Прекрасная защитница - Питерсен Дженна. Страница 20

Неужели он все-таки знает правду? Неужели Анастасия солгала, сказав, что Грант не знает об их обмане?

Нет. Эмили склонила голову набок и вгляделась внимательней. Нет, в его глазах она прочла не узнавание. Что-то иное придавало ему такой отчужденный вид. Такой отстраненный.

Эмили хотелось, чтобы он вернулся. Хотелось, чтобы он был рядом с ней, как тогда, ночью. Это желание было таким всепоглощающим, что уничтожило ее твердое намерение утвердить себя, намерение заняться новым преступлением, на которое она наткнулась в «Синем пони». Ей нужен Грант. Больше того, ей нужно снова почувствовать то, что она чувствовала в его объятиях прошлой, ночью.

Покой. Силу. Эмили ожила – наверное, впервые с тех пор, как на нее было совершено нападение. И если быть совсем честной, наверное, вообще впервые в жизни.

Ей нужно все это, хотя бы ненадолго. И в этот миг Эмили поняла, что все это у нее будет… и Грант будет принадлежать ей.

Выражение сверкающих глаз Эмили Редгрейв могло бы расплавить лед, покрывший лондонские улицы. Гранту показалось, что никогда еще женщина не смотрела на него так откровенно, и тело его отозвалось на этот взгляд. Ему прямо-таки пришлось вспомнить все отвратительное, что он видел в жизни, чтобы никто не заметил его состояния.

Грант немного попятился. Как может он с такой силой реагировать на Эмили после того, как провел ночь с другой женщиной? Как может он желать ее с такой же страстью? Или он просто слишком долго отказывал себе в таких вещах, и теперь, когда его тело снова познало наслаждение, оно требовало наслаждения снова и снова?

– Прошу прощения, милорд, – проговорила она, и страсть в ее глазах погасла. Может, все это ему почудилось? Просто отразило его желание?

– Что? – переспросил он, задыхаясь и стараясь сохранить хотя бы видимость приличий.

Эмили улыбнулась:

– Я ненароком наткнулась на вас, Уэстфилд.

Он кивнул. Ах да, вот как она оказалась в его объятиях.

– Ничего страшного. Хотя сейчас не сезон, но здесь довольно многолюдно. В такой толпе ничего не стоит столкнуться.

Хотя он расслышал, как она выбранилась перед тем, как столкнуться с ним. Но Грант еще не был готов размышлять над этим… пока не был готов. Он встряхнулся, сосредоточился. Ему поручено дело. Он должен охранять ее.

Эмили кивнула:

– Признаюсь, я рада вас видеть.

Грант тоже ощутил радость, и это застало его врасплох:

– Благодарю вас. Я тоже рад вас видеть. Когда вы вчера вечером рано ушли с бала у Гринвиллов, я огорчился, что мне не представилась возможность поговорить с вами. А вообще-то я не имел удовольствия побеседовать с вами с того самого вечера в большом зале у леди Лейнфорд.

Она выгнула брови:

– Я и не знала, что вам известны все мои перемещения, сэр.

Грант склонил голову набок. В ее глазах был… вызов. Вызов этот подействовал на Гранта весьма возбуждающе, хотя он и не знал, что послужило ему причиной. Казалось, что оба они заняты какой-то веселой гонкой, и Эмили охотно соглашалась с тем, чтобы он выиграл и получил приз.

– Такая красивая леди, как вы, может не сомневаться, что за ней… – Он осекся. Он собирался сказать «наблюдают».

– Вот как?

Она улыбнулась, но бросила взгляд через плечо, словно опасалась, что за ней в данный момент наблюдают, и наблюдает человек, с которым ей не хотелось бы разговаривать.

– Не хотите ли потанцевать, миледи? – спросил он. – Если только вы не отдали первый вальс кому-то еще?

Она покачала головой:

– Нет, я с удовольствием отдам его вам.

Он подставил ей руку, и Эмили, после мгновенного колебания, положила изящные пальчики ему на плечо. Жар ее прикосновения проник сквозь фрак и батистовую рубашку и согрел кожу так, словно их не разделяло несколько слоев одежды. Эмили задохнулась, словно тоже почувствовала это, но когда Грант искоса посмотрел на нее, на лице ее было привычное выражение безразличия.

Они присоединились к танцующим, и Грант вздохнул. Почему этот танец – именно вальс, в котором приходится двигаться так близко друг к другу? Воспоминание о прошлой ночи жужжало у него в голове, как назойливый жук. Ощущение податливого естества, прижимающегося к нему. Зовущий жар женского тела. Только теперь воспоминания смешивались с реальной женщиной, стоящей рядом с ним. Ему представилось, что под ним выгибается не безымянная особа легкого поведения, а Эмили.

– Милорд? – Эмили посмотрела на него, прищурившись.

Грант отогнал от себя захватывающие чувственные картины.

– Да?

– Музыка.

Он встрепенулся. Да, музыка уже заиграла. Он сделал первый шаг и повлек Эмили по залу, мысленно ругах себя на все лады.

– Куда же вы ездили? – процедил он сквозь зубы, чтобы не отвлекаться. Судя по всему, он совершенно утратил власть над своевольными мыслями.

Она подняла на него глаза:

– Когда?

Ее резкий тон удивил его:

– Прошлой ночью, Эмили.

Ее немного покоробило, когда он назвал ее по имени, но Грант не обратил на это внимания. Ему нравилось произносить ее имя, и пусть приличия летят ко всем чертям.

– Вы ускользнули вчера с бала и даже не простились со мной.

Она широко раскрыла глаза:

– Я и не знала, что для вас так важно поговорить со мной, Грант.

Она произнесла его имя, слегка подчеркнув это, и Грант даже немного сбился с ритма, но сразу же поправился.

Его имя прозвучало так знакомо. Прозвучало точно так же, как в устах той женщины, с которой он провел ночь. Но ведь это невозможно. Та особа – потаскуха. У нее пламенеющие рыжие волосы, яркий грим, поношенная одежда и отвратительная манера разговора. Она привезла его в дом, который не может принадлежать Эмили и находится в такой части города, о существовании которой Эмили, вероятно, даже не подозревает.

Эти две женщины не могли быть одним и тем же лицом, но все-таки сумасшедшая мысль не давала Гранту покоя.

– Милорд?

Он очнулся.

– Вы должны знать, что беседы с вами доставляют мне истинное удовольствие, – галантно проговорил он.

Теперь глаза широко раскрылись у нее, удивление мелькнуло на ее лице – удивление и мимолетная радость, которая при всей своей мимолетности подействовала на него самым поразительным образом. Грант подумал, что никогда еще не видел такой радости на ее лице.

– Б-благодарю вас. Мне тоже беседы с вами доставляют большое удовольствие, – необычно мягким и робким голосом проговорила Эмили.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил он. – Куда это вы отправились, так рано уйдя вчера с бала?

Она устремила на него взгляд – твердый и непроницаемый. Каждый взгляд, каждое сделанное ею движение говорило ему, что здесь что-то не так, а желание все возрастало. И хотя вокруг шумел многолюдный бальный зал, Гранту казалось, что здесь никого нет, кроме них. И это было опасно.

– Какой дерзкий и неджентльменский вопрос, Уэстфилд, – упрекнула Эмили, но голос ее звучал так ласково, что Грант не поверил, будто она действительно рассержена его расспросами.

Проверка. Она его проверяет. Ну что же, он тоже может ее проверить.

– В вас, миледи, есть что-то необычное, и это необычное часто заставляет меня забывать, что я джентльмен.

Яркий румянец выступил на ее лице. И снова перед глазами Гранта мелькнула прошлая ночь, и лицо Эмили наложилось на лицо женщины, которая подарила ему столько наслаждений. Этот румянец вполне мог появиться на ее лице, когда она обрела освобождение.

– Вам не следует забывать об этом, милорд, – тихо сказала Эмили. Музыка смолкла. – Особенно во время танцев.

Потом Эмили высвободилась из его объятий, послала Гранту головокружительную улыбку и добавила:

– А теперь прошу простить. Я обещала следующий танец мистеру Хингли. Всего хорошего.

Она оставила его среди бального зала, и он с сильно бьющимся сердцем и кружащейся головой смотрел, как она уходит. Он совсем не чувствовал себя тайным агентом, выполняющим задание. Он ощущал себя рыбой, которую Эмили поймала на удочку. И ничего не имел против того, чтобы болтаться у нее на крючке.