Дитя дьявола - Хейер Джорджетт. Страница 55

Его светлость слушал герцогиню со все возрастающим изумлением.

— Ты хочешь сказать, что Видала могут интересовать приличия? — прямо спросил он. — Видала?! Нет, черт побери, это уже слишком! Ты, конечно, мать, и потому идеализируешь своего сына, но надо совсем отупеть, чтобы утверждать, будто мальчик способен отправиться в какой-то там Дижон в качестве дуэньи Джулианы.

На щеках Леони появились неотразимые ямочки.

— Возможно, это и в самом деле маловероятно, — согласилась она. — Но я уверена, что Доминик не убежал с Джулианой. Я это знаю точно! Но все так странно, что у меня раскалывается голова и я вижу лишь единственный выход.

Лорд Руперт облегченно вздохнул.

— Ты разумная женщина, Леони, клянусь, на редкость разумная. Если нам повезет, мы доберемся домой раньше, чем Эйвон вернется из Ньюмаркета.

Леони завязала тесемки плаща и насмешливо взглянула на его светлость.

— Mon pauvre [76], мы едем не домой.

Лорд Руперт с отвращением посмотрел на ее милость.

— Мне следовало догадаться. Если уж в голове у женщины засела навязчивая идея…

— Ты сам сказал, что я на редкость разумная женщина, — напомнила Леони, озорно сверкнув глазами. — Руперт, завтра утром мы выезжаем в Дижон. — Она помолчала и жизнерадостно добавила. — Знаешь, du vrai [77], я нахожу это fort amusant [78]. Поскольку мне кажется, что мой бедный Доминик должен жениться на двух дамах de l'instant [79], а это недопустимо. Тебя это не забавляет, Руперт?

— Забавляет? — изумился его светлость. — Чтобы меня забавляла скачка по всей Франции за этим неукротимым дьяволом с его легкомысленными девицами? Ну уж нет! Место Видала в Бедламе, черт побери! О, еще предстоит объясняться с Эйвоном… Боюсь, что в тот момент, когда я увижу своего брата, придет конец моему пребыванию в этом грешном мире.

Провозгласив отходную, его светлость подхватил шляпу с тростью и, коротко попрощавшись с ошеломленной кузиной, распахнул дверь, пропуская Леони вперед.

Глава XVI

К тому времени, когда мисс Чаллонер и мистер Комин достигли Дижона, душевное состояние путешественников нельзя было назвать иначе как глубокой подавленностью; тем не менее молодые люди по-прежнему были преисполнены решимости совершить обряд бракосочетания как можно быстрее. Мистера Комина подгоняло стремление соблюсти приличия, а мисс Чаллонер опасалась появления маркиза.

Беглецы въехали в Дижон, когда день уже клонился к вечеру. Как только они нашли гостиницу, мисс Чаллонер пожелала немедленно разыскать англиканского священника, но мистер Комин настоял на том, чтобы отложить поиски до утра.

Он заявил, что врываться к священнику в столь поздний час неудобно. И кроме того, мрачно добавил этот поборник хорошего тона, мисс Чаллонер не должна думать, будто он боится милорда Видала. Мисс Чаллонер в ответ раздраженно дернула головой и пожелала отправиться в Италию сразу после совершения обряда бракосочетания. На этот раз мистер Комин не перечил, однако существовала опасность скорого появления маркиза, а потому Фредерик находил более достойным (по его мнению) дождаться милорда Видала. Мистер Комин не собирался избегать встречи с его светлостью, дабы не возникло подозрения, будто их поспешный отъезд в Италию продиктован страхом.

Мери, никогда не терявшая головы, прекрасно сознавала, какие чувства принуждают мистера Комина задержаться в Дижоне, но она не могла без ужаса думать о последствиях этого шага. Мисс Чаллонер с отвращением относилась к дуэлям, о чем не преминула поведать своему жениху. Мистер Комин с готовностью согласился, что дуэли — на редкость глупый обычай, который следовало бы немедленно запретить.

На следующее утро мистер Комин отправился с визитом к преподобному Леонарду Хаммонду, который остановился со своим юным подопечным в замке, возвышавшемся в трех милях от городской черты. Мисс Чаллонер, предоставленная самой себе, устроилась в гостиной. Ожидание давалось ей нелегко, она нервно вздрагивала каждый раз, когда с улицы доносился скрип колес, поминутно вскакивала и подбегала к окну. Надо взять себя в руки, наконец решила мисс Чаллонер, и, поскольку мистер Комин должен был вернуться не раньше полудня, она водрузила на голову шляпку и вышла прогуляться. Мери не знала, виной ли тому душевное состояние или что-то еще, но город ее почти не заинтересовал. Заглянув в три галантерейные лавки и заведение модной портнихи, она вернулась в гостиницу.

Мистер Комин объявился незадолго до полудня. Он был один и весьма озабочен. Мисс Чаллонер с беспокойством спросила:

— Вы нашли преподобного Хаммонда, сударь?

Мистер Комин аккуратно положил на стул шляпу и трость.

— Мне удалось застать его преподобие в замке, но, боюсь, мы вряд ли можем рассчитывать на его помощь.

— Боже милостивый! — ужаснулась мисс Чаллонер. — Не хотите ли вы сказать, что он отказался?

— У мистера Хаммонда возникли известные опасения, которые, учитывая крайнюю деликатность нашего положения, представляются мне оправданными. Моя просьба показалась мистеру Хаммонду странной, иными словами, сударыня, он проявил нежелание принимать участие в столь неясном деле.

— Но вы ведь все ему объяснили, сударь, так ведь? — Мери была глубоко разочарована.

— Я сделал попытку, сударыня. По счастью — во всяком случае, я в это верю — у меня нашлась визитная карточка, что в какой-то мере убедило преподобного Хаммонда в безупречности моей репутации. Смею думать, поговори я с ним подольше, то, возможно, и убедил бы его. Но мистер Хаммонд в замке всего лишь гость, и его хозяин, человек на редкость темпераментный, ворвался к нам с каким-то неотложным вопросом, который я, вследствие недостаточного владения французским, не сумел разобрать. Мистер Хаммонд, не горевший желанием (как легко можно догадаться) представлять графу сомнительного посетителя, с готовностью воспользовался предлогом, чтобы избавиться от меня. Мне ничего не оставалось, как удалиться. Что я и проделал с предельной любезностью, какая возможна при столь обескураживающих обстоятельствах. Я обратился к мистеру Хаммонду с просьбой посетить нас сегодня после полудня.

Мисс Чаллонер терпеливо выслушала эту пространную речь. Наконец она сказала, пытаясь скрыть раздражение:

— Но придет ли ваш священник, сударь?

— Я склонен полагать, что да, сударыня. — Чопорное лицо мистера Комина смягчила улыбка. — Мистер Хаммонд попытался отказаться, но я пообещал еще раз наведаться в замок. Священник, которому посчастливилось стать воспитателем юного отпрыска богатого семейства, вынужден с особой тщательностью выбирать знакомых. Я, мисс Чаллонер, в глазах его преподобия, человек, не вызывающий доверия, а потому мистер Хаммонд при малейшем намеке на повторный визит согласился исполнить мою просьбу. Смею думать, что, познакомившись с вами, он увидит все в более благоприятном свете.

Мисс Чаллонер рассмеялась.

— Боюсь, из нас двоих, сударь, вы выглядите намного респектабельнее. Если этот неприятный мистер Хаммонд узнает мою… мою прискорбную историю, он вряд ли отнесется ко мне с благосклонностью.

— Он ее не узнает, сударыня. Хотя я не питаю склонности к интригам, но все же найду в себе силы обмануть этого почтенного человека. С вашего позволения, я закажу второй завтрак.

— Полагаю, больше нам ничего не остается, — смирилась мисс Чаллонер.

Завтрак подали в отдельной гостиной, но аппетит покинул мисс Чаллонер. Она не сомневалась, что маркиз пустился за ними в погоню, и каждый час отсрочки давался ей ценой невыносимых душевных мук. Мистер Комин, заметив удрученное состояние Мери, постарался убедить девушку в том, что его светлость не в силах помешать женитьбе. Но мисс Чаллонер, хорошо знакомая с характером маркиза, лишь печально улыбнулась, однако, понимая, что ее жених и так немало натерпелся за последние часы, заставила себя обрести самообладание, И это явилось непоправимой ошибкой, ибо, по глубокому убеждению мистера Комина, женщины — существа нервические и слабые, которых следует защищать и оберегать. Он чувствовал бы себя гораздо увереннее, если бы мисс Чаллонер не была столь непостижимо спокойна. Хладнокровие своей спутницы мистер Комин объяснял простотой натуры и, вместо того чтобы восхищаться самообладанием мисс Чаллонер, изводил себя вопросом, глупа она или же попросту бесчувственна.