Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович. Страница 34

   На стол плюхнулась огромная книга с сильно пожелтевшими страницами. Мистер Форсберг не без интереса воззрился на старые карандашные наброски ужасных двуликих и многоголовых чудовищ, обитающих где-то среди огненных вулканов.

   - Что это? - поинтересовался инспектор.

   - Это своего рода - Истина, в едином проявлении. Иного не дано и является ложью, - спокойно ответил старик. - Дорогой мой, вы когда-нибудь слышали о Сером городе?

   Инспектор пожал плечами и на всякий случай отрицательно покачал головой.

   В церковных вопросах он был полным профаном. Его не интересовали воскресные песнопенья, заунывные молитвы и прочая дребедень об искуплении грехов. В его понятии: добро и зло представлялись не борьбой сложных, и во многом, противоречивых составляющих, я являло собой, всего лишь банальное преступление и справедливую расплату за совершенный проступок. При этом он наотрез отказывался верить в искупление и всемирное прощение, считая, что подобную ересь, выдумали сами люди, чтобы скрыть собственные ошибки и продолжать преспокойно жить в ладах с собственной совестью. Все остальные атрибуты религии, включая заветы и невидимую длань Всеединого - защищающую и карающую всех и каждого, - констебль скромно называл церковной бутафорией. При этом данные суждения, не мешали ему, с интересом относиться к таинственным историям и слухам о потустороннем мире. Он находился где-то посредине между правдой и вымыслом - и принимал на веру лишь то, что мог увидеть собственными глазами.

  - Стало быть, просто поверить? - взвесив все 'за' и 'против' заключил инспектор.

  - Да.

  - Тогда я готов. - Отмахнувшись от назойливых вопросов и сомнений, как от надоедливой мошкары, решился он.

   Старик улыбнулся и начал объяснять:

  - Наш мир, как и все сущее, имеет обратную сторону. Но также как и обратная сторона любой вещи, нам не видима, пока мы устремим свой взор лишь на одну ее часть. Примером может служить обычная монета: либо 'орел', либо 'решка', мы видим только одну сторону и никогда обе. Также и с оборотным городом. По сути - он, это тень нашего Прентвиля, его зеркальное отображение, которое существует параллельно с нами...

   - Кто же его населяет? Оборотни, гоблины или какие другие сказочные твари?- без тени иронии поинтересовался констебль.

  - Нет, не гоблины, - хихикнув, сэр Элберт с прищуром внимательно воззрился на инспектора. - Ваше воображение нарисовало этот мир слишком иллюзорным, мистер. Но все гораздо прозаичнее. Он населен душами горожан. Естественно тех, кто почил с миром, заранее не позаботившись о своих смертных провинностях.

  - И в чем же соль? - голос Джинкса прозвучал в достаточной мере равнодушно.

   Отвлекшись от повествования, старик перелистнул несколько страниц и ткнул пальцем в верхнюю часть текста.

  - Вы когда-нибудь слышали о демонах, надзирающих за душами. Доролийцы - властвуют в ночи, а оролийцы - полноправные хозяева дня. Но существует один удивительный факт. Раньше в них тоже теплилась жизнь. Представьте только себе, фантомы тоже имеют чувства, желания, мечты.

  - Мечты?

  - Оказаться в небесном царстве, - пояснил старик.

  - Мне доводилось быть свидетелем подобных разговоров. Если мне не изменяет память, находятся чудаки, которые утверждают, что действительно сталкивались в своей жизни с вестниками из потустороннего мира, - без особого интереса пояснил Джинкс и уткнулся в пустую кружку чая, на дне которой знаком бесконечности сложились несколько десятков чаинок.

   - А что если - это и есть истинная правда? Что тогда? Что вы скажите на это, мой милый служитель закона! - сэр Элберт замер.

  - Что скажу, - пробурчал констебль. - Скажу, что в таком случае хотел бы оказаться на стороне добра.

   Старик разочаровано выдохнул:

  - Как все у вас просто, мой дорогой слепец. Это слишком призрачная градация: белое и черное, ночь день они не являют собой границы добра и зла. В том мире не существует ярко выраженного предательства или иного смертельного греха. Мир нашего посмертного существования скорее апатичен ко всему окружающему.

  - То есть они - своего рода надзиратели, - уточнил констебль.

   - Немного однобокое сравнение, но и оно имеет место быть, - согласился сэр Элберт. - Понимаете, все в нашем мире достаточно относительно. Но, к сожалению между пресловутыми надзирателями и простыми смертными существует огромная пропасть. Мы для них всего лишь инструмент для достижения определенных целей. То, что в нашем мире считается неоспоримым грехом, у них - не стоит и жалкого суона. И если вы хотите докопаться до истинной причины смерти бедняги Невила, возьмите-ка в расчет и тех, кто способен проникать из Серого города, в наш бренный мир.

  - Вы говорите так уверено, будто видели их собственными глазами, - пытаясь сбить нарастающее напряжение, неудачно пошутил мистер Форсберг.

   Его слова превратились в своеобразный сигнал.

   - Мой брат! Он видел демона той роковой ночью! - незамедлительно откликнулась Люси.

   Констебль ошарашено уставился на девушку, едва не открыв рот от удивления.

  - Чистая правда, мистер инспектор, - подтвердил ее слова старик.

  - Простите, но это с трудом укладывается в моей голове, - нахмурившись, произнес мистер Форсберг.

  - Но все же укладывается?! - напористый взгляд старика впился в констебля цепкими когтями.

  - Что именно?! - вспылил тот. - Ваша напористость или ваши фантазии на тему потустороннего существования?! Хотите, чтобы я поверил в то, что после смерти нас ждет другая, куда более ужасная жизнь под неуемным присмотром кровожадных демонов?

  - ...где у нас гораздо меньше свободы и осознания действительности. - Докончил за него сэр Элберт и удовлетворенно пошамкал беззубым ртом. Его взгляд, медленно опустившись, уперся в край стола.

   Раздавленный последней фразой, констебль предпринял последнюю попытку отстоять свою точку зрения:

  - И у вас есть неопровержимые доказательства? Тогда, почему об этом никто, ничего не знает?!

  - Молодой человек, - по-отечески произнес старик. - Я не разделяю всеобщего мнения, что людям как воздух необходима истина. Именно истина, а не лживая правда. Поверьте мне, мы все заложники одной большой системы. В этой жизни политической, в той - религиозной. Те, кто создал все сущее, имеют полное право управлять нами. И также как и здесь, в том мире существуют жесткие правила и законы, дозволенности и непреодолимые табу. Система, мой дорогой друг. И что же будет хорошего, если каждый из нас сможет обладать этими знаниями. - Взяв небольшую паузу, старик грустно вздохнул. - Церковь твердит о заветах и смертных грехах, преподнося загробную жизнь, как деление на преисподню и райские кущи. Мы ведь все знаем, что нас ждет страшный суд. И разве это знание помогает нам не грешить? Так что, мое мнение, как бы мы не верили в жизнь после смерти, ничего не измениться. Черное в нашем мире так и останется черным, а белое - не приобретет серые блики.

   Джинкс ощутил, как его руки неудержимо покрываются мурашками. Он украдкой посмотрел на Люси. Девушка, не смея пошевелиться, ловила каждое слово старика.

   - Зачем же тогда это знание мне? - внезапно произнес вполне логичный вопрос, констебль.

   Старик растеряно пожал плечами.

  - Возможно, потому, что вмешательство в наш мир демонов не сулит Прентвилю никакой гармонии. И нам необходимо помешать этому. Иначе завтрашний день, увы, так и останется для нас всего лишь мечтой.

   Следом за сэром Элбертом, заговорила Люси. Спокойно, размерено, но в тоже время очень эмоционально:

  - Прошу вас расскажите мне, что вам известно. Я же вижу - вы неспроста заинтересовались этим делом, - умоляюще запричитала Люси.

   - Именно так, моя дорогая. Констебль обычно не занимается подобной ерундой. По крайне мере так показалось всем со стороны. Так что он, наверняка, располагает некими обстоятельствами... - утешая девушку, произнес старик, не обращая внимания на гостя.