Великолепный любовник - Брук Кристина. Страница 27

– Ты должен жениться на Вайолет. Она наследует Кловерли.

– Знаю, – он замолчал. Ему было неудобно обсуждать женитьбу с бывшей невестой. Женщиной, которой он сделал предложение всего несколько месяцев назад.

С самого прибытия Джорджи, когда он пытался представить себе свадьбу с одной из выбранных Лидгейтом девиц, он возвращался мысленно к Джорджи.

Она наклонилась вперед и похлопала лошадь по шее.

– Тебе не следует смущаться, Бэкенхем. Все, что было между нами, осталось в прошлом.

Она замолчала, потом с некоторым трудом продолжила:

– Я хочу видеть тебя счастливым. Я желаю счастья моей сестре больше всего на свете. Думаю, вы оба будете весьма довольны браком.

Ее голос стал немного хриплым, но он едва обратил на это внимание.

– Ты хочешь, чтобы я женился на твоей сестре, но не хотела выходить за меня сама.

Ему оказалось сложнее произнести это, чем он думал.

Джорджи криво улыбнулась:

– О, я полна противоречий. Я знаю, что у тебя есть все качества, о которых леди только может мечтать в муже. И знаю, ты позаботишься о Кловерли. Для меня это важно.

Как ни странно, он почувствовал себя польщенным.

Будь он на ее месте… Если бы Лидгейт или Ксавье попытались жениться на Джорджи, он бы… Его лошадь мотнула головой и сдала назад. Бэкенхем слегка отпустил поводья.

– Жаль, что мне пришлось приехать сюда, – продолжила она. – Но если вы находите невозможным ухаживать за моей сестрой, боясь оскорбить мои чувства, – прошу вас, не бойтесь.

Повисло молчание.

– Поедемте туда? – Он чувствовал необходимость переменить тему. Слишком много прямоты и честности за какой-то час.

Прежде чем она успела ответить, он послал своего коня вниз по склону.

Они спускались в мир воспоминаний и упущенных возможностей. С каждым шагом, приближаясь к дому, где она провела восемнадцать лет, сердце Джорджи болело все сильнее.

Говорят, дом англичанина – его крепость. Мужчины привязаны к земле. Но что касается женщин? Джорджи любила это поместье не меньше, чем ее отец или Бэкенхем.

По крайней мере, Кловерли будет принадлежать Вайолет, успокаивала она себя. Он не отойдет какому-нибудь малознакомому кузену, проживающему в Америке. Вайолет должна выйти за хорошего человека, который умеет ухаживать за землей не хуже, чем ухаживать за леди.

Представив себе, что Бэкенхем целует Вайолет так же, как ее на вилле у Стейна, Джорджи закрыла глаза и деловым тоном осведомилась:

– Я слышала, тут новый управляющий. Каков он?

Бэкенхем сжал губы.

– Мне не нравится его стиль. Я написал письмо поверенным шесть месяцев назад, но получил лишь отписку.

– Его нашел братец моей дражайшей мачехи. Знаете, Бэкенхем, я никому, кроме вас, этого не скажу, но думаю, мой отец женился на этой женщине в приступе помрачения рассудка.

Он пожал плечами:

– Возможно, ему было одиноко.

– Возможно, ему нужен был наследник мужского пола. – Джорджи всегда было больно думать об этом.

Он взглянул на нее краем глаза.

– Кажется, леди Блэк уговорила его оставить поместье Вайолет.

– Его не нужно было долго уговаривать. Он рассердился на меня из-за расторгнутой помолвки так, что, думаю, выгнал бы из дома, если бы не любил.

– Он весьма навредил вам, лишив Кловерляи-Мэнор.

Конечно, Бэкенхем понимал это лучше кого бы то ни было. Он понимал, потому что чувствовал ту же гордость обладания, гордость принадлежности своей земле. Он понимал ее.

Сожаление о поступке ее отца смягчило его тон. Джорджиана не хотела его жалости.

– Мне достаточно средств к существованию. Я унаследовала богатство моей матери. Если, конечно, мои опекуны не проиграли мои деньги на бирже или не потратили на свои собственные гнездышки.

Он сурово свел брови.

– По достижении совершеннолетия вы должны потребовать подробный отчет. До него не так уж и далеко.

– О, конечно, я его потребую, – ответила Джорджи. – На моих поверенных можно положиться. А вот поверенные Вайолет… Я сразу составила мнение о мистере Мортоне, не говоря уже о его стряпчем, – она взглянула на Бэкенхема и отметила его мрачное выражение лица. Он тоже имел о них свое мнение. – Я предвкушаю, как вы поступите с этими джентльменами, когда женитесь на Вайолет.

Он бросил на Джорджи раздраженный взгляд.

– Я не делал предложения вашей сестре, и она ни на что не соглашалась. Прекратите говорить об этом как о деле решенном.

Она широко распахнула глаза.

– Но разве вы можете поступить противно здравому смыслу, только чтобы отомстить мне?

Всадники остановились, немного не доехав до дома. Он взглянул на нее.

– Я не хочу брать то, что по праву должно принадлежать вам.

Она положила ладонь ему на руку.

– Пожалуйста, не думайте так. Я не в обиде ни на Вайолет, ни на вас. Но я обижена на дядюшку Мортона за то, как он присматривает за поместьем. Особенно если новый управляющий плох, как вы думаете.

Мускул дернулся на щеке у Бэкенхема.

– Конечно, вы правы. Это не мое дело, – произнес он.

Она выдержала паузу. Надо быть храброй.

– Вы должны сделать это вашим делом. Женитесь на Вайолет.

Повисло долгое молчание. Наконец Бэкенхем сказал:

– Я слышал, в Кловерли появился новый жилец.

– Я предложила Вайолет посетить его, но она молода и не хочет беспокоить этого джентльмена. Возможно, вы сопроводите ее.

Он помолчал.

– Нет. Я не могу. Кроме того, кажется, этот господин останется в доме только на лето. Вряд ли стоит сводить с ним знакомство.

Он повел головой в сторону Уинфорда.

– Вернемся?

– Конечно, – согласилась Джорджи, – вы не должны надолго оставлять гостей.

Он, однако, не торопился. Повернув голову, Бэкенхем взглянул на девушку и, кажется, прочитал ее чувства. Теплое ощущение возвращения домой, смешанное с горечью сожаления.

– Может, по пути назад заглянем в фиалковый лес?

Полдетства она провела в этом лесу. Джорджи, собрав силы, кивнула:

– Если у нас есть время.

Они въехали в сказочную страну, полную тайн и теней, скрученных древних деревьев с огромными корнями, поднимающимися из земли, словно гигантские щупальца. Свет струился сквозь листву, и пыль плясала в лучах, словно феи.

Местами лес был темным, холодным и мокрым, стволы покрыты мхом и лишайником. Где-то журчал ручей, вода в нем была чиста и холодна даже летом.

Под копытами лежал слой листвы и мокрой земли. Вокруг царила тишина, будто люди никогда не ступали в этот лес.

Они остановились. Джорджи глубоко вдохнула лесной воздух – и осознала, что, может быть, никогда не вернется сюда. Если Вайолет выйдет за Бэкенхема, сюда будет слишком больно возвращаться.

Бэкенхем сошел с лошади и хотел помочь ей спешиться, и она сама поспешно спрыгнула с седла.

Джорджи не могла сказать, что случилось бы, если бы он коснулся ее. Какие бы она ни давала себе обещания, она боялась, что сразу откажется от них. Даже если бы он только помог ей спуститься с седла…

Джорджи нашла несколько фиалок на солнечной поляне. Обрадованная возможностью отвлечься, она наклонилась, сорвала одну и, прежде чем поняла, что делает, продела в петлицу Бэкенхема.

Он не сводил с нее глаз. Что-то в выражении его лица заставило ее быстро отвернуться.

Привязав лошадей, он спросил ее:

– Скажи мне честно, Джорджи. Ты действительно не возражаешь, если я женюсь на Вайолет?

Как она могла честно ответить на такой вопрос?

– Я хочу, чтобы вы женились на Вайолет, Бэкенхем. Я ведь уже говорила.

Ее голос даже не дрогнул, когда она сказала это. Она смотрела ему прямо в глаза! Она могла гордиться собой.

В восемнадцать лет она неслась по жизни напролом, забирая все, что хотела, и никогда не считаясь с ценой. Она получила урок, потеряв самое главное, что было у нее в жизни.

Теперь она уже не относилась к жизни так легко. Джорджи Блэк повзрослела.

Его лицо потемнело. Он подошел к ней и взял за руки, будто собираясь встряхнуть.