Сладкий плен его объятий - Хоукинз Александра. Страница 4

Рейну очень хотелось быть этим мужчиной.

На девушке не было драгоценностей, кроме золотых браслетов-цепочек, надетых выше локтей, под короткими пышными рукавами. Рейну так не терпелось дотронуться до нее, что он протянул руку, рискуя получить пощечину. Кончиками пальцев он погладил один из золотых браслетов. Что плохого случится, если его пальцы скользнут чуть ниже и погладят руку у самого локтя? Все оказалось так, как он себе представлял: ее кожа была нежнее шелка. Девона вздрогнула, и, хотя виконт хотел не только коснуться ее, он отпрянул.

— Я знаю, что я не джентльмен. Но вы-то, мисс Бидгрейн! Разве настоящая леди позволит себе врываться в дом к мужчине? Вы хотите проверить истинность этого утверждения?

Рейн наклонился к ее губам. Пожалуй, это удовольствие стоит того, чтобы получить за него пощечину.

— Я не позволю вам этого сделать.

— Сделать что? — спросил Рейн, хотя прекрасно понял, что она имела в виду.

Он склонился к ней так низко, что почувствовал ее дыхание на своих губах.

— Я не позволю вам оскорбить меня.

Девона больше не надувала губы. Она выглядела такой разгневанной, что, казалось, готова была вцепиться зубами в его нижнюю губу и прокусить ее до крови. Инстинкт самосохранения заставил Рейна с негодованием выпрямиться во весь рост.

— Поцелуй — это оскорбление?

Она отмахнулась от его вопроса, не осознавая, насколько он рассержен.

— Вы не собирались меня целовать.

— Не собирался? — В вопросе Рейна прозвучала угроза, и Девона отступила.

— Мне следовало это предвидеть. Вы прекрасный стратег, милорд.

Злость прибавила ей храбрости. Она шагнула вперед и толкнула его в грудь.

— Вы не читаете моих писем. — Толчок. — Вы не появляетесь в обществе, и я никак не могу увидеться с вами более приемлемым образом. — Толчок. Еще толчок. — Вы отказываетесь меня принимать, а когда в конце концов мы встречаемся, пытаетесь запугать, обращаясь со мной, как с куртизанкой. — Девушка дунула, убирая с лица выбившийся локон. — Справедливости ради мне следовало бы дать вам пощечину, да такую, чтобы у вас зубы щелкнули. А потом мои братья вызвали бы вас на дуэль. Но вы же Рафинированный Труп, что с вас взять!

— Девица миниатюрная, а язычок... Любой перед ней спасует!

Рейн хмыкнул, соглашаясь с заключением Спека. Мисс Бидгрейн и ее измученные слуги удалились час назад в угрюмом молчании.

Рейн вертел в руках пивную кружку, пристально разглядывая темный напиток, как будто мог получить у него ответы на самые неприятные вопросы.

— А что за ерунду она бормотала о церберах? Я думал, ее лакею не удастся оторвать руки своей госпожи от дверной рамы.

— Я полагаю, что цербер — это вы, Спек. Понимаете... Сильный, непривлекательный, грозный страж у дверей. Вы посеяли ужас в их сердцах.

— Вы думаете? — Спек улыбнулся, демонстрируя острые зубы. — Мне это нравится. Цербер, это ж надо!

Рейн отхлебывал пиво, стараясь забыть выражение отчаяния, появившееся в глазах мисс Бидгрейн, когда Спек ворвался в комнату вместе с бегущими за ним по пятам двумя ее слугами. Моментально разгорелся скандал. Все вместе они кричали на Рейна. Решив, что он достаточно натерпелся за этот вечер, Рейн приказал Спеку выдворить непрошеных гостей вон.

— Милорд, прошу вас, позвольте мне рассказать, отчего я к вам пришла. Когда вы узнаете о причинах, вы поймете, почему это так срочно...

Он не дал ей возможности ничего объяснить. Больше всего Рейна угнетало то, что он чувствовал необходимость оправдываться в своих действиях. Девона олицетворяла все то, от чего он отказался пятнадцать лет назад: богатство, хорошие манеры, лицемерие того класса, к которому он принадлежал. Рейну казалось, что он отрезал эту часть своего естества — так, как вырезают злокачественную опухоль. Хотя теперь... Виконт нахмурился. Тот факт, что нельзя увидеть семена заболевания, совсем не означает, что они не могут прорасти в теле. Нелепое, возмутительное женское вторжение в его жизнь посеяло неясную тревогу в его душе. Оно подрывало его решимость.

Это ему совершенно не нужно. Он был абсолютно прав, выдворив хорошенькую мисс Бидгрейн из своего дома. Ему незачем быть впутанным в ее нелепые планы. Что девушка ее возраста и положения знает о жизненных тяготах и об их опасных последствиях?

Ничего — в этом Рейн был уверен.

Он снова отхлебнул пива. Мисс Бидгрейн больше его не побеспокоит. Об этом красноречиво свидетельствовал ее прощальный взгляд. Рейн напомнил себе, что рад, что больше никогда ее не увидит. Отчасти потому, что вожделение, еще тлеющее в нем, скоро потухнет, отчасти потому, что он боялся, как бы у него не возник соблазн помочь ей, если они встретятся снова.

Глава 2

Девона не могла припомнить ни одного случая из своей жизни, когда она чувствовала бы себя такой несчастной. Все ее тщательно разработанные планы добиться поддержки лорда Типтона пошли прахом, когда он приказал выдворить ее из его дома. Девона пыталась объясниться с ним. Черт бы его побрал! Она ведь даже умоляла его, и все без толку.

Понимая, что это полный провал, Гар обхватил ее за талию и выволок из дома. Какое унижение! Девона была уверена в том, что Перл и Гар будут молчать. А вот что касается лорда Типтона... Девушка сомневалась, что у этого странного человека были друзья, которым он стал бы рассказывать о сокрушительном поражении, которое она потерпела в этот вечер.

Где-то в доме часы пробили три раза. Девона свернулась калачиком, как всегда пытаясь пристроиться под теплый бочок к сестре. Уинни, которая была старше ее на два года, спала, когда Перл молча проскользнула в комнату вместе с Девоной, чтобы раздеть свою хозяйку. В этот вечер сестры вместе были на балу. Девона была уверена: Уинни очень любопытно, как могло выйти так, что она попала домой до приезда сестры, которая уехала раньше, сославшись на головную боль. Девона вздохнула. Ей надо научиться быть такой, как ее сестра — терпеливой и практичной. Уинни была настоящей леди, ей бы и в голову не пришло появиться в доме у джентльмена, требуя свидания. Ей никто не осмелился бы крикнуть, что она виновна в смерти достойного молодого человека.

— У тебя холодные ноги, — пробормотала Уинни сонным голосом.

— Извини.

— И ты ворочаешься. Перестань. — Уинни повернулась к сестре и положила руку ей на плечо. — Где ты была после того, как уехала от Фаулеров?

— А кто сказал, что я была где-то еще? — Девона постаралась задать этот вопрос безмятежным тоном и была рада, что в комнате темно.

— Дело в том, что я ушла с бала вскоре после тебя, а когда приехала домой, тебя здесь не было.

Уинни встала с кровати — очевидно, решила зажечь свечу.

— Наверное, ты приехала, когда я была внизу. Там Гар и еще несколько человек играли в карты, а я наблюдала за ними.

Ложь была не очень удачной. Может, надо подкупить Гара, чтобы он подтвердил ее слова?

Огонек разгорелся, и по комнате поползли тени. Уинни обошла кровать и поставила свечу на стол. Теперь лицо Девоны оказалось на свету.

— Папа, может быть, и поверил бы в твои сказки, но я-то тебя знаю лучше. — Уинни подняла упавшую шаль и накинула ее на плечи. — Ты встречалась с мужчиной?

К длинному списку достоинств сестры Девона добавила пункт «далеко не глупа». Не пытаясь больше притворяться спящей, она села на постели. Уинни снова забралась на кровать и сунула голые ноги под одеяло.

— Клянусь, при таком холоде замерзает вода. Как ты думаешь, который час?

— Наверное, часа три или даже больше. Пора спать.

У Девоны было мало надежды на то, что сестра поймет ее намек. Так и случилось. Уинни тут же подтвердила свое намерение продолжить обсуждение.

— Мы бы уже давно спали, если бы ты не перевернула всю постель вверх дном и если бы я о тебе не беспокоилась. — Уинни нахмурилась, критически разглядывая младшую сестру.

Девона подумала, что если бы ей пришлось решать, кого она больше любит из двух сестер, то она выбрала бы Уинни, потому что у них небольшая разница в возрасте. Айрин же была на одиннадцать лет старше Девоны. Она вышла замуж за виконта. Айрин была первым ребенком в семье Бидгрейнов. Брок, наследник, родился следом за ней. Затем на свет появились Найл, Уинни и наконец — Девона. У нее был еще один брат, Брен, но он утонул за два года до ее рождения.