Сила соблазна - Родейл Майя. Страница 14

Однако Новая Аннабел взяла верх.

И если кто-то спросил бы, почему она не подождала неделю, до следующего совещания, у нее был довольно неубедительный ответ, что закат куда романтичнее дневного света. Да и роман, вероятнее всего, завяжется в уединении, а не под взглядами собравшихся авторов.

Кроме того, ей нужно писать колонку. Следовательно, необходима тема. Поэтому Аннабел проскользнула в здание в конце дня.

Слава Богу, Найтли все еще был на месте, но не один.

Она задержалась в тени, за дверью его кабинета, раздумывая, что делать, но наконец удовлетворилась подслушиванием. Иначе Джулиана просто убьет ее!

— Что вы узнали? — спросил Найтли. Судя по тону, его одолевало нетерпение. Словно Земля, по его мнению, вертелась недостаточно быстро!

— Оказалось, что Бринсли, под видом доктора, действовал несколько месяцев и получил доступ в спальни многих порядочных женщин, — сообщил собеседник.

Аннабел узнала голос Оуэнса. Если Найтли захочет назначить преемника, им станет Оуэнс: молодой, дерзкий, неразборчивый в средствах и очень обаятельный.

Очевидно, они говорили о скандале в «Лондон таймс». Бринсли — тот репортер, которого арестовали и бросили в Ньюгейт.

— Ад и проклятие! — выругался Найтли. — Представляю, что ему известно…

— Совершенно верно, — согласился Оуэнс.

Аннабел осмелилась заглянуть за угол, в кабинет Найтли, поскольку дверь была приоткрыта. Оказалось, что Найтли расхаживал по комнате, заложив руки за спину и нахмурившись.

Она потихоньку вздохнула.

В этом человеке так и горели энтузиазм, энергия и сила, которые восхищали ее и влекли к нему. Она отметила залихватски падавший на лоб локон, который Найтли безжалостно откинул назад. Как ей хотелось запустить пальцы в его волосы…

Его губы сжимались в твердую линию. Она думала только о том, чтобы смягчить их поцелуем…

— Я хочу потолковать с Бринсли, — деловито объявил Найтли. — Нам следует представить это преступлением бессовестного репортера и подчеркнуть, что подобное явление единично и не характерно для всех работников прессы.

— Понятно, сэр, — ответил Дэймиен.

Аннабел тоже поняла, что скоро в газете появятся многочисленные статьи на эти темы, а потом по городу пойдут слухи. Это всего лишь вопрос времени, прежде чем лондонцы поверят газете и поразятся, насколько «Лондон уикли» настроен на биение сердца города.

Разговор закончился, и Оуэнс, выходя из кабинета, налетел на Аннабел. Та испуганно охнула. Только этого не хватало!

— Мисс Свифт! Что вы здесь делаете? — осведомился Оуэнс, с любопытством взирая на нее.

— Моя шаль, — пробормотала она, заметив, что Найтли смотрит на них в открытую дверь. — Я забыла здесь свою лучшую шаль.

— Вы скорее всего оставили ее в комнате авторов. Пойдемте, я провожу вас, — предложил Оуэнс и, взяв ее под руку, повел по коридору.

— Что вы… — шепотом начала Аннабел.

— Чудесная сегодня погода, — перебил ее Оуэнс.

Какое отношение имела его фраза к происходящему?

Разве он не сообразил, что должен удалиться, оставив ее наедине с Найтли?

Оуэнс последовал за ней в комнату авторов и закрыл дверь, надежно отделив их от остального мира.

— Что вы делаете? — прошипела она, потянувшись к дверной ручке.

Но Оуэнс загородил дорогу. Аннабел впервые заметила, что он довольно высок и широкоплеч. Судя по тем авантюрам, в которые Оуэнс бросался очертя голову, он еще и силен.

Их взгляды скрестились. Темно-карие глаза. Длинные ресницы. Почему она не замечала всего этого до сих пор?

Голова Аннабел закружилась. Этого она не планировала. Что, спрашивается, происходит?

— Это одна из ваших интриг? — с улыбкой спросил Оуэнс.

Сбежать и не ответить? Невозможно…

Он прислонился к двери. Господи, спаси ее от людей, которые умеют так небрежно прислоняться к двери.

— О чем вы? — спросила она с невинным видом. Ей не хотелось отвечать на вопрос. И она не совсем понимала, что задумал Оуэнс.

— О, бросьте, Аннабел, мы не так тупы, как он, — усмехнулся Оуэнс.

— И что? — спросила она с легким раздражением. — Если все так, вы стоите на пути моей… истории. Моей газетной колонки.

Ей хотелось сказать «истинной любви». Однако вместо этого она впервые в жизни пробормотала три слова:

— Как вы смеете?

— Хороший трюк, Аннабел, — рассмеялся Оуэнс, — оставить шаль, чтобы потом за ней вернуться. Классический. Но как вы напишете об этом, без того, чтобы он все понял? Не настолько он глуп.

Хороший вопрос. Тот, на который у нее не было ответа. Особенно еще и потому, что Оуэнс прав. Она не может написать об этом, не выдав себя.

И снова Аннабел поняла, что не просчитала всего. Во всем виновата вынужденная спешка. И тот печальный факт, что если бы она хорошенько все обдумала, никогда не решилась бы на такое.

— Я что-нибудь придумаю, — ответила она. Комната неожиданно показалась ей слишком тесной. И душной.

Оуэнс продолжал всматриваться в нее темными, бархатисто-карими глазами.

Ответ его был совершенно неожиданным.

— Я вас одобряю, — откровенно заявил он.

— Простите… — потрясенно пролепетала Аннабел. Оуэнс нарушал все ее планы, пока стоял, загораживая дверь высоким, сильным телом и удерживая ее в этой комнате. Они вдвоем и никого больше.

— Послушайте, Аннабел, вот вам бесплатный совет. Мужчины живут соперничеством. Погоней. Состязанием. Испытаниями. И ради своей колонки вам необходимо пробудить в нем подозрения. Если он поймет, что Болваном прозвали именно его, это слишком легко. Но если он вообразит, что Болван — это я…

Оуэнс замолчал.

Аннабел смотрела на него, пытаясь осознать сказанное.

Если удастся вселить в Найтли сомнения, значит, у нее появится возможность писать свободно, без опасения выдать себя. И она сумеет написать занимательную колонку, что еще увеличит продажи. А если что и способно привлечь Найтли, так это увеличение продаж.

В некоторых письмах предлагалось поощрять соперника и соперничество, но она посчитала это невозможным. Кто будет играть роль этого соперника?!

Оуэнс, вот кто. Оуэнс, который, как она заметила, молод и красив.

— Понимаю, — кивнула Аннабел. — Но почему вы хотите мне помочь?

— Чем скорее он женится и поймет, что жизнь может проходить не только в кабинете издателя, тем скорее я получу повышение, — пояснил Оуэнс, словно факт был очевиден. — Не у него одного в этом издательстве есть амбиции.

— Но как это сработает? — спросила она.

— Уже работает, — заверил он. — Можете написать об этом, и пусть гадает, кого вы ловите: его или меня. Это сделает вас намного интереснее.

— Хотите сказать, что я серая, незаметная мышка? — обиделась Аннабел.

— Теперь уже нет, — ухмыльнулся Оуэнс. — Теперь уже нет.

— Не пойму, как к этому отнестись, — нахмурилась Аннабел.

— Я всего лишь хочу помочь. И сделайте что-нибудь с волосами, — посоветовал он.

— О чем вы? — рассердилась она, но рука невольно потянулась к тугому, нашпигованному шпильками и перетянутому лентами узлу.

— Позвольте мне, — тихо предложил Оуэнс и ловко вынул пару шпилек, освободив волнистые пряди, мягко обрамившие щеки. Аннабел наблюдала за ним и заметила в его лице нечто вроде восхищения.

— Гораздо лучше, — пробормотал он. Ее губы приоткрылись, но с них не сорвалось ни звука. Происходило нечто… гораздо большее, чем избавление от шпилек.

Аннабел, к которой вернулась застенчивость, поспешно отступила.

И тут же наткнулась на стул.

И стала падать, а Оуэнс поспешно ее поймал.

Найтли выбрал именно этот момент, чтобы открыть дверь, и обнаружил Аннабел в объятиях другого мужчины. Волосы девушки были растрепаны, губы приоткрыты.

Для Найтли это означало только одно: между ней и Оуэнсом что-то происходит.

— Что-то случилось? — поинтересовался Найтли.

— Я забыла шаль, — выпалила Аннабел, что, в сущности, ничего не объясняло.

Оуэнс разжал объятия и отступил.