Поцелуй над пропастью - Джоансен Айрис. Страница 27

— Тем не менее эмоциональная зависимость могла возникнуть, — возразила Ева. — В файлах Доннелли есть упоминания о Даннере?

— Здесь нет никаких файлов. Что нисколько меня не удивляет. Все материалы по пациентам с психическими проблемами обычно строго конфиденциальны. Доннелли просто не захотел оставлять свои записи в архиве, где в них мог бы копаться любой желающий.

— Тогда как мы свяжемся с ним? У тебя есть его адрес или номер телефона? Можешь выйти на него через госпиталь?

— В госпитале Доннелли больше не работает. Ушел в отставку несколько лет назад. Его нового адреса здесь никто не знает. Он просто распределил своих бывших пациентов между коллегами и подал заявление.

— Кто-то должен знать, где его искать, — твердо сказал Галло. — У него наверняка были контакты с другими врачами, пациентами, их родственниками. Тем более что перед уходом он позаботился о своих больных. Такой человек просто так исчезнуть не мог.

— Мог, — не согласилась Кэтрин. — Если ему хорошо заплатили.

— Думаешь, эти два случая, с Темплом и Доннелли, не случайное совпадение?

— В последний раз Доннелли встречался с Даннером за две недели до того, как Темпл выписал свидетельство о смерти. Что-то важное случилось за это время.

— Думаешь, мой дядя мог рассказать на приеме нечто такое, чем Доннелли затем воспользовался для шантажа? — спросил Галло. — Что конфиденциальность служила лишь инструментом для пополнения бумажника?

— Сейчас я ничего не думаю. Просто высказываю предположения, — вздохнула Кэтрин. — Но в архиве Доннелли обнаружилось кое-что еще. Копать пришлось глубоко — кто-то постарался надежно спрятать концы. Примерно в то же время сестра одного пациента подала на Доннелли в суд, обвинив его в экспериментах над больными. По ее словам, он имплантировал фальшивую память в мозг ее брата.

— И что решил суд?

— Вердикт неизвестен, протоколы судебных заседаний закрыты. Лицензию у него не отобрали, но, возможно, приговор подтолкнул Доннелли к уходу из госпиталя. Джо разговаривает сейчас со старшей медсестрой психиатрического отделения. Парень в архиве сказал, что она работает здесь последние двадцать лет и наверняка знала Доннелли. Я позвоню, когда он вернется.

Услышав гудки, Ева сложила телефон и повернулась к Галло.

— Ну?

— Чего ты от меня ждешь? — Он отвел глаза. — Думаешь, меня это испугало? Да, черт возьми, испугало. Так испугало, что свело живот. Но пока что нам известно только одно: дядя солгал мне, и у него была проблема. Посмотрим, что раздобудет Квинн.

— Да. А госпиталь отличился не с лучшей стороны. Сначала Темпл с фальшивым свидетельством о смерти, потом Доннелли со своими экспериментами над больными. Имплантация памяти, а? Это же уголовное преступление — проводить опыты на больных людях. — Ева вжалась в спинку кресла. Ей вдруг тоже стало не по себе. Перед глазами встала картина из прошлого: добрый вежливый мужчина смотрит на Бонни и говорит, какая она милая девочка. — Одно непонятно, как ему удалось тебя одурачить. Я-то его не знала, но ты должен был заметить, что он не совсем…

— Не совсем вменяемый? — Галло покачал головой. — Тед был нормальнее многих, кого я знал. Знаешь, в нашем квартале едва ли не все, с кем я рос, жили в неполных семьях и были малость не в себе. — Его губы скривились в усмешке. — Когда ты живешь в бедности, среди порока и наркотиков, трудно остаться нормальным. Тебе это не хуже меня известно, Ева.

Да, она это знала. Поэтому и делала все возможное, чтобы выбраться из той жизни, пока она не коснулась Бонни.

— Неужели ты не заметил в нем каких-то перемен после увольнения из армии?

— Нет. — Галло ненадолго задумался. — Сейчас уже трудно вспомнить. Нет, ничего. Разве что он стал немного спокойнее. Но я ведь был тогда мальчишкой и почти ничего не замечал. Ничего странного в нем точно не было. Повторяю, он был хорошим человеком.

Она промолчала.

— Это правда, — стоял на своем Галло. — Он…

У Евы зазвонил телефон. Она взглянула на экран — Джо — и нажала кнопку приема.

— Что ты узнал, Джо?

— Почти ничего. Те, кто работал с Доннелли, говорят о нем с большой неохотой. Я потолковал со старшей медсестрой и двумя штатными докторами. Медсестра держалась осторожно. Сказала, что врач он был замечательный и славился терпением и выдержкой. О том деле, из-за которого на него подали в суд, она якобы ничего не знает.

— Хорошо, значит, есть шанс, что Даннер как-то связан с ним. Ты узнал адрес?

— Нет. Она не видела его несколько лет. — Джо помолчал. — По ее словам, Доннелли ушел главным образом из-за сильной эмоциональной усталости и собирался отдохнуть, а уже потом открывать новую практику.

— Куда он уехал? Мы можем его отследить?

— Попробуем. Доннелли вроде бы намеревался навестить двоюродного брата, Джеймса О’Лири, который живет в Ирландии.

— В Ирландии? А в каком городе?

— В Дублине. Может быть, ему что-то известно. Я уже сделал пару звонков, а сейчас Кэтрин обрабатывает Винейбла, чтобы тот навел кое-какие справки. Надеюсь, результаты скоро будут. — После паузы Джо спросил: — Ты в порядке, Ева?

— Да. Сбита с толку, немного напугана. Но я справлюсь.

— Как всегда. — Несколько секунд Ева слышала только его дыхание. — Не нравится мне, как это все разворачивается. Хочу приехать к тебе.

— Не сейчас. — Ева тоже хотела его увидеть. В том, что они сейчас порознь, было что-то неправильное. Но она сама сделала такой выбор и теперь должна придерживаться выбранной тактики. Хотя это и чертовски трудно.

— Разумно, — бросил Джо. — Скажи Галло, что мы найдем его дядю, даже если он и не очень этого хочет. Я постараюсь найти его первым, чтобы Галло не смог что-то предпринять в обход нас. Даннер — наш главный подозреваемый, и никакие хитрости здесь больше не пройдут.

— Ты же знаешь, что я и сама этого не допущу. — Ева посмотрела на Галло, лицо которого уже не выражало никаких эмоций и напоминало высеченный из камня барельеф. — Мне пора. Дай знать, если будут новости от кузена доктора Доннелли.

— Ева, послушай меня, это серьезно. Я не доверяю Галло, и ты тоже не доверяй. Я должен быть там, с тобой.

— Скоро будешь. Люблю. Пока. — Она убрала сотовый и еще раз посмотрела на Галло. Он закрылся, ушел в себя, и Ева не знала, как до него достучаться. — Джо надеется, что многое прояснится, если удастся найти доктора Доннелли. Как думаешь, твой дядя мог откровенничать с этим психиатром?

— Откуда мне знать. — Галло пожал плечами. — Я уже ни в чем не уверен. Тот человек, о котором ты мне рассказываешь, не может быть Тедом Даннером, которого знаю я. Ты можешь смотреть на все это объективно, а у меня никакой объективности нет.

— Объективность? — Ева покачала головой. — Что ты имеешь в виду? Речь идет о Бонни. Я не могу быть объективной в том, что касается ее убийцы.

— Да ведь ты уже признала его виновным, — зло бросил он. — Ты ошибаешься. Мой дядя не мог убить ребенка.

— Надеюсь, ты прав. — Она отвела глаза. — Но прежде чем разбираться, что он сделал, а чего нет, нам нужно кое-что прояснить. Как Даннер вышел на Кина и Джейкобса? Чем они связаны? Ты писал ему о них? Рассказывал о том, что отправляешься в Северную Корею со спецзаданием?

— Нет. Кин и Джейкобс, как ты знаешь, служили в армейской разведке, и они сказали, что операция проходит под грифом «совершенно секретно». — Он криво усмехнулся. — Я и представить не мог, каким кошмаром все обернется. Отправился спасать мир, пресекать распространение ядерного оружия, а попал в шайку контрабандистов.

— Откуда тебе было знать, что Кин и Джейкобс преступники? Они ведь годами обманывали армейское командование. — Ева выглянула в окно и вернулась к главной теме. — Если о Джейкобсе ему рассказал не ты, как Даннер узнал о них?

— Не представляю. Мой дядя был человеком прозорливым и неглупым. За годы службы у него появилось много знакомых в самых разных военных департаментах. Люди относились к нему с симпатией и доверием. Может, он сам как-то проведал, что в Корею со спецзаданием меня отправили Кин и Джейкобс.