Что остается от небес - Харрис К. С.. Страница 31

– Насколько все плохо?

Пол Гибсон собрал инструменты в чемоданчик и выпрямился.

– Если не допустить воспаления раны, с ним все обойдется. Мне удалось извлечь пулю из плеча без каких-либо серьезных последствий для кости или сухожилия. Думаю, парнишка потерял сознание скорее от болевого шока. Орал как резаный, когда я пытался дырку зашить. Я присыпал рану порошком базилика и дал ему пару капель лауданума, чтоб крепче уснул.

Девлин не сводил глаз с бледного лица Тома.

– Эта пуля предназначалась мне.

– Пойдем, – похлопал друга по плечу хирург. – Я с удовольствие пропущу стаканчик, да и тебе не помешает. С мальчиком все будет в порядке.

* * * * *

– И кто, по-твоему, это был? – спросил ирландец, устраиваясь в кожаном кресле в библиотеке виконта. – Младший Слейд?

– Может, он, – Себастьян плеснул щедрую порцию бренди в два стакана и передал один доктору. – А может, и не он. У меня из головы не выходит преподобный Эрншоу, подвешенный в церковном шкафу, как свиной окорок.

– Другими словами, это дело рук не Обадии?

– Очень возможно, – Девлин протянул другу найденное оружие. – Встречал хоть одного мясника с такой штуковиной?

– Что это, в дьявола, такое? – поинтересовался Гибсон, рассматривая странный винтовой механизм.

– Казнозарядная винтовка Фергюсона [44].

– Казнозарядная?

Себастьян кивнул.

– Трудность с использованием ружей всегда состояла в том, что их чертовски долго заряжать. А еще к ружью штык не прицепишь. Эта конструкция решает сразу обе проблемы, – виконт повернул затвор, открывая канал ствола. – Говорят, умелый стрелок может пальнуть из такой винтовки шесть раз за минуту и поразить цель на расстоянии до двухсот ярдов.

– Шесть раз в минуту? Тебе повезло, что остался жив.

– Загвоздка в том, – указал виконт на застопорившийся механизм, – что резьба на затворе  имеет досадное обыкновение заедать после третьего выстрела. Это одна из причин, по которой винтовки Фергюсона не прижились в армии. Их нечасто встретишь.

Ирландец провел рукой по гладкой ружейной ложе.

– Предположим, Обадия поднял винтовку возле одного из убитых офицеров и привез ее в Лондон с Пиренеев.

– Вполне возможно, – согласился Себастьян, становясь у окна, выходившего на потемневшую улицу.

Гибсон прокашлялся:

– Ты считаешь, это разумно – вот так выставляться?

– А что ты хочешь, чтоб я сделал? – резко повернулся к другу лицом Девлин. – Забился в угол?

– Нет, но… Просто задерни шторы, ладно?

Виконт со смешком осушил стакан и отошел от окна.

– У тебя уже была возможность осмотреть тело Эрншоу?

Хирург покачал головой:

– Констебль из Танфилд-Хилл еще допивал кружечку эля у меня на кухне, когда примчался твой лакей с известием, что Тома подстрелили. С утра первым делом займусь преподобным.

Себастьян налил себе еще выпить.

– Удивлюсь, если тело священника многое нам расскажет.

– Констебль что-то говорил о колотой ране?

– Похоже на то.

Доктор разделался со своим бренди одним длинным глотком.

– Точь-в-точь, как у сэра Нигеля Прескотта.

– Да, только пастора ударили не в спину, – виконт приподнял графин с безмолвным вопросом.

– Нет, спасибо, мне уже хватит, – отказался хирург, вставая. – Ты утром снова поедешь в Танфилд-Хилл?

– Да.

Гибсон кивнул и направился к двери, но, остановившись, оглянулся:

– Будь осторожнее.

ГЛАВА 27

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 12 ИЮЛЯ 1812 ГОДА

Утро занималось облачное и неспокойное, холодный не по сезону северный ветер свистел в дымоходах и гонял по улицам мусор.

Перед тем, как уехать из дома, Себастьян зашел проведать Тома и обнаружил, что тот сидит на постели, раскрасневшийся и сердитый.

– Царапина-то ерундовая совсем, – заявил мальчик. – Пусть Морей отдаст мне штаны…

Виконт дотронулся до лба раненого – горячий.

– Лежи и не вставай – это приказ.

– Но серые не любят Джайлса…

– Я не беру коляску. Поеду в Танфилд-Хилл на Лейле. Один, – Девлин не собирался подставлять под пулю еще одного слугу. – А ты останешься в постели до разрешения доктора Гибсона.

– Но…

– Никаких «но», – это было сказано тоном офицера, когда-то усмирявшим недовольный ропот закаленных в боях солдат.

Вспыхнув багровым румянцем, Том повесил голову.

– Слушаюсь, милорд.

* * * * *

Под хмурым, ветреным небом деревушка Танфилд-Хилл лежала непривычно тихая и настороженная. Когда Себастьян ехал рысцой по главной улице, какая-то женщина в накинутой на голову темной шали бросила в его сторону обеспокоенный взгляд и теснее прижала к себе стоявшего рядом ребенка. «Убийство в деревенской церкви меньше чем за одну неделю двоих священнослужителей не могло не напугать местных жителей», – подумал виконт.

Девлин отыскал постоялый двор «Собака и утка», угнездившийся в излучине мельничного ручья, как раз за погостом. Это было простое двухэтажное кирпичное здание, построенное в начале восемнадцатого века, с вымощенным задним двором, защищенным с одной стороны платной конюшней, а с другой – каретным сараем.

– Ну да, – с удовольствием вступил в беседу Джеб Купер, принимаясь чистить арабскую кобылу Девлина сразу за широкими воротами конюшни. – Было времечко, я служил грумом у самого сэра Нигеля Прескотта.

У конюха, худощавого, жилистого мужчины ростом чуть ниже среднего и возрастом лет пятидесяти были густые и курчавые коротко стриженые седые волосы и костлявое лицо, заросшее недельной щетиной.

– Я и не удивился, прослышав, что хозяин все эти годы был мертв, – заметил Купер. – Сразу подумал, что с ним что-то нехорошее приключилось, когда нашли Леди Джейн.

– Леди Джейн? – непонимающе нахмурился виконт.

– Лошадь сэра Нигеля, серая в яблоках и с белыми носочками. Такую красотку было еще поискать. Хозяин сам ее объезжал.

Себастьян прислонился спиной к выбеленной стене, скрестив руки на груди.

– А кобылу потом нашли бегавшей по пустоши?

– Верно, на следующее утро.

– И тогда вы решили, что на сэра Нигеля напали ночные грабители?

–Я-то? – глянул на виконта конюх поверх лошадиного крупа. – Не-а. Ни минуты в такое не верил.

– Почему?

– Не могло такого случиться, чтоб Леди Джейн убежала и хозяина бросила. Она ж ему как дите была. Если бы сэр Нигель был ранен, ни в жисть бы его не оставила.

– Как долго вы прослужили в Прескотт-Грейндж?

– Почти десять лет.

– А почему ушли?

Джеб потер пальцем нос и подмигнул:

– Впутался в историю с одной из служанок, понимаете, да? Леди Прескотт сама попросила меня уволиться. Да и потом, она на меня взъелась еще с того вечера.

– С того вечера, как сэр Нигель пропал? – снова нахмурился Девлин.

– Ага. Наверху в доме тогда такая ругань неслась, – хмыкнул конюх. – В аккурат после ужина.

– И кто же ссорился?

– Ясное дело, кто – сэр Нигель и леди Розамонда.

– И часто они бранились?

Джеб помолчал, собираясь с мыслями.

– Ну, у хозяина норов был, что у самого дьявола. Вечно то на одного наорет, то на другого. Только ее милость не часто супротив мужа шла.

– А в тот вечер пошла?

– Ну да. Я слышал, как она упрашивала, когда сэр Нигель выскочил, бахнув дверью, и потребовал лошадь. «Пожалуйста, не делай этого!» – смешно вытаращив глаза, фальцетом пропищал конюх.

– Не делай чего?

– Наверное, не уезжай, – понизив голос до обычного, предположил собеседник.

– Но баронет все равно ускакал? Несмотря на мольбы супруги?

– Ага. Я оседлал Леди Джейн, и он отправился в Лондон.

Себастьян выглянул через открытую дверь конюшни на неторопливо текущий мимо мельничный ручей. Деревня лежала как раз по пути из имения на главную лондонскую дорогу.

– Сэр Нигель действительно говорил, что едет в Лондон?