Черный лебедь. Тетралогия (ЛП) - Мид Ричел (Райчел). Страница 68

Как и в прошлый раз, Дориан почувствовал мое сопротивление. Он разорвал объятия, резко отдернулся от меня. Но прежде чем король успел отвернуться, я увидела на его лице эмоции, которых не замечала раньше. Отчаяние. Печаль.

— Дориан, — позвала я. — Дориан!.. Мне так жаль.

Он потер лицо руками, вздохнул и сказал почти спокойно:

— Уже поздно, Эжени. Тебе не стоит теперь возвращаться домой.

Он встал, потянулся и когда наконец повернулся ко мне, его лицо снова было спокойным. Мрачное выражение исчезло, привычной бодрости тоже не было. Дориан просто выглядел усталым.

— Я лягу на кушетку в кабинете, а ты займешь кровать.

— Нет, я…

Он, не оглядываясь, направился в другую комнату. Жестом дал понять, что разговор окончен, и сказал:

— Оставайся. Ты выспишься так, как никогда в жизни.

Французские двери искусной работы соединяли обе комнаты. Он закрыл их за собой, оставив меня наедине с угрызениями совести.

Я села на огромной кровати и попыталась разобраться в чувствах, раздиравших меня.

Что со мной не в порядке? Почему я не смогла сделать все так, как следовало бы? Я спала с парнями, которые нравились мне куда меньше, чем Дориан. Почему я не сумела пересечь эту границу? Почему я все еще сопротивляюсь?

Прежде чем снять джинсы и забраться под покрывало, я задула свечи и погасила факелы во всей спальне. Эта кровать и вправду оказалась самой удобной из всех, на которых мне когда-либо доводилось лежать, но, к несчастью, заснуть я так и не смогла. Я все думала и думала о своей магической эйфории, сомнительных желаниях и фиаско, последовавшем за ними. Мое тело желало Дориана, да и разум тоже. Лишь инстинкты продолжали сопротивляться.

Сама удобная в мире кровать, наверное, была оскорблена моим ерзаньем и перекатыванием с боку на бок, хотя ее размеры вполне позволяли все это вытворять.

Мои глаза достаточно быстро привыкли к темноте. В скудном свете луны я могла различать очертания мебели и углы комнаты. По ту сторону огромного окна сияли мириады звезд. Их было куда больше, чем я наблюдала в ночь, проведенную в обществе астрономов-любителей. В нашем мире мы потеряли звезды, несмотря на все усилия, направленные на то, чтобы достичь их. Люди и джентри были двумя сторонами одной монеты. Первым с избытком хватало того, чего недоставало вторым, и наоборот.

Я долго искала решение проблемы своих отношений с Дорианом, и оно пришло, хоть и нескоро. За окном все еще стояла кромешная тьма, когда я наконец встала и пробралась в соседнюю комнату. Двери бесшумно открылись, и я замерла, не решаясь коснуться короля джентри. Кушетка была ему коротка, так что ноги Дориана свисали с нее. Он лег не раздевшись, лишь набросил сверху тоненький плед. Лицо обращено ко мне, глаза закрыты. Одну руку Дориан подложил под себя. Волосы рассыпались по его щеке. В еле уловимом свете луны их огненный цвет был совершенно неразличим.

Это был король, повелитель тысяч подданных. Из-за меня он лежал тут, съежившись на маленькой кушетке. Его вроде как невозможно было обидеть, но я ухитрилась сделать это. Я долго стояла в тихой темной комнате, думала об этом, потом опустилась на колени и неуверенно протянула к нему руку.

Но Дориан открыл глаза прежде, чем я дотронулась до него.

— Что случилось? — спросил он.

Его голос был встревоженным, обеспокоенным.

Я не сразу нашла ответ. Вокруг разливалась тишина, густая, как тьма, окружавшая нас. Пока я колебалась, Дориан сидел молча и тихо. Он лишь смотрел и ждал.

— Я хочу, чтобы ты меня связал.

У Дориана было одно замечательное качество. Почти все в такой ситуации стали бы колебаться, задавать вопросы, но только не он. Король прошел за мной в соседнюю комнату и быстро достал те же самые шнуры, которые использовал раньше.

Я пристроилась на кровати, не уверенная в том, какое положение лучше принять, но Дориан осторожно направил меня. Он начал было поднимать мне руки над головой, потом остановился, опустил их к животу, взялся за края топа и вопросительно взглянул на меня. Я кивнула, и Дориан аккуратно стянул его через мою голову. Потом он снова поднял мои руки и неторопливо стянул запястья. Вторым шнуром король привязал их к причудливому резному орнаменту изголовья, потом взял еще один и закончил дело. Теперь мои руки довольно расслабленно лежали на подушках у меня за головой, но кисти и запястья были надежно связаны. Это странно, но что-то внутри меня расслабилось, когда я поняла, что теперь оказалась в ловушке. Продолжительность связывания изумила меня. Мне казалось, что Дориан захочет ускорить процесс, но его терпение, похоже, было безграничным. Он откинулся назад и, как всегда, поглядел на меня. Несмотря на почти кромешную темноту, я, одетая лишь в нижнее белье, чувствовала себя выставленной напоказ и лишь гадала, что же так увлекало Дориана — мое полуобнаженное тело или шелк шнуров.

Скорее всего, сочетание того и другого.

Он соскользнул с кровати, встал и начал раздеваться. Одежда падала на пол, тело короля постепенно обнажалось. В лунных лучах его светлая кожа казалась сияющей. Белоснежностью тела и гладкостью линий он походил на какую-нибудь греческую или римскую статую.

Дориан снова опустился на кровать и взглянул на меня сверху вниз. Теперь, вдалеке от окна, объятый тенью, он казался значительно больше и сильнее меня. Освободиться я никак не могла, разве что изобразила бы какое-нибудь безумное дрыганье ногами.

Время шло, и напряжение между нами возрастало. Это тревожило и возбуждало меня.

Почему он тянет? Почему не прикоснется ко мне? Почему он лишь смотрит на меня?

Наконец Дориан опустился на колени возле моих ступней и поцеловал кончики больших пальцев. Это прикосновение оказалось едва заметным, но после столь долгого ожидания все мое тело пронзила дрожь. Он поочередно играл то с одной, то с другой ступней, ласкал губами пальцы и щиколотки, а потом размеренно двинулся вверх по моим ногам. В самую первую нашу ночь Кийо вел себя точно так же. Я подумала, что на основе того, откуда парень начинает действовать, сверху или снизу, наверное, можно сделать определенное психологическое исследование или анализ личности.

Губы Дориана поднимались все выше и выше. Мышцы живота напряглись от предвкушения, я почувствовала нарастающую влажность между бедер. Но он почему-то оставил без внимания нижнее белье и продолжил ласкать живот, неторопливо водил ладонями по гладкой коже, осторожно обходя уже заживающую рану, оставленную на мне фаханом. Покончив с животом, король передвинулся к шее, но не коснулся груди. Шея у меня тоже была довольно чувствительная, и его губы принялись целовать ее со все большей страстью.

Я неровно, взволнованно задышала и не смогла сдержать отчаянную просьбу:

— Почему ты пропускаешь самые чувствительные места?

Он остановился, оторвался от меня на волосок.

— Ты хочешь, чтобы я спустился ниже?

Я прикусила губу. Он пытался заставить меня управлять им, но я желала совсем другого. В этот раз мне не хотелось быть сильной. Вот отчего я просила его связать меня. Я хотела лишиться возможности выбора, поэтому промолчала.

Он снова принялся ласкать шею, двигаясь от ключицы и плеча к щеке и уху. Вскоре наши губы снова соединились. Я попытался передать ему свое нетерпение и страсть в этом поцелуе, как делала это раньше, но теперь Дориан держался вне досягаемости, лишь дразнил меня, но не выполнял мои желания. Я изо всех сил выгнулась и попыталась прикоснуться к нему, насколько это было возможно, но король опять же легонько отстранился. Это было невыносимо. Переполненная желанием, я забыла о том, что не собиралась руководить им.

— Ладно, спустись ниже.

Он повиновался так же быстро, как и тогда, когда я просила его связать меня. Дориан придерживал изящными пальцами мои груди и принялся ласкать их губами. Я закрыла глаза, запрокинула голову, забылась в обжигающих прикосновениях его виртуозного языка. Он нежно посасывал соски, пробуждал каждую клеточку моего тела. Когда Дориан наконец оторвался, я негромко, протестующе вскрикнула, но сразу поняла, что именно он собирался делать дальше.