Я люблю Лондон - Келк Линдси. Страница 41

– И пригласила его на нашу свадьбу.

– Что? – Он уже обнимал меня не так крепко.

– Это было глупостью, у меня нечаянно вырвалось. – Я отодвинулась и взглянула на Алекса, но по его лицу ничего нельзя было понять. – Он позвонил спросить, можно ли нам встретиться и поболтать. Я подумала, что у каждого из нас давно своя жизнь, поэтому интересно на него теперь посмотреть.

– Понятно.

– Но все пошло не совсем так…

– Угу.

– И я пригласила его на свадьбу.

Алекс потер глаза и пару раз моргнул, прежде чем уставиться на меня своим изумрудным взглядом.

– Так, еще раз, правильно ли я понял: ты развлекалась со своим бывшим, все пошло не совсем так, и после этого ты пригласила его на нашу свадьбу?

Я сморщила нос и снова вытерла перепачканные тушью глаза.

– Да.

– Может, ты еще и Солен позвонила? Пригласила заодно и ее, чтобы окончательно все испортить?

Солен, она же Французская Сучка, она же бывшая Алекса, она же мой заклятый враг. То есть одна из врагинь, на пару с Сиси и любовницей Марка. Мне очень не нравилось иметь трех заклятых врагов в свои годы. Многовато для человека, который не доносит шефу на сотрудников.

– Солен я не звонила, у меня нет ее телефона, – ответила я. Шутка успеха не имела. Кстати, телефон у меня был – так, на всякий случай. В книжке она значилась как «АдскиЗлобнаяСука». – Это было глупо, у меня просто вырвалось, но я уверена, он не придет.

– Он сказал, что не придет?

– Не сказал, – признала я. – И еще я пригласила его девицу.

– Энджел. – Алекс облокотился спиной на свободную кровать, глядя на меня с усталым удивлением. Так учитель смотрит на ученика, который снова грызет фрукт из папье-маше. – Ты хочешь видеть его на нашей свадьбе?

Я посмотрела на фотоальбомы, на альбомы с вырезками и целый склад открыток фирмы «Клинтон», сваленные в пластиковый контейнер.

– Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто он сбывает меня с рук.

– А я не хочу общаться с твоим бывшим в день нашей свадьбы! – Алекс снова обнял меня за плечи и притянул себе на грудь. Сердце у него учащенно билось, но вовсе не от острого сексуального возбуждения, когда готов хоть в спальне на полу. – Мы с тобой оба помним, что произошло, когда ты встретилась с моей бывшей.

Мы помнили, еще как! Если говорить лапидарно, ничего хорошего.

– Не хочу разыгрывать записного ревнивца, – сказал он, целуя меня в волосы и крепко прижимая к себе, – но я, похоже, ревную.

Я извернулась и поцеловала его в губы.

– Я тоже.

Момент был явно неподходящим, чтобы рассказывать об украденном Марком поцелуе, да и зачем ему знать? Марк за свою наглость получил, так что можно считать, что ничего и не было. Яркий пример блаженного неведения.

– С этим все просто. – Алекс надел крышку на контейнер с альбомами и со щелчком закрыл ее, не обращая внимания на мой судорожный вздох. Неужели он предложит взять приглашение назад? Он что, забыл, что я англичанка? – Позвони ему и скажи, чтобы не приходил.

– Он и так не придет, – пообещала я. – Он дурак, но не настолько.

Я очень надеялась, что не ошибаюсь. Марк невероятный идиот.

– А это барахло… открытки, снимки – древняя история, – сказал Алекс, ногой отправив контейнер под кровать. – Хватит лить слезы по прошлому. С субботы и навсегда только мы с тобой. Никаких бывших бойфрендов или подружек, только ты и я каждый день, как и должно быть.

– Только ты и я. – Я покусала губы, пытаясь вернуть краску на лицо. – Красиво.

– Правда, с одной оговоркой: от Дженни нам, похоже, никогда не избавиться, – сказал Алекс, округлив глаза. – Да и Крейг неминуемо пропишется у нас на диване, дай только срок.

– Ты и папе моему дал ключи. Он теперь спит и видит, как переедет в Америку, – добавила я.

Алекс рассмеялся и разжал объятия, но тут же опрокинул меня на спину, и пару секунд мы молча смотрели друг на друга.

– По-моему, ты должна надеть это на свадьбу, – сказал он. – Тебе идет.

– А что, и придется, если платье вовремя не доставят. – Я оттянула выцветшую черную футболку и посмотрела на рисунок. Хм! Мать в свое время не одобряла «АС/DC». – А ты себе одежду уже всю подобрал?

– Твой отец хочет отвести меня в некое место под названием «Вестфилд». – Алекс вытянул облаченную в деним ногу и чуть пихнул меня своей кроссовкой «Конверс». – Это хорошо?

– «Вестфилд» – это хорошо, – подтвердила я. – А если папа хочет проводить с тобой побольше времени, это просто замечательно. Мужская дружба века.

– Правда? – Алекс улыбнулся уголком рта. – Не будь он посаженым отцом, наверняка вызвал бы Грэма на дуэль за место шафера.

– Может, и вызовет. Он тебя уже в сто раз больше любит, чем меня.

– Энджи! Тебе свадебный подарок!

Внизу открылась входная дверь, и на второй этаж донесся пронзительный голос Дженни.

– Обожаю, когда она подтверждает мои слова, – сказал Алекс, когда я подскочила, перелезла через него и кинулась к двери. – Ну вот почему свадебный подарок тебе, а не нам?

Причина, по которой свадебный подарок был моим, а не нашим, выяснилась сразу же, едва я спустилась. Ожидая перевязанную лентой коробку или что-нибудь блестящее, я была немало удивлена, увидев посреди кухни крепкого верзилу ростом за метр восемьдесят.

– Джеймс! – Я бросилась на шею своему дорогому приятелю. Он закружил меня по кухне и наклонил к самому полу для голливудского поцелуя. Джеймс вообще привык держаться театрально. – Ты приехал! – Нащупав ногами пол, я ограничилась традиционными крепкими объятиями. – Почему не написал?

– Потому что я засранец, – ответил Джеймс Джейкобс. – Подумал: зайду вот так, запросто, поздороваюсь. Привет, парень!

Появившемуся за мной Алексу достались куда более мужские объятия.

– Я рад, что ты смог приехать, чувак, – сказал Алекс, похлопав его по спине.

– Мне кажется, – прошептала мать Дженни, – или он правда сильно кого-то напоминает?

Ей не казалось. Будучи моим самым любимым геем на свете, Джеймс был еще и очень знаменитым актером. Я брала у него интервью в Голливуде. Начало нашего знакомства нельзя назвать гладким, особенно если учесть, что я нечаянно обнародовала его сексуальную ориентацию, но потом мы стали настоящими друзьями. Джеймс даже заказывал Алексу музыку к двум фильмам в жанре независимого кино, над которыми работал. Я читала статью, в которой Джеймс заявлял – дескать, открытое признание своей ориентации позволило ему «вновь обрести свободу творчества», но меня не покидало неприятное подозрение, что ему просто перестали предлагать романтические и брутальные роли с тех пор, как он признался, что предпочитает парней. Печально. Впрочем, Джеймс казался счастливым, и я этим удовольствовалась.

– Так, одевайся, и пошли выпьем по коктейлю, – сказал он, хлопнув меня ниже пояса и сверкнув моей матери улыбкой на миллион долларов. Я запрыгала с ноги на ногу, хлопая в ладоши. Я была в восторге. – Леди, конечно, к нам присоединятся? И Алекс?

– О! – Мать прижала руку к горлу и залилась румянцем. Самым настоящим румянцем. – Вряд ли вы захотите появиться в городе в моей компании.

– Я обещала Дэвиду пройтись по магазинам и помочь купить костюмы ему и Алексу, – сказала Дженни. Когда первоначальная радость утихла, подруга снова отгородилась ледяным занавесом. – А вы вдвоем обязательно сходите.

– Да, нам еще костюм покупать, – подтвердил Алекс. – Выпей за меня у старины Джека.

Я даже осталась довольна, что Алекс не может пойти – складывалась сугубо девичья компания, но Дженни у меня так легко не отделается.

– Дженни, они взрослые, могут сами выбрать себе по костюму. У них на двоих девяносто лет самостоятельного одевания, – взмолилась я, отпуская руку Джеймса. – Или отложите до завтра, все вместе сходим.

– Неужели ты будешь пить коктейли? – вспомнила свои обязанности мать, строго посмотрев на меня.

– Только один, – отмахнулась я от материнской заботы и повернулась к Дженни. Она явно колебалась. – Решайся! Сходим в какое-нибудь блестящее заведение. Разве мы не пойдем в блестящее заведение?