Объятия смерти - Робертс Нора. Страница 38

– Поездка туда – сплошное удовольствие. – Паркер прищелкнул языком. – Я мог бы посадить вас на славную спокойную лошадку.

– Попробуйте потом доказать, что вы не угрожа­ли офицеру полиции!

– Вы мне нравитесь, лейтенант. Ладно, возьмем джип.

Еве казалось, что Рорк наслаждается поездкой. Но ей не доставляло никакого удовольствия тряс­тись по равнине, усеянной рытвинами, кучами навоза и другими неприятностями, которые могли та­иться в высокой траве. Вскоре она увидела еще один джип примерно в полумиле от них и трех всадников, едущих вдоль изгороди. Паркер поехал им навстре­чу, громко сигналя. Стадо с мычанием расступилось.

– Нужно поговорить, Чак!

Высокий костлявый мужчина в ковбойской уни­форме, состоящей из клетчатой рубашки, джинсов, широкополой шляпы и сапог, подъехал к ним. Ева осторожно придвинулась к дальней дверце джипа.

– Эта леди – лейтенант Даллас, коп из Нью-Йорка. Ей надо с тобой побеседовать, Чак.

– Со мной? – На его загорелом продолговатом лице отразилось удивление. – Я никогда в жизни не был в Нью-Йорке.

– Вас ни в чем не обвиняют, мистер Спрингер, но вы могли бы помочь мне в расследовании. – И как ей расспрашивать его, когда он все еще сидит на лошади? – Не могли бы вы уделить мне несколь­ко минут?

– Ну, если босс хочет…

С поразившей Еву легкостью Спрингер спешил­ся, скрипнув седлом. Лошадь сразу опустила голову и начала щипать траву.

– Это касается Джулианны Данн, – начала Ева.

– Я слышал, что она вышла из тюрьмы. Гово­рят, она уже успела убить человека.

– Трех человек, – поправила Ева. – Вы знали ее, когда она жила в этих местах?

– Да.

– А после ее отъезда вы контактировали с ней?

– Нет.

– Вы были друзьями?

– Не совсем.

Ева сделала паузу, решив, что техасский ритм бе­седы отличается от нью-йоркского.

– Кем же вы тогда с ней были, мистер Сприн­гер?

– Я знал ее. Джулианна была падчерицей моего босса. С тех пор, как она уехала, я ни разу ее не ви­дел. Босс, у меня сегодня еще много дел.

– Лейтенант Даллас выполняет свою работу, Чак. Если ты думаешь, будто я стану сердиться из-за того, что произошло между тобой и Джулианной, когда вы были сопливыми подростками, то забудь об этом. Ты знаешь меня достаточно хорошо и знаешь, что со мной случилось. – Он помедлил, а Чак нахмурился, уставясь на свои сапоги. – По-моему, ты не таишь на меня зла из-за этого. Лейтенант хо­чет знать, спал ли ты с Джулианной.

Ева с любопытством наблюдала, как Спрингер краснеет под загаром.

– Я не могу говорить о таких вещах с женщиной.

Ева показала значок:

– Тогда говорите с полицейским.

– Мистер Паркер, – вмешался Рорк, – не мог­ли бы вы пройтись со мной по полю? У меня есть ранчо в Монтане, и мне интересно посмотреть, как у вас идут дела.

– Только смотрите под ноги, – предупредил Паркер, выходя из машины. – А ты, Чак, делай то, о чем тебя просят.

Так как Еве казалось глупым оставаться в джипе одной, она рискнула выйти. Лошадь сразу же подня­ла голову, задев ей плечо, и Ева с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть ее кулаком.

– Он просто интересуется, нет ли у вас чего-ни­будь, повкуснее травы. – Чак провел рукой по носу лошади. – Всегда надеется на подачку.

– Объясните ему, что у меня ничего нет. – Ева шагнула в сторону, встав таким образом, чтобы Чак находился между ней и лошадью, которая насмеш­ливо заржала. – Расскажите мне о Джулианне.

– Тогда мне было всего шестнадцать. – Он сдви­нул шляпу на затылок и снял шейный платок, чтобы вытереть пот со лба. – В таком возрасте парень ду­мает не мозгами, если вы понимаете, о чем я.

– Вы занимались с ней сексом?

– Однажды Джулианна пришла в конюшню, где я прибирался. На ней была рубашка в обтяжку и шортики. Выглядела она потрясно. Ну, мы начали дурачиться, а потом… – Он снова посмотрел на свои сапоги. – Тем летом мы часто тайком выскальзывали из дома и занимались любовью на сеновале. А после она стала приходить ко мне домой, залезая в окно. Сначала все было здорово, но я знал: если моя мать узнает, она спустит с меня шкуру заживо. К то­му же вокруг были и другие девчонки, а Джулианна не давала мне даже посмотреть в их сторону. Это на­чало меня раздражать.

– И вы порвали с ней?

– Один раз попытался, но она вцепилась в меня, как дикая кошка. Царапалась, кусалась… Джулиан­на заявила, что ее никто не может бросить. Она вы­глядела, как безумная, и напугала меня до смерти. Потом она стала плакать, умолять – ну и все нача­лось заново. А на следующий день Джулианна яви­лась прямиком в мой дом, вошла в кухню и заявила матери, что я с ней спал, и что, если меня куда-ни­будь не отошлют, она все расскажет отчиму, и моего отца уволят. – К удивлению Евы, Чак улыбнулся. – Но маму было не так легко запугать даже дочке босса. Она запретила Джулианне приходить в ее дом без приглашения и сказала, что не станет терпеть, чтобы какая-то маленькая шлюшка угрожала ее семье. А потом велела ей убираться, предупредив, что поговорит с ее матерью.

– И поговорила?

– Думаю, что да, так как у мамы слово с делом не расходилось. Она ничего мне не рассказывала, но в то лето Джулианна больше и близко не подходила к конюшням. А я целый месяц просидел под домаш­ним арестом и выслушал лекцию, от которой у меня уши горели.

– А после лета?

– Я больше ни разу не разговаривал с Джулианной. Но однажды она подошла ко мне, когда я про­гуливался с девушкой, и с усмешкой произнесла ос­корбительное замечание насчет чувствительной час­ти моего тела. Еще как-то раз я обнаружил в своей кровати дохлого скунса – наверняка это было ее рук дело. Ну а потом…

– Да?

– Я никогда никому об этом не рассказывал. Ве­чером, накануне моей свадьбы, Джулианна позво­нила мне. Она сказала, что хочет меня поздравить, но говорила таким тоном, словно, прошу прощения, посылала меня к такой-то матери. Джулианна за­явила, что знает, как я буду думать о ней в брачную ночь, что она тоже будет обо мне думать, и хотела бы иногда навещать меня и говорить о старых време­нах. Я знал, что она в тюрьме. Меня ее звонок рас­строил, но я не видел смысла кому-то о нем расска­зывать. На следующий день я женился.

– И с тех пор она вам больше не звонила?

– Нет, но на прошлый Валентинов день я полу­чил посылку. Внутри оказалась дохлая крыса – судя по виду, отравленная. Об этом я тоже никому не рассказывал – просто выбросил ее. Мэм, мне было всего шестнадцать, когда мы возились в сене пару летних месяцев! Теперь у меня жена и сын, а скоро появится второй ребенок. Что ей может быть нужно от меня спустя столько лет?

– Он отверг ее, – сказала Ева Рорку, когда они сели в свою машину. – Единственный раз Джули­анна связалась с парнем своего возраста – и пере­стала быть ему нужна раньше, чем он ей. К тому же его мать выставила ее за дверь. Перенести две такие пощечины она никак не могла.

– Будь Джулианна нормальной девочкой, она бы переживала какое-то время, а потом все забыла. Но вместо этого она соблазнила отчима. Пожилых людей легче контролировать – они не замечают твоих пороков.

– Джулианна не только соблазнила отчима, но и использовала секс, чтобы окончательно раздавить его и свою мать. Секс для нее – орудие наказания. До убийства она еще не додумалась, но это был все­го лишь вопрос времени. К чему убивать тех, кто и так уничтожен? Джулианна добилась того, что хоте­ла, но не забыла, как ее отвергли.

Ева не помнила, что испытывает пятнадцатилет­няя девушка. Неудивительно – она ведь никогда не была нормальным подростком. Впрочем, как и Джу­лианна Данн.

– Она позвонила Чаку накануне свадьбы, – продолжала Ева. – Специально, чтобы расстроить его, и знать, что он не сможет не думать о ней в брач­ную ночь.

– Что ты собираешься со всем этим делать?

– Чак беспокоится о семье, поэтому, думаю, будет сотрудничать с местной полицией. Паркер по­обещал мне усилить охрану ранчо. Я побеседую со здешними копами и прослежу, чтобы они выполня­ли свою работу. А потом выполню мою – и найду ее.