Я никогда не... (ЛП) - Шепард Сара. Страница 9

Мэделин останавливается на радио-станции, где звучит песня Кэти Перри «Калифорнийские девчонки». Габби визжит и начинает подпевать.

- Уф, меня так тошнит от этой песни, - стону я, потянувшись и снова уменьшая громкость. Обычно я не имею ничего против пения, но сегодня вечером что-то меня раздражает. Или точнее, кто-то двое.

Лили надувает губы.

- Саттон, но на прошлой неделе ты сказала, что Кэти потрясающая!

Я пожимаю плечами.

- Кэти была такой пять минут назад.

- Она пишет самые лучшие песни! - хнычет Габби, накручивая свои медово-блондинистые пряди волос и надувая пухлые губы.

На мгновение я отвожу взгляд от дороги и смотрю на них.

- Девчонки, будто Кэти сама пишет песни. Это делает какой-нибудь толстый продюсер средних лет.

Лили шокирована.

- Правда?

Если бы я только могла остановить машину и высадить их. Меня так тошнит от искусственного легкомыслия этих болтушек. В прошлом году я занималась с ними в классе по тригонометрии, и они не такие тупые, как кажутся.

Их прикидывание дурочками парни считают милым, но я на такое не покупаюсь.

Свет сменяется на зеленый, и Флойд издает довольное рычание, когда срывается с места, поднимая клубы пыли и умчавшись прочь от пустынных зарослей ракитника.

- Ну, а мне кажется, что это хорошая песня, - прерывает тишину Мэдс, снова медленно увеличивая громкость.

Я бросаю на нее взгляд.

- Что бы сказал твой папа, если бы узнал, что потаскушка Кэти является для тебя образцом для подражания, Мэдс?

- Ему все равно, - говорит Мэделин, стараясь, чтобы это прозвучало жестко. Она теребит в руках телефон с приклеенной к нему сзади наклейкой Лебединого озера из комиксов «Балерина Мафия». Я не знаю, что означает эта наклейка, никто из нас не знает. Думаю, что Мэдс и так нравится.

- Все равно? - повторяю я. - Давай позвоним папочке и спросим. Действительно давай позвоним ему и скажем еще, что сегодня вечером ты надеешься заполучить какого-нибудь парня из колледжа.

- Саттон, не надо! - рычит Мэделин, хватая меня за руку прежде, чем я могу дотянуться до телефона. Мэделин известна своей ложью отцу, возможно, она сказала ему, что находится на семинаре.

- Расслабься, - говорю я, снова кладя телефон обратно на центральную панель.

Мэделин откидывается на сидение и делает лицо «я с тобой не разговариваю». Шарлотта ловит мой взгляд в зеркале и глазами говорит «Перестань!». Дразнить Мэделин по поводу ее отца - это низкий удар, но для этого она пригласила сегодня вечером близняшек. Предполагалось, что будем только мы, действительные члены Игр в ложь, но каким-то образом Габби и Лили узнали про наши планы, и Мэделин оказалась чересчур любезна, чтобы сказать им, что они не могу пойти. В течение всей поездки я чувствовала их умоляющие взгляды, их надежды и мечты, написанные в облачках с мыслями над их головами: «Когда ты собираешься пустить нас в Игры в ложь? Когда мы будем одними из вас?» Довольно плохо, что моя сестра пробралась в наш клуб. Ни для кого нет места, особенно для них. И кроме того, у меня есть план на сегодняшний вечер, план, в который не входят Габби или Лили. Но кто сказал, что Саттон Мерсер не может быть сговорчивой?

Северная часть Тусона вымирает после десяти, и на Орандж Гроув едва ли появляются другие машины. Прежде, чем въехать на шоссе, мы должны пересечь железнодорожные пути. Железнодорожный знак переезда в виде буквы Х светится в темноте. Когда загорается зеленый свет, я медленно продвигаю Флойда через бугристые рельсы. Как только я почти разгоняюсь по направлению к выезду на шоссе, машина глохнет.

- Ох... - мямлю я. «Калифорнийские девчонки» замолкают. Прохладный воздух из кондиционера прекращает дуть и огни на приборной панели гаснут. Я поворачиваю ключ зажигания, но ничего не происходит. - Хорошо, сучки. Кто засыпал в бензобак Флойда песок?

Шарлотта притворно зевает.

- Так прикалывались два года назад.

- Это не мы, - щебечет Габби, возможно, взволнованная тем, что я отчасти включила ее в разговор об Игре в ложь. - У нас есть гораздо лучше идеи для приколов, если ты позволишь нам поделиться ими.

- Мне не интересно, - говорю я, махая на нее рукой.

- Хм, кого-то волнует, что мы остановились на железнодорожных путях? - Мэделин выглядывает из окна, кончики ее пальцев сжимают дверцу. Неожиданно красные огни на железнодорожном знаке переезда начинают мигать. Звучит сигнал предупреждения, и позади нас через дорогу опускается полосатый шлагбаум, предупреждая остальные машины у светофора, впрочем других и не было, о пересечении путей. Вдалеке мерцает подернутый дымкой луч поезда «Амтрак».

Я снова пытаюсь завести машину, но Флойд лишь кашляет.

- В чем дело, Саттон? - раздраженно спрашивает Шарлотта.

- Все под контролем, - тихо говорю я. Цепочка с символом вольво покачивается взад и вперед, когда я поворачиваю ключ снова и снова.

- Ага, верно. - Кожа скрипит под Шарлоттой. - Я говорила вам, что нам не следовало ехать в это гиблое место.

Слышится гудок поезда.

- Может, ты неправильно ее заводишь.

Мэделин тянется вперед и пытается сама завести, но машина издает все тот же хрип. На приборной панели даже не моргают огни. Поезд приближается.

- Может, он нас заметит и нажмет на тормоза? - говорю я, мой голос дрожит от того, что адреналин разливается по венам.

- Поезд не может остановиться! - Шарлотта расстегивает ремень безопасности. - Вот, почему опускаются предостерегающие шлагбаумы! - Она тянет за ручку дверцы, но та не двигается с места. - Господи! Открой ее, Саттон!

Я нажимаю на кнопку: мы с отцом установили электронную систему на все четыре двери и окна, - но никакого характерного низкого щелчка снятия блокировки не звучит. Я жму на кнопку снова и снова.

- А что если открыть вручную? - Лили пытается поднять кнопку блокировки дверей. Но что-то тоже заблокировало и эту кнопку.

Слышен еще один гудок поезда, низкий звук гармоники. Лорел пытается открыть окна, но ничего не происходит.

- Господи, Саттон! - кричит Лорел. - Что же делать?

- Это розыгрыш? - кричит Шарлотта, с силой дергая ручку двери, которая не поддается. - Ты во что-то нас втягиваешь?

- Конечно, нет! - Я тоже тяну за ручку своей дверцы.

- Серьезно? - кричит Мэделин.

- Да! Чтоб я сдохла! - Это наш безопасный шифр, который предполагается выкрикивать, дабы показать, что все очень серьезно.

Мэделин тянется вперед и ударяет по рулю. Гудок слабо блеет, словно умирающая коза. Лорел набирает номер на мобильном.

- Что ты делаешь? - кричу я на нее.

- Что у вас случилось? - скрежещет голос в трубке.

- Мы застряли на железнодорожных путях между Орандж Гроув и И-10, - кричит Лорел. - Мы заперты в машине! Нас скоро переедет поезд!

Следующие несколько секунд происходит неразбериха. Шарлотта наклоняется вперед и бьет по ветровому стеклу. Габби и Лили вопят без толку. Лорел дает наши координаты оператору 911. Поезд мчится на нас. Я раскачиваю взад и вперед ключ в замке зажигания. Передняя часть поезда становится все ближе... и ближе... пока, готова поклясться, я не вижу перепуганное лицо машиниста.

Все кричат. Наша смерть всего лишь в нескольких секундах от нас. И тогда я спокойно тянусь к приборной панели и вытягиваю подсос.

Заводя двигатель, я съезжаю с путей и разворачиваюсь на маленькой пыльной площадке тоннеля. Спустя мгновение я отпираю двери, и все вываливаются на пыльный гравий, глядя, как поезд грохочет всего в футе от их тел.

- Получите, сучки! - кричу я. Мое тело горит. - Разве это был не лучший розыгрыш?

Мои друзья смотрят на меня, мгновенно оцепенев. Их лица залиты слезами. А потом их глаза вспыхивают яростью. Мэделин уверенно поднимается на ноги.

- Какого черта, Саттон? Ты использовала безопасность! Ты нарушила правила!

- Правила и существуют для того, чтобы их нарушать, сучки. Хотите послушать, как я это сделала?

Мне не терпелось объяснить. Я планировала этот розыгрыш несколько недель. Это мое главное блюдо.