Вечный огонь страстей - Хесс Нора. Страница 29

Джулиана от души любовалась всей дикой красотой, но ее слух уловил странные шорохи невдалеке. Она настороженно стала смотреть на подозрительное место, но кроме легкого ветра, игравшего листьями деревьев, ничего не заметила.

«Наверное, олень», – решила Джулиана и поехала дальше.

Мерин шел сам по себе, лакомясь нежными листьями низко растущих веток, и вывез ее на поляну. Она улыбнулась.

– Как хорошо иногда вот так прогуляться.

Солнце ласково грело ей спину. Джулиана разнежилась теплом и пением птиц на деревьях, как вдруг лошадь остановилась и зафыркала.

Она ухватилась за гриву, стараясь уложить его на траву, и вдруг увидела на своем пути стоящего на корточках индейца. Одежда на нем почти отсутствовала, а его раскрашенное лицо было свирепым.

– Что тебе надо? – вскрикнула Джулиана.

Животному передался ее страх, оно громко зафыркало. Не успела она сообразить, как индеец исчез среди зарослей.

Ее хватило только на то, чтобы молча посмотреть на то место, где он сидел. Ее била дрожь. Джулиана глубоко вздохнула, стараясь не упасть в обморок. Понемногу сердце успокоилось и она пришла в себя, уже собиралась повернуть обратно, как резкий приступ тошноты подкатил к горлу. Джулиана сидела тихо, пытаясь перетерпеть. Но на этот раз ей не удалось перебороть приступ. Женщина едва успела соскочить на землю и опустилась на колени. Когда стало легче, дрожащей от слабости рукой она достала платочек и тщательно вытерла мокрое от пота лицо. Встала и облокотилась о дерево.

Наверное, испуг усугубил приступ, решила Джулиана. Но как тогда объяснить все предыдущие, с которыми боролась дома?!

Она оттолкнулась от дерева, перебирая в памяти, что могло быть причиной подобных беспокойств. «Может быть, съела испорченное мясо? Нет. Джон и Молли ели то же самое и чувствовали себя хорошо».

– Давай-ка поедем домой, дружок. Так я ничего и не решила.

Джулиана уже устроилась на спине лошади, как вдруг ее осенило:

– Бог мой, я же беременна!

Она слепо уставилась перед собой, пытаясь вспомнить, когда у нее в последний раз были месячные, и не поверила сама себе, что за последних четыре месяца совершенно не обратила внимание на их отсутствие, решив, что это результат потрясений от смерти мужа и ее дальнейших передряг. Она слышала, что такое бывает. Ужаснувшись своему открытию, Джулиана провела рукой по лицу, опустила голову. Нет, она пока не поедет домой.

Надо все как следует обдумать, как на все это посмотрит Сэйт? Захочет ли он жить с ней? Будет ли у него желание воспитывать чужого ребенка?

Хорошо наезженная колея вела к деревянному домику на вершине горы. Молодая трава пробивалась на ее склонах. Клен и несколько крепких дубков уже оделись листвой. Жеребец рвался вперед, но Сэйт успел заметить, как цветет кизил. Его белые цветы напомнили ему о снеге, который лежал, наверное, здесь еще месяц назад.

Он доехал до дома, повернулся в седле, чтобы посмотреть вниз на долину и расположенную там деревню, и увидел, как из таверны вышла женщина, направляющаяся в гору. Сэйт презрительно скривил губы. Бесси не могла дождаться и уже шла к нему. «Не сделал ли я ошибку, согласившись купить ее документы и взять на себя ответственность за нее?»

Два года будут очень длинными. Он и пытался обманывать себя, что ему нравится служанка Бэттла, на самом деле все обстояло иначе.

Никогда он больше не допустит в свое сердце женщину, нежные чувства делают мужчину слабым и неспособным ничего добиться.

Охотник слегка подстегнул жеребца.

Он будет с ней хорошо обращаться, обеспечивать едой днем и согревать ночью. Они расстанутся, когда посчитают нужным.

Сэйт остановился перед узкой верандой, построенной вдоль всего дома. Слез с лошади, привязал ее под навесом. Дом показался ему достаточно прочным. Но прежде чем уплатить за него приличную сумму, доставшуюся ему нелегко, он решил хорошенько осмотреть все. Сэйт медленно обошел дом, проверив, хорошо ли законопачены окна. Местами между бревен были зазоры, но эти мелочи легко устранимы. Крыша тоже оказалась в приличном состоянии и не очень старой. Он удовлетворенно хмыкнул, взошел на крыльцо и открыл тяжелую дверь. Внутри было темно и Сэйт, направившись открыть ставни, споткнулся о стул.

Когда они распахнулись, в большой комнате значительно посветлело. Первым делом он присел у добротного камина и разжег огонь: «Если труба плохая, всю зиму будешь дрожать от холода и нет смысла покупать дом».

Сэйт встал, почистил колени. В камине затрещали дрова и далеко в трубу взметнулись языки пламени, тяга была хорошая. А теперь он осмотрит все остальное.

В доме был крепкий пол, состоящий из широких дубовых досок, хорошо подогнанных друг к другу. Снизу не будет доступа холоду, от которого мерзнут ноги. В комнате стояла обычная мебель, как и у большинства в этих краях. Она не была самодельной и выглядела достаточно красиво. На креслах-качалках лежали яркие подушки.

– Старики любили комфорт.

Затем он открыл дверь в маленькую спальню, в которой помещались большая кровать, стол и гардероб, а приличных размеров зеркало было вделано прямо в дверь.

Покатая кровать оказалась почти не видной под ярким покрывалом, наброшенным на перьевой матрас.

– Вот и кровать для Бесси, – пробормотал он себе под нос.

Сэйт вернулся в большую комнату. Острая боль сожаления пронзила его: именно о таком доме он мечтал для Джулианы. Охотник бросился в кресло, ругая себя:

– К черту ее!

Неожиданно он почувствовал, что не может здесь больше находиться. Казалось, кто-то смеялся над ним:

– Сумасшедший! Дурень! – ругая себя, он подошел, открыл дверь и попятился.

На верхней ступеньке сидел старый индеец, его костлявые плечи покрывало ярко-красное одеяло. Сэйт уставился на него в изумлении. «Старик не простой индеец. В его жилах течет кровь вождей», – решил он.

– Что-нибудь ищешь здесь, старый воин? – спокойно спросил он неожиданного гостя.

Не изменив позы, индеец после минутного молчания, произнес:

– Я – Немас, и никого не ищу, а здесь часто сижу, восхищаясь природой.

Сэйт вышел на крыльцо и сел недалеко от индейца, смотрящего вдаль.

– Хочу купить этот дом. Отсюда открывается красивый вид, – показывая рукой на долину, сказал охотник.

Выражение лица старика нисколько не изменилось, прежним спокойным голосом он заметил:

– Будем соседями.

Стараясь скрыть удивление, Сэйт осмотрелся. «Если индеец всего лишь приманка, а другие ожидают момента в лесной прохладе, чтобы вонзить в него свои стрелы, а мое ружье осталось лежать в комнате на столе?» Он заставил себя заговорить:

– Я не думал, что здесь расположился ваш лагерь.

Индеец ответил довольно двусмысленно, в его словах прозвучало предостережение:

– Это не совсем лагерь. Я на земле своего друга, со мной только несколько моих сородичей.

– Я так понимаю, что друг, о котором ты говоришь, белый.

– Да, это Джон Немет. Он и его жена – мои хорошие друзья, – старик продолжал смотреть на долину.

– Я видел Немета сегодня утром, в таверне, – у него появилось странное желание узнать об этом человеке побольше, – это его жена продает пироги?

– Да. Она и Юли пекут их.

– Юли? – охотник удивленно взглянул на старика. – Кто это?

– Его сестра. Тоже мой друг.

В голосе индейца появились теплые нотки.

– Ах, да, – Сэйт мысленно связал воедино два имени. Ему говорили, что эту женщину прозвали Чертовкой. – Откуда родом твой друг?

Индеец перевел на него взгляд:

– Он не говорил, я не спрашивал. Здесь никто не задает такие вопросы. Он хороший человек, этого мне достаточно.

Сэйт уныло улыбнулся. Ему дали понять, что о Немете он лишнего не услышит.

По-прежнему из леса доносилось пение птиц, никакого нападения не последовало, и Сэйт позволил себе расслабиться, лениво подставляя лицо под лучи солнца. От индейца не исходило никакой опасности, и он оставался сидеть, прикрыв глаза. Немас снова заговорил: