Прекрасная защитница - Питерсен Дженна. Страница 25

Он нашел лямки сорочки и спустил их с ее плеч, с грудей, пока тонкий шелк не соединился с атласом платья и Эмили не оказалась нагой от плеч до пояса. И Грант снова обхватил ладонями ее груди.

Она тихонько застонала, а он начал теребить ее соски, так что Эмили прикрыла рукой губы, чтобы заглушить стоны, становившиеся все громче.

Его руки скользнули вниз по ее гладкому животу, он зарылся пальцами в смятое платье, намереваясь убрать эту последнюю преграду между ними. И тут Грант нащупал шрам.

Мир замер. В ушах зазвенело. В глазах потемнело.

Грант не знал, радоваться ли, что он нашел ту женщину, которая не давала ему покоя, радоваться ли, что теперь можно объяснить, почему он чувствует такую связь с ней, а вспоминая о той ночи, каждый раз думает об Эмили, возмущаться или смущаться. В ту ночь, когда они ласкали друг друга, он был самим собой. А это значит, что Эмили, ложась с ним в постель, хорошо знала, кто он такой.

Но почему она не открыла себя? Почему позволила зайти так далеко, отдала ему свое тело так сладко, а потом ушла, крадучись, в ночь, унося с собой его часы?

Его часы.

Он поднял глаза и встретил ее взгляд. Впервые с тех пор, как они встретились на балу у его матери, Эмили не удалось скрыть свои чувства. На ее лице было написано желание и страх, и сознание своей вины. Ее лицо подтвердило его худшие подозрения даже больше, чем открытие ее шрама.

– Грант, – беззвучно произнесла она.

– Эмили! – рявкнул он, хватая ее за плечи и вжимая в диванные подушки. Он ощутил, как Эмили замерла под тяжестью его тела, посмотрел в ее глаза, такие яркие и синие, что в них было почти больно смотреть. – Где мои часы?

Эмили сопротивлялась, но это привело только к тому, что ее нежные соски еще сильнее стали тереться о грубую ткань его фрака, и пыл ее разгорелся еще ярче. Ее затуманенный ум хотел оставаться в этой чувственной дымке, но мечта эта уже была неосуществима.

Секрет был раскрыт… или хотя бы частично раскрыт. И раскрыт он был самым худшим способом, какой только можно себе представить. Единственным способом, который Эмили не учла.

Ведь она, конечно, не думала, что все кончится вот так – она будет лежать на спине под тяжелым и жарким телом Гранта и буквально умолять, чтобы он взял ее.

– Грант, – сказала она, заставив себя посмотреть ему в глаза. Она должна была это сделать, хотя его темные глаза выражали гнев и боль от того, что его обманули, и Эмили захотелось отпрянуть от него. – Я вам все объясню.

Он вжимал ее в подушки все сильнее, не давая пошевелиться. Она попыталась высвободиться, но тщетно. Он был очень сильный. Эмили охватил страх. Ей не нравилось, что она оказалась в ловушке.

– Прошу вас, – тихо сказала она.

Он прищурился:

– Как же вы можете что-то объяснить? Как, черт побери, вы можете объяснить все свои поступки?

Она сглотнула.

– Вы можете не верить, и вряд ли я имею право вас за это упрекнуть, но я сегодня собиралась все вам рассказать. Рассказать о том открытии, которое вы уже, конечно, сделали – что я – та женщина, которую вы спасли в «Синем пони» несколько дней тому назад. Я аплодирую вам за мастерство. Вы показали мне, что вы действительно хороший тайный агент.

Грант замер, его лицо ничего не выражало, поскольку он всячески старался скрыть то, что чувствует. А чувствует он – она в этом не сомневалась – одновременно удивление и ужас. Тайный агент, утративший свою анонимность, становится полностью уязвимым.

– Тайный агент? – повторил Грант, его грубый голос был полон надменного удивления.

– Часы вас выдали, – мягко сказала она. – Такими часами награждают всех лучших сотрудников Военного министерства. Тогда-то я и поняла, кто вы, и потому взяла их. Чтобы утвердиться в своих подозрениях. – Она снова попыталась высвободиться. – Пустите меня, Грант. Вы теперь знаете правду, а мне бежать некуда.

Грант бросил на нее оценивающий взгляд. В нем уже не было того страстного пыла, который обычно сопровождал его взгляды. Она на миг закрыла глаза, жалея об утрате этого пыла. Желая его. Она все еще чувствовала необоримое влечение к Гранту, охватившее ее до того, как он нашел ее шрам и, сложив воедино кусочки мозаики, понял, кто она такая. В действительности ее тело, карая этим мучительно пульсирующим вожделением, наказывало ее гораздо суровее, чем Грант мог себе представить.

– Я отпущу вас, – произнес он спокойно. – Но если вы сделаете хотя бы одно движение по направлению к двери, я свалю вас на пол прежде, чем вы успеете позвать на помощь, понятно?

Она кивнула, и он встал и отошел в сторону. Потом подошел к двери и запер ее, не поворачиваясь к Эмили спиной. Эмили с трудом заняла сидячее положение, натянула на плечи лямки своей сорочки, потом лиф платья, стараясь не поддаваться разочарованию.

Она в полной мере заслужила негодование, которое вызывает сейчас у Гранта. И именно такого настороженного отношения могла она ожидать от хорошего агента, обнаружившего, что его опутал сетью лжи тот, кого он, казалось, хорошо знает. Эмили это понимала, но от этого легче не становилось.

– А вдруг окажется, что повалить меня на пол труднее, чем вы думаете? – спросила она, застегивая пуговицы.

Он недоверчиво скрестил руки.

– Как это может быть?

Вот тут-то и настал подходящий момент, чтобы открыть Гранту свою тайну, но Эмили никак не могла произнести фразу, которую отрепетировала заранее. Потому что открыть тайну означает довериться, а доверия ей как раз и не хватало. Но если Эмили хочет от Гранта помощи, выбора у нее нет.

– Потому что я тоже тайный агент, Грант. Как вы думаете, откуда я узнала о том, что означает наличие у вас таких часов? Как вы думаете, почему я смогла обмануть вас в ту ночь своим переодеванием? Как вы думаете, почему такой человек, как Каллен Лири, гнался за мной? – Эмили вздрогнула. Теперь она была полностью в его власти. – Если вы отбросите свое возмущение и обдумаете все, что знаете обо мне, все, что вы обнаружили, то поймете, что я говорю правду.

Грант ничего не ответил, и Эмили не поняла, поверил он ей или нет. Она неловкими движениями пыталась хоть как-то привести в порядок спутанные локоны. Но занимаясь этим, не сводила глаз с Гранта, и на ее лице отражалось все, что она чувствует. Обычно Эмили не позволяла себе такого, но с Грантом это было необходимо. Нужно показать ему, что она не лжет.

– Я знаю, что вам поручили охранять меня, Грант.

Он шагнул к ней. Сердце у Эмили забилось, охваченное надеждой, но она постаралась не обращать на это внимания… надеждой и желанием, призналась она самой себе. Только бы он ей поверил!

– Допустим, вы правы, – сказал он наконец, оправляя на себе смятую одежду. – В вашем выводе касательно того, что я тайный агент. И допустим, что вы тоже тайный агент, как вы утверждаете. Тогда скажите, с какой стати мне могли поручить следить за вами? Или вы работаете против правительства, Эмили? Вы продаете наши секреты врагу?

Она мгновенно вскочила на ноги. Руки у нее дрожали, кровь отхлынула от лица. Обвинить ее в предательстве!

– Как вы смеете? Разумеется, я не предаю отечество. Я стала тайным агентом потому, что люблю свою страну. – Она с трудом взяла себя в руки и продолжала уже твердым голосом: – Вам поручили охранять меня по той же причине, по которой мне поручили охранять вас. Чтобы держать подальше от всяких настоящих дел, потому что нас обоих заклеймили как не способных продолжать работу.

Услышав это, Грант передернулся.

Эмили подошла к нему, но рук не протянула, хотя ей страшно хотелось прикоснуться к нему, разгладить, оставленные страданиями морщинки у рта, поцеловать его и просить не испытывать к ней ненависти… и снова вызвать в нем то желание, которое появлялось в его глазах, когда он смотрел на нее.

– Я не знаю, почему было принято такое решение относительно вас, – продолжала она. – Потому что все ваши действия, кроме нападения на Лири в ту ночь в притоне, нападения, в котором не было никакой надобности, говорит о вас как об очень хорошем агенте. Агенте, который заслужил эти часы.