На задворках Совдепии - Чечило Виталий Иванович. Страница 25

Когда унсовцы оторвались от преследования и перевалили за гору, снова соединившись в условленном месте в единый отряд, они еще около пяти часов слышали интенсивную стрельбу. Судя по всему, окончательно заблудившиеся в лесу десантники вели перестрелку друг с другом.

Отдыхая во время очередного привала, сотник Устим невольно возвращался всеми мыслями к прошедшему бою. Ему как никогда отчетливо стало понятно, что Вооруженные Силы Украины остро нуждаются в создании 4 – 5 егерских батальонов, объединенных в один корпус. Украине, имеющей на своей территории обширные регионы горной местности, совершенно необходимо иметь специальные воинские части, обученные воевать в горах. Ведь даже элитные подразделения морпехов и десантников, не имея достаточной подготовки, теряются в таких условиях.

Эти егерские части должны не только набираться из жителей горных районов и получать специальную подготовку. Их необходимо экипировывать совершенно иным способом, чем, скажем, мотострелков. К примеру, продолжал рассуждать сотник, мне сейчас в горах две лошади полезнее танкового батальона. Не помещали бы и мотоциклы.

Может быть со временем, когда в Украине осознают растущую международную опасность и начнут наконец-то уделять должное внимание своей безопасности, военачальники придут-таки к мысли о необходимости создавать егерские батальоны. Вот тогда очень кстати придется бесценный опыт экспедиционного корпуса УНСО «Арго».

От боя к бою крепла известность отряда УНСО. По обе стороны фронта их знали, как мужественных и изобретательных солдат. Грузины бросали унсовцев на самые опасные направления, зная, что россияне предпочитают избегать прямого контакта с украинцами.

Порой, как это было у села Коман во время столкновения с армянским батальоном, достаточно было только поднять сине – голубой флаг, чтобы посеять панику в радях противника.

Известность унсовцев на фронте была настолько велика, что российская сторона, заключая перемирие с Грузией, отдельным пунктом вписала требование немедленного вывода украинских добровольцев из Грузии. Но после подписания перемирия правительство России вынуждено было обратиться с нотой к Эдуарду Шеварднадзе, указывая, что украинские части продолжают действовать в Абхазии.

Как оказалось, многие грузинские подразделения пошили себе государственные флаги Украины. И как только россияне начинали атаку, над грузинскими окопами тут же поднимались желто – голубые полотнища. Очевидцы рассказывали, что этот прием действовал безотказно. Особенно на фортунатов и казаков, которые, опасаясь больших потерь, предпочитали немедленно прекращать наступление.

Сотника Устима давно уже не устраивала та безалаберность, которая царила на территории санатория «Синоп», где проживали унсовцы и морпехи. С началом боевых действий эти здания были отданы воинской части и фактически являлись закрытой территорией. Но реально там болтались все, кому не лень.

Устим обратил внимание, что рядом с резервуарами для хранения горючего находился склад, заполненный ящиками со снарядами для самоходок. Одной гранаты было достаточно, чтобы поставить крест на короткой биографии отряда «Арго». А случай с захватом корректировщика убедительно доказывал, что у россиян найдется человек для совершения теракта.

– Знаешь, Вахо, этот бардак пора уже кончать, – решительно заявил сотник. – В один прекрасный день нас здесь всех вырежут или пустят на воздух. Можешь на меня обижаться, но с сегодняшнего дня я выставляю на территории санатория посты. Передай своим морпехам, что наш пороль – «зебра».

– Так я разве против? – махнул рукой комбат.

Уже начиная с обеда во дворе «Синопа» несли службу два часовых – один ходил по периметру, другой сидел в секрете. И в тот же вечер произошло ЧП.

Увидев приближающуюся фигуру, часовой Юрко приказал остановиться. Но в ответ он услышал только грубую брань. Неизвестный продолжал смело идти по направлению к часовому. Юрко вскинул автомат и произвел одиночный выстрел.

Сотника Устима, уже легшего в постель, поднял выстрел и дикий крик:

– Убили! Убили!!

Схватив автомат, Устим в одних трусах выскочил во двор. Тут же оказался Байда, еще несколько стрельцов.

Рядом с сидящим на земле грузином стоял часовой Юрко. Автомат в его руках дрожал крупной дрожью. Хлопцу пришлось первый раз стрелять в человека. Однако ранение оказалось пустяковым – пуля только слегка поцарапала плечо нарушителя.

– Грузина перевязать, – приказал Устим, – а часового сменить с поста.

После этого командир отряда с тяжелым сердцем, предчувствуя крупный скандал, направился к комбату докладывать о происшествии.

Келуаридзе сидел на кровати, мотая со сна растрепанной головой.

– Ну, что там произошло, сотник?

Бобрович коротко рассказал о происшедшем инциденте.

– Что, убили?

– Да нет, только ранили. Легко.

– Эх жаль, – покрутил головой комбат. – Ходят тут всякие…

Сотник облегченно вздохнул, радуясь довольно своеобразной реакции союзника. А на следующую ночь Устим стал очевидцем еще одного, но теперь уже забавного случая на посту.

Стоявший на посту Дитрих сразу узнал в приближающемся человеке одного из морских пехотинцев, который до ночи задержался по каким-то делам. Но служба есть служба, и Дитрих строго окликнул:

– Стой, кто идет?

Проверявший посты сотник заметил, как морпех сразу пригнулся и скороговоркой запричитал:

– Свои, свои! Украинуля, родной, не стреляй!

– Пароль!

– Не стреляй, подожди. Совсем забыл, как эту лошадь полосатую зовут.

Хохот часового разбудил людей в соседнем квартале.

ГЛАВА 6

Фронт проходил по реке Восточная Гумиста. С обеих сторон здесь противостояли друг другу воинские группировки, общей численностью до шести тысяч человек. Значительное количество боевой техники в сочетании с основательными оборонительными сооружениями привели к определенной стабилизации положения. Ни одна из сторон не решалась перейти в наступление, опасаясь чрезмерных потерь.

Однако, патовая ситуация имела довольно простой путь разрешения. Уязвимым звеном оборонительных укреплений являлся районный центр Шрома. В этом месте река Восточная Гумиста делала резкий поворот, огибая позиции российских войск. Тамим образом Шрома как бы нависала над их флангом.

Более того, от райцентра в тыл российской группировке вела дорога на Новый Афон. Захватив его, можно было перерезать идущую вдоль берега моря железную дорогу, по которой осуществлялось снабжение россиян. Противник оказывался в мешке.

Но если Шрому захватили бы россияне, то они в считанные часы через село Павловское вышли бы на реку Келасури и перекрыв оба моста, могли устроить «котел» грузинским войскам.

Таким образом, поселок Шрома являлся ключом к победе во всей кампании. Вырвать этот ключ было по плечу нескольким сотням хорошо подготовленных солдат.

Заманчивость этой ситуации хорошо понимали как российские, так и грузинские войска. Поэтому именно на этом участке фронта разгорелись наиболее ожесточенные бои. Долгое время Шрому удерживал довольно малочисленный грузинский гарнизон. Легкомысленные потомки витязя в тигровой шкуре, несмотря на всю важность обороняемого ими населенного пункта, так и не удосужились возвести болеее или менее надежные оборонительные сооружения, расчистить сектор обстрела, заминировать наиболее опасные подходы.

Эта бездеятельность фактически спровоцировала активные действия противника. Две сотни российских казаков, действуя под прикрытием темноты, неожиданно подвергли село обстрелу. Они не решились ворваться в село, но дружных залпов было достаточно, чтобы посеять панику. Грузинские солдаты, приняв обстрел за начало мощного наступления русских, без всякого сопротивления покинули село, убежав в горы.