Строптивый ангел - Фокс Элайна. Страница 30

– Нет, нет, – отрицательно покачал головой молодой человек. – Я только хотел задать несколько вопросов касательно вашей сестры.

Она невозмутимо посмотрела на него:

– Вам она не понравилась?

Возможно, ему показалась, но он расслышал надежду в ее голосе. Не может быть!

Он задумчиво покачал головой:

– Нет, она очень привлекательна.

– Да, – вздохнула Эва.

Лифт остановился на их этаже, и лифтер открыл перед ними тяжелые железные двери. Эва, поблагодарив, вышла. Энджелл последовал за ней.

– Скажите, – легко прикоснувшись к ее спине, проговорил Энджелл, – вы не рассказывали о нас Присцилле?

Эва вздрогнула и подняла голову: в ее глазах горело возмущение.

– Я ничего ей не говорила. И вам об этом прекрасно известно. Скажите, мистер Энджелл, почему мы не можем не упоминать об этой моей печальной ошибке в наших разговорах?

– Возможно, потому, что это не было ошибкой, – проговорил молодой человек.

Она раздраженно посмотрела на него:

– Хорошо. Для вас это только повод, чтобы уколоть меня посильнее…

– Это неправда. – Энджелла неожиданно задели ее слова.

– …а для меня это просто катастрофа. Вы что, этого не понимаете?

– Но почему? В чем катастрофа? – Он явно не мог понять, о чем идет речь.

– Потому что вы будущий муж моей сестры! И вы еще спрашиваете почему!

– Спрашиваю, – пробормотал он, опуская руки. – А почему Присцилла не хочет открыть нам, кто отец ребенка?

– Что? – Гнев Эвы утих, как только они переключились на другую тему. – Думаю, ей просто стыдно.

– Вы говорили, что, наверное, она его любит.

– Да, я уверена.

– Тогда почему она не скажет? Почему не выйдет за него замуж? Или почему он скрывается и не просит ее руки?

Эва слабо рассмеялась, немного смущенная его откровенными вопросами.

– Мы не обсуждали это. Да, может, она его и любит. Но это не имеет значения, если это кто-то неподходящий. Если это человек не нашего круга. И она это понимает.

– Эва, – рассмеялся он, – но я же тоже неподходящий.

– Да. Но об этом никто не знает и, надеюсь, никогда не узнает, – беспомощно посмотрела она на него, ожидая, что он поймет и согласится с ее решением.

Но если он и понял, то понял нечто совсем иное. Ему внезапно стало не по себе. Перед глазами стоял омерзительный образ устриц, лежащих на небольшой тарелочке.

– Господи, Эва, – с неожиданным отвращением проговорил он, – ты гораздо хуже, чем я думал.

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя мещанские взгляды. В тебе слишком много снобизма.

– Нет! – вздрогнула она.

– Подумай, – рассмеялся он, – только что ты говорила мне, что Присцилла не выйдет замуж за любимого человека только потому, что тот – «неподходящий». И это не снобизм?

Девушка закусила губу.

– Если ты считаешь, что, родившись богатой, я ставлю себя выше других, ты ошибаешься. Я просто пытаюсь тебе безуспешно объяснить, что этим я просто отличаюсь от других. И Присцилла отличается. И брак между людьми разных классов практически невозможен именно из-за этого, а вовсе не из-за того, что кто-то испытывает чувство превосходства над другими.

– Чушь, – бросил Энджелл. Он почувствовал, как раздражение, охватившее его изнутри, вот-вот вырвется наружу.

– Мистер Энджелл, – продолжала Эва, – вы же на собственном опыте испытали, как сложно учиться этикету. Меняются речь, поведение, уровень образования. Хотя должна сказать, что вы справились с этим великолепно. Но это только маленькая часть, только верхушка айсберга. И кроме этого, существует множество других проблем.

Молодой человек отрицательно покачал головой:

– Но я же сделал это. Почему возлюбленный Присциллы не может поступить так же?

– Поймите, мы обучали вас этикету в расчете на то, что ваше пребывание в обществе будет коротким, если не минимальным. Но если бы вам надлежало жить в этом обществе, вам пришлось бы стать абсолютно другим человеком, по-настоящему измениться. Поменять, взгляды, мысли, стремления, привычки, даже, возможно, получать удовольствие от совсем других вещей. И это, кстати, беспокоит вас гораздо больше, чем вы позволяете себе это заметить!

– Не верю. Вы просто пытаетесь подыскать себе оправдание, – упрямо проговорил молодой человек.

– Тогда я сдаюсь. Думаю, вы не сможете этого понять, – спокойно подытожила Эва.

– Да вы лицемерная обманщица, мисс Морланд! – сказал он раздраженно.

– Я не понимаю, о чем вы. И будьте добры, говорите потише, – обернулась к нему Эва, останавливаясь у двери своего номера.

Он приблизился к ней, сверля ее пристальным взглядом.

– Тогда почему вы поцеловали меня? Скажите, и я оставлю вас в покое.

Эва покраснела и опустила голову.

– Я не могу обсуждать это в коридоре, где любой может нас услышать.

– Хорошо. Тогда дайте мне ключ, – спокойно предложил молодой человек.

– Что?

– Дайте мне ключ. Мы зайдем в номер, и там нас уже никто не сможет услышать.

Она выглядела изумленной.

– Вам нельзя входить в мою комнату.

Энджелл взял у нее ключ, открыл дверь и зашел внутрь.

Эва молча смотрела на него, не переступая порога.

– Что вы делаете?

Он бросил ключ на стол.

– Собираюсь поговорить с вами там, где нам никто не будет мешать. В вашем номере, я абсолютно в этом уверен, нас никто подслушать не сможет.

Она сжала руки и по-прежнему смотрела на молодого человека, не двигаясь с места.

Он невозмутимо кивнул:

– Все в порядке.

Затем он сделал решительный шаг ей навстречу. Она смотрела на него встревоженными, точнее, даже испуганными глазами.

Он быстро подошел к девушке и, взяв ее за руки, втянул внутрь.

– Так вот ваше решение всех проблем?

Он обнял ее за талию и захлопнул дверь.

– Не совсем. Только одной.

Он накрыл ее губы своими, ожидая, что она ответит ему, как раньше. Она не оттолкнула его, но оставалась холодной в его объятиях и не отвечала на поцелуй.

– Ну же, Эва, – он взглянул на ее покрасневшее лицо, – почему ты не можешь признать, что тебе нравится, когда я целую тебя? Почему ты не можешь признаться в этой простой человеческой слабости?

Она закрыла глаза, и он снова поцеловал ее. На этот раз она ответила ему. Ее руки заскользили по его спине, но тут он внезапно отпрянул.

– А теперь объясни мне, почему это так «неподходяще». И заодно, чем «отличается» то, что ты чувствуешь, от того, что чувствуют, целуясь, обычные люди.

Эва открыла глаза.

– Ты сам черт! – задохнулась она от возмущения.

– А ты святоша!

– Я? – изумленно посмотрела она на него. – Я святоша?

– Ты, с одной стороны, поддаешься чувствам, а с другой – постоянно думаешь, как это дурно.

– Энджелл, откуда ты знаешь такие слова? Еще месяц назад ты понятия не имел, что значит «происхождение». Твой английский выправился и стал великолепным, хотя еще недавно ты двух слов нормально связать не мог. У меня создается впечатление, что ты сам притворяешься кем-то другим.

Он напрягся и отступил назад.

– Я никогда не лгал тебе ни в чем, – проговорил молодой человек.

– Тогда в чем же дело? – требовательно спросила девушка. – Почему ты так изменился?

– В чем-то ты права. Но не надейся. Я вовсе не лучше, чем ты думаешь. Я просто немного другой. Я вспомнил, чему меня учили в детстве. Но в общем-то ты до сих пор целуешь обыкновенного невежественного и грубого ковбоя.

Эва потупилась.

– Разочарована? – спросил он. – Или думаешь, что я все-таки не подхожу тебе?

Она подняла глаза:

– Я же тоже не подхожу тебе. Как ты не можешь этого понять?

Он холодно смотрел на нее.

– А Присцилла? Мы с Присциллой идеально подходим друг другу?

– Да. Можно сказать и так.

– Просто Присцилла не такая бесчувственная, – произнес Энджелл и тут же пожалел о том, что сказал.

Черт, что он говорит? Ему не хотелось отталкивать ее, но другого выхода он не видел.

– Присцилла – другой человек, – подняла голову Эва.