Путеводная нить - Макомбер Дебби. Страница 39

— Мы с Мэттом немного повздорили. Знаю, он старается меня защитить, оградить от трудностей, но ведь я его жена! Он давно должен был мне сказать! Когда я его упрекнула, он ответил, что у меня и так много забот.

— Сколько тебе нужно? — интересуюсь я.

— В извещении написано, что до следующего понедельника мы должны внести десять тысяч долларов.

— Маргарет… Извини… Я и понятия не имела.

— Знаю, знаю… Мэтт говорит, что все как-нибудь образуется, и… наверное, он прав. Я не собиралась грузить тебя нашими проблемами, просто я места себе не нахожу…

Хотя Маргарет бодрится, в сердце ко мне закрадывается дурное предчувствие. Сестра вот-вот лишится крыши над головой, а я ничем не могу ей помочь!

Глава 22

ЭЛИЗА БОМОН

Глубоко задумавшись, Элиза Бомон рвала на кусочки листья зеленого салата. Внуки ушли гулять в соседний сквер с Мавериком. Люк и Джон таскали его туда при каждом удобном случае, и он всегда охотно соглашался. Будь он в половину таким же хорошим мужем и отцом, какой дедушка, они бы до сих пор жили вместе!

Элизе все больше нравилось находиться в обществе Маверика, хотя ей неприятно было признаваться в этом даже самой себе. Да, она прекрасно знала, что полагаться на него в чем-либо, даже в мелочах, опасно. Уж кому и знать, как не ей! И все же за несколько недель ему удалось сломить ее оборону, и она уже не стремилась избегать его. Мало-помалу он преодолевал ее презрение и сомнение. И не напыщенными обещаниями или громогласными заявлениями, а делами. Всеми своими поступками он доказывал любовь к Авроре и внукам. В то же время он считался и с чувствами Элизы. Он не пытался ни спорить с ней, ни оправдываться. Казалось, он совершенно искренен. И как ни хотелось Элизе оттолкнуть его, как ни убеждала она себя в том, что не должна поддаваться его обаянию, понимала, что ее влечет к нему неотвратимо.

Выключилась сушка; Элиза вытерла руки и пошла в прачечную. Надо выгрузить чистое, сухое белье из барабана в корзину. Аврора уехала на встречу с Бетани; им предстояло договориться о том, как праздновать день рождения Люка. Аврора очень обрадовалась, когда Элиза предложила нанять Бетани; она настояла, что заплатит сама. Мать и дочь немного поспорили и в конце концов остановились на том, что вечеринку оплатит Аврора, а Элиза купит именинный торт.

Понимая, что у Авроры туго со временем, Элиза решила приготовить ужин. Она заранее смешала соус и натерла сыр для блюда, которое обожала вся семья. Правда, называлось оно не слишком изобретательно — макаронная запеканка.

Сложив футболки и шорты внучат, она понесла их в комнату мальчиков. С самого приезда Маверика она к ним не заходила. Раз уж она требует, чтобы он уважал ее право на личную жизнь, приходится отвечать ему тем же.

Элиза по привычке выдвинула верхний ящик комода… Оказывается, Аврора отдала верхний ящик Маверику, а два нижних оставила Люку и Джону! Элиза быстро и аккуратно разложила вещи мальчиков по местам, но уходить не спешила. Она понимала, что делать ей здесь больше нечего, но соблазн оказался слишком велик… Интересно, чья фотография лежит у Маверика под вещами? И почему он положил ее на самое дно?

Элиза направилась было к двери, но тут же повернула назад, пытаясь унять бешено бьющееся сердце. На столике рядом с нижней кроватью лежит книга, которую сейчас читает Маверик, и стоит кофейная чашка. Но никаких фотографий там нет.

Вдруг она поняла, что больше не выдержит. Зачем так мучить себя? Она только одним глазком глянет на снимок и удовлетворит свое любопытство. Снова выдвинув верхний ящик, она приподняла стопку футболок и увидела серебряную, слегка потемневшую от времени фоторамку.

Только одним глазком, повторяла про себя Элиза. Да, она вторгается в его на личную жизнь, но ведь это такая, в сущности, мелочь! Хотя обычно она такие… двойные стандарты не одобряет. Нет, нужно быть честной. Какое ей дело, чей снимок он хранит под одеждой? А все-таки ужасно хочется посмотреть… Она ничего не будет трогать. Посмотрит издали. Зная Маверика, можно предположить, что он хранит собственный портрет с какого-нибудь турнира по блек-джеку, который он выиграл.

Прижав одну руку к груди, чтобы унять бешеное сердцебиение, Элиза снова приподняла стопку футболок — да так и замерла на месте, хватая воздух ртом. Она увидела собственный портрет!

Маверик снял ее вскоре после того, как узнал, что она ждет Аврору. Тогда они пошли гулять в парк, и он сфотографировал жену, когда та наклонилась понюхать розу. Глаза ее светятся любовью и радостным ожиданием. В те первые годы она еще не успела разочароваться в нем, еще не поняла, что он за человек. Там, в парке, ее сердце было наполнено таким счастьем, какого она не знала ни до, ни после. Тогда-то Маверик и остановил мгновение… Элиза на снимке — влюбленная женщина, которая ждет ребенка, мечтает о будущем и надеется, что они проживут вместе долго и счастливо.

Разглядывая свой давний портрет, Элиза прикусила губу. Странно, что старая фотография способна оживить столько воспоминаний. И столько разных чувств.

— Помнишь, когда я тебя снял? — спросил Маверик, входя в комнату.

Элиза ахнула, отпрянула от комода и прижала руки к груди. Надо же — она не слышала, как он вошел в дом! Она испугалась и сконфузилась, потому что он застал ее на месте преступления. Она рылась в его вещах и разглядывала фотографию, которую он хранил на самом дне комода.

— Я… Извини, — пробормотала она, отводя глаза в сторону.

— За что? За то, что ты полезла в мой ящик?

Элиза принужденно кивнула и отвернулась. Какое унижение!

— Я бы… ни за что… Мне очень жаль. Представляю, что ты сейчас обо мне думаешь!

— Ты не ответила на мой вопрос.

Сейчас ей хотелось только одного: бежать.

— Не помню, о чем ты спросил.

— Я спросил, — нарочно медленно ответил он, — помнишь ли ты, когда я тебя снял.

У Элизы словно отнялся язык; она кивнула.

— Я возил портрет с собой много лет, — тихо сказал Маверик. — Но потом карточка начала рваться, и я купил рамку.

— Вот как…

— Мне хотелось, чтобы ты всегда была со мной.

— Мы разведены, — сухо возразила Элиза. Ей не хотелось вспоминать, как тяжело было заставить себя разлюбить его. А сейчас он совсем рядом; их разделяет всего несколько шагов. Элиза вздохнула и уловила запах его лосьона после бритья. Таким же он пользовался, когда они поженились. Названия она не помнила, но свежий запах с древесными нотами действовал на нее как афродизиак. Против воли она шагнула к бывшему мужу, боясь, что сейчас рухнет к его ногам.

Маверик переступил порог, приблизился, приподнял пальцем ее подбородок и заглянул ей в глаза.

— Я тебе уже говорил… — сказал он. — Тогда я любил тебя. Я никогда не переставал тебя любить. И сейчас люблю.

Ком в горле помешал ей говорить, поэтому она покачала головой.

— Я знаю, — прошептал он, — одной любви оказалось недостаточно — и сейчас недостаточно. Но любовь к тебе — все, что у меня есть.

Элиза почувствовала, что он хочет ее поцеловать. Он обязательно так бы и сделал, если бы не Люк и Джон. Мальчишки ворвались в комнату, как смерчи; они, как всегда, отчаянно дрались. Судя по их выкрикам, они поссорились из-за того, кому куда ставить велосипед.

Маверик нехотя отпрянул от нее и тут же занялся внуками. Элиза воспользовалась удобным случаем и сбежала. Вернувшись на кухню, она обеими руками вцепилась в столешницу. Ей не хватало воздуха. Поразительно не то, что бывший муж собирался поцеловать ее. Если бы им не помешали, она бы охотно позволила ему это… У нее подогнулись колени.

К счастью, ей нашлось чем занять руки. Смешав салат, Элиза принялась энергично помешивать томатно-мясной соус, томившийся на плите. Затем она поставила на конфорку большую миску с водой, в которой предстояло сварить спагетти. Сваренные спагетти она смешала с соусом, посыпала сверху натертым сыром и поставила в духовку.

Минут через двадцать хлопнула дверь гаража. Элиза вздохнула с облегчением: вернулись либо Аврора, либо Дэвид.