но разве вы совсем не нуждаетесь в товарах? В хороших железных топорах, острых ножах, больших прочных котлах? В серебряных перстнях, в бронзовых застежках, в красивых ожерельях для ваших жен, в мягких тонких тканях? В хлебе? Разве вам не нужно все это? И разве не мудрым решением будет заключить договор, который поможет получать самые ценные товары в обмен на простые меха и шкуры? А знатным людям, которые захотят быть в дружбе с нами, мы немедленно поднесем подарки, чтобы они воочию увидели все выгоды этого союза.

— Ах вот вы с чем! — Вахто несколько смягчился. — Хорошо. Я позволю вам войти в дом, но пусть все ваши люди, — он кивнул на дружину, ждавшую на льду сплошным лесом темных фигур, — не приближаются сюда.

— Но с нами будет… — Хрёрек быстро пересчитал глазами людей Вахто, — не менее двадцати воинов, чтобы наша честь не пострадала.

На это Вахто согласился, его люди опустили топоры. Велема с двумя братьями и Хрёрека с сыном он пропустил в дом, прочие остались снаружи, обмениваясь настороженными взглядами с родичами хозяина.

Условия договора, который Хрёрек предлагал Вахто, были довольно просты. Вахто и его родичи получают право приезжать в Ладогу или в будущем в Вал-город и торговать там любыми товарами, и им не только обеспечивается безопасность, но даже предоставляется пристанище на время торга. Если у рода Вахто возникнут затруднения с соседями или кто-то его обидит, воевода Велем обязуется прислать своих людей для поддержки. А взамен Вахто платит всего лишь одну куну с каждого взрослого человека в своем поселке и также в тех, на которые распространяется его влияние.

Вахто, слушая его, колебался. Раньше они получали железные изделия и прочие нужные товары при посредничестве Вал-города, но в последние три года тот лежал разоренным. Легко было заметить, что ни на ком из его домочадцев не было льняной одежды, не говоря уж о шелках, которых здесь едва ли когда видели. Предусмотрительный Хрёрек велел сыну достать из мешка рубаху из красивого тонкого льна, выкрашенную в красный цвет и отделанную полосками синего шелка, даже с серебряной пуговкой у ворота, и предложил немедленно подарить ее старейшине в знак дружбы.