Паломино (Саманта) - Стил Даниэла. Страница 40
– А что ты еще мне не рассказала? Что твой отец – президент «Дженерал моторс»? Что ты выросла в Белом доме? И унаследуешь все состояние своего богатого папашки? – Тейт посмотрел на Сэм с откровенной враждебностью, и она как была нагишом, так и выпрыгнула из постели, словно ловкая, изящная кошечка.
– Нет, я тебе не сказала, что у меня эпилепсия и сейчас начнется припадок. Из-за тебя!
Но Тейт даже не улыбнулся, ей не удалось его рассмешить. Он молча ушел в ванную и закрыл за собой дверь. А когда появился вновь, то посмотрел на Сэм с раздражением.
– Ты чего сидишь? Одевайся!
– Почему? Я не хочу. – У Сэм внутри все похолодело от ужаса. – Я не собираюсь уходить.
– Не собираешься, но придется.
– Нет, – Сэм присела на край кровати. – Я не уйду, пока мы не уладим это недоразумение. Ты должен усвоить раз и навсегда: этот мужчина ничего для меня не значит, я люблю только тебя. Ты можешь понять это своей дурацкой башкой?
– А какая разница, пойму я или нет?
– Для меня разница есть. Ведь я люблю тебя, дурак дураковский! – Сэм перешла на шепот и ласково улыбнулась Тейту, но он на ее улыбку не ответил.
Пристально посмотрев на Саманту, Тейт взял сигару, но закуривать не стал, а просто повертел в руках.
– Ты должна уехать в Нью-Йорк.
– Зачем? Чтобы гоняться за мужем, на которого мне наплевать? Мы разведены. Ты это забыл? И я очень довольна. Я влюблена в тебя.
– А как насчет твоей работы? Ты и ее готова бросить ради жизни на ранчо?
– Вообще-то… – Сэм глубоко вздохнула, и ее внезапно забил озноб.
То, что она собиралась сейчас сказать, означало решительный поворот всей ее жизни, а ведь она еще не приняла окончательного решения… но сказать нужно было сейчас, прямо сейчас… У нее не оставалось времени на размышления.
– …Именно это я и собиралась сделать. Уволиться с работы и остаться здесь.
– Это смешно.
– Почему?
– Потому что тебе здесь не место, – устало произнес Тейт. – Твое место там, в шикарной квартире, на высокооплачиваемой работе, рядом с каким-нибудь мужчиной из того, а не из этого мира. Тебе нечего делать с ковбоем в однокомнатном домике, среди лошадиного навоза и бычков-однолеток. Ты же шикарная женщина, дама!
– Ах, как романтично! – Саманта старалась говорить язвительно, но слезы жгли ей глаза.
– Ничего романтичного, Сэм. Совершенно ничего. В этом-то все и дело. Ты хочешь жить в вымышленном мире, а он реальный. И я не твоя фантазия. Я тоже живой человек.
– И я живая, вот что интересно! А ты отказываешься поверить в это, не веришь, что у меня есть реальные потребности, что я вполне могу обойтись без Нью-Йорка, без моей квартиры и работы. Ты не допускаешь, что я могу захотеть изменить мою жизнь. Может быть, мне в Нью-Йорке надоело. Может, мне здесь лучше и я хочу переехать сюда!
– Тогда купи себе ранчо, как Кэролайн.
– И что будет? Ты поверишь, что я живу в реальном мире?
– Ну, ты можешь дать мне работу.
– Иди к черту!
– А почему бы и нет? А я смогу двадцать лет подряд тайком пробираться в твою спальню. Ты этого хочешь, Сэм? Чтобы все кончилось тем же самым? Потайным местечком для свиданий? А потом ты состаришься и уже не сможешь туда ездить, и останутся у тебя только тайные мечты. Ты заслуживаешь большего. И если ты сама не понимаешь этого, то у меня-то ума хватает понять.
– И что это означает? – Саманта с ужасом смотрела на Тейта, но он упорно не желал встречаться с ней взглядом.
– Ничего. Просто одевайся – и все. Я провожу тебя домой.
– В Нью-Йорк? – Сэм попыталась небрежно пошутить, но у нее ничего не вышло.
– Нечего ерничать. Одевайся!
– Но почему? А если я не желаю? – Сэм говорила как рассерженный ребенок.
Тейт подошел к ее одежде, сваленной в кучу – она сбросила ее в начале вечера, перед тем как упасть в его объятия, – взял вещи в охапку и положил Саманте на колени.
– Меня не интересуют твои желания. Я желаю, чтобы ты оделась – и точка! Одевайся. Такое впечатление, что из нас двоих взрослый только я один.
– Да какой ты, к чертовой матери, взрослый! – Саманта вскочила на ноги и швырнула одежду на пол. – Ты зациклился на своих старомодных представлениях о господах и батраках. Я не хочу больше слушать эту ахинею! Ты просто увиливаешь, не желаешь брать на себя ответственность! А это глупо. Глупо и неправильно! – Она всхлипнула, подобрала одну за другой свои вещи и принялась одеваться.
Раз он так себя ведет, она вернется к Кэролайн. Пусть посидит один – может, перебесится.
Через пять минут Саманта уже была одета. Тейт глядел на нее с отчаянием, не веря своим глазам, словно узнал ее сегодня с какой-то совершенно другой стороны и перед ним была теперь совсем чужая женщина. Она уныло посмотрела на него и медленно, с несчастным видом побрела к двери.
– Хочешь, я провожу тебя до дому?
Саманта заколебалась, но потом решила, что лучше не надо.
– Нет, спасибо, я сама доберусь. – Остановившись на пороге, она попыталась взять себя в руки. – Ты не прав, Тейт. – Но все же не сдержалась и тихо прошептала: – Я люблю тебя.
Слезы потоком хлынули из глаз. Саманта захлопнула дверь и побежала домой, благодаря Бога за то, что Кэролайн снова уехала в гости на соседнее ранчо. Она частенько ездила в гости по воскресеньям, и Сэм была сейчас этому рада: ей совсем не хотелось бы, чтобы тетя Каро увидела, как она заходит в дом, обливаясь слезами.
17
На следующее утро Саманта долго сидела за кофе в кухне Кэролайн, тупо уставившись в чашку, целиком поглощенная своими мыслями. Она не понимала, то ли ей стоит вечером попытаться поговорить с Тейтом еще раз, то ли лучше оставить его в покое на несколько дней и подождать, пока он образумится без ее увещеваний. Саманта вспомнила вчерашний разговор, и ее глаза тут же наполнились слезами. Хорошо еще, что поблизости никого не было! Она решила не ходить сегодня на завтрак в рабочую столовую. Есть Сэм не хотелось и уж тем более не хотелось встречаться с Тейтом до работы. Она специально пошла в конюшню только без пяти шесть; Тейт стоял в дальнем углу, держа в руках дощечку, к которой была прикреплена бумага для записей; он спокойно отдавал приказания, говорил, куда нужно будет сегодня съездить и каких животных разыскивать в горах. Потом он переключился на какую-то другую тему, а Сэм, как всегда по утрам, молча оседлала Навахо и через несколько минут, усевшись на него верхом, уже поджидала во дворе остальных. Однако Тейт почему-то назначил старшим в группе Саманты Джоша: сам же он явно не собирался сегодня уезжать из усадьбы, или если и собирался, то не с ними. Поняв это, Сэм разозлилась еще больше: похоже, Тейт ее избегает!
Поэтому она громким, резким голосом спросила, когда Навахо приблизился к стоявшему посреди двора Тейту:
– Решили сегодня посачковать, мистер Джордан?
– Нет, – он посмотрел на нее в упор. – Просто мне нужно кое-что обсудить с Биллом Кингом.
Сэм кивнула, не зная, что ответить, но, когда ковбои выехали со двора и Саманта, сидя верхом на Навахо, повернулась лицом к воротам, чтобы запереть их, она увидела, что Тейт с печалью глядит ей вслед. Потом он ушел. Может, он раскаивался в том, что устроил такой скандал из-за ее бывшего мужа? А может быть, понял, что разница в их положении не имеет для нее ни малейшего значения? Сэм вдруг захотелось окликнуть Тейта, но она не осмелилась, ведь окружающие могли услышать… поэтому она пришпорила Навахо и присоединилась к остальным.
Спустя двенадцать часов, уже далеко не так резво, как утром, еле держась от усталости в седле, ковбои въехали на двор, спешились, ввели лошадей в конюшню, расседлали и убрали на место уздечки и седла. Саманта в тот вечер порядком устала, в ее голове неотвязно вертелись мысли о Тейте и обо всем, что он сказал накануне. Она рассеянно попрощалась со всеми и, еле волоча ноги, поплелась к дому Кэролайн.
– Ты такая уставшая, Сэм! Как ты себя чувствуешь, дорогая? – с тревогой спросила Кэролайн, втайне надеясь, что виновата в этом только тяжелая работа.