Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович. Страница 63

   Констебль огляделся. Небольшой зал, заставленный множеством непонятных вещей, напоминал захламленную лавку старьевщика.

   - Где мы?

   Фонарщик оставил вопрос без внимания. Оказавшись возле стойки, он низко поклонился и, жестом подозвал констебля.

   Джинкс проскользнул между огромного механизма напичканного различными шестеренками, грузиками и пружинами с одной стороны, и клепсидрой - состоящей из конической посуды с циферблатом и стрелками, с другой.

   - Доброго времечка, - поприветствовал констебля небольшой худощавый старичок, по всей видимости - хозяин этой лавки.

   Его лицо покрывали глубокие извилистые морщины, напомнившие Джинксу острые стрелки и круг часов.

   - Давно я не встречал смертного в здешнем захолустье, - заметил старик и подскочив к инспектору приобнял его за плечо. - Но позвольте перед началом вашего увлекательного путешествия, я устрою для вас небольшую экскурсию по своему царству времени.

   Констебль растерянно покосился на фонарщика. Судя по выражению лица - тот был не против.

   - Я право слова... не знаю. У меня очень мало времени, - осторожно начал Джинкс, но хозяин лавки и слышать не хотел никаких отказов.

   - Время. Мальчик, что такое время, - коротышка очутился возле песочных часов и, перевернув их, стал наблюдать за тем, как тонкой струйкой быстро сыплется песок.

  - И все же - я вынужден отказаться.

   Старик, кинул на констебля безразличный взгляд. Немного подождал, а затем подмигнул и начал экскурсию.

   - Нет, конечно же, время - это не песок. И не вода. - Оказавшись возле клепсидры, старик подставил ладонь под тонкую струйку переливающуюся из одного сосуда в другой. - Люди называют ее 'похитителем времени', - хозяин лавки улыбнулся. - Все это несусветная глупость. Время нельзя измерить или поймать в силки, как это многие столетия пробовали ваши предки.

   - Простите, но ... - попытался прервать старика Джинкс. Но тот приставил указательный палец к губам, дождался тишины и продолжил:

   - Видите все эти сложные механизмы, указатели, приспособления... люди всегда пытались подчинить время. Только как можно схватить неосязаемое?

   - Возможно, на этот вопрос ответят новые науки, - предположил констебль и осекся. Его вовлекали в спор, который ему был абсолютно не интересен. А главное - не нужен.

   Старик хмыкнул:

  - Науки. Да прогресс штука хорошая. Только человечество пошло совсем по другому пути, которое не приведет вас к свету. Это ты, братец Люцифер вовремя не посветил им своим фонарем, - рассказчик покосился на фонарщика. Тот, прикрыв глаза, выглядел спящим. И умело делал вид, что не слышит ничего вокруг.

   - К чему вы клоните, мистер? - не выдержал Джинкс.

   Старик шикнул, словно собирался открыть смертному какую-то сокровенную тайну. Засеменив короткими шажками, он устремился в дальнюю часть лавки, где стояли огромные механизмы, состоящие из множества шарниров и шестеренок.

   - Идемте за мной.

   Понимая, что спорить с эдаким упрямцем бессмысленно, констебль подчинился.

   - Вы слышите меня, мальчик. Только гляньте: любопытные изобретения. Просто замечательные изобретения. Ваши ученые умудрились уловить секунды. Слышите?

   В зале наступила гробовая тишина, сквозь которую пробилось едва различимое тиканье одного из механизмов. В глубине зала зазвонили настенные часы, их поддержала механическая трель и бой крохотных барабанчиков.

   - Немного отстали, - посетовал старик, вынырнув из-за напольных часов и вновь подхватив констебля, продолжил разговор: - Занимательная история с этими механизмами. Сначала вы пытались взять в помощь - песок, воду, солнце, а потом, подчинив себе металл, изобрели сложные штуковины, которые, к сожалению, не могут работать вечно и зачастую ошибаются, сходят с нужного ритма. И вы именно эти механизмы считаете совершенными. Неправда, ли странная закономерность?

   Проведя рукой по медной детали, старик бросил на слушателя быстрый взгляд и продолжил:

   - Скажи, неужели воспоминания прошлого тяготят вашу душу, настоящее - разочаровывает, а будущее пугает не хуже темной подворотни?

   Настороженное лицо констебля оказалось красноречивее всяких ответов. Одной фразой, хозяин лавки, очень точно определил человеческую сущность. Стараясь быстрее и ярче прожить собственную жизнь люди, забывали обо всем на свете, страшась растратить драгоценные песчинки времени понапрасну. И всегда жалели неудачного шага, списывая собственные ошибки на что угодно - проклиная скоротечное время, которое никак нельзя удержать, подчинив себе, прожив жизнь заново.

   - Глупые поступки - порождают глупых врагов. Время вам не враг. А боль воспоминаний и разлука с любимыми, предназначена сделать вас сильнее, а не окончательно сломить перед вехой нового витка жизни, - наставительно объяснил старик.

  - Кого же тогда винить, если наши близкие уходят от нас так внезапно, что порой мы волосы рвем, сожалея о скоротечности мирского существования, - удивился констебль.

  - Только неизбежность. Так устроен мир. И не вам дано менять его устои. Живите каждой секундой, совершая ошибки, исправляя их, но никогда не сожалейте. И тогда время станет вашим союзником, а не врагом.

   Удовлетворенно причмокнув языком, хозяин лавки, положил руку на плечо констебля и, указав ему на дверь, коротко добавил:

   -Иди. Там тебя ждут. И запомни Кронос вам не враг. И нет ничего невозможного. И каждый смертный вправе управлять временем, в отличие от тех, кто лишен души.

   Джинкс последний раз обернулся, коснувшись дверной ручки.

   Старика нигде не было. Только сотни сложных устройств, циферблатов, гирек, толстых и тонких стрелок - отбивали тринадцать ударов, словно предрекая греховное падение Прентвиля.

   3

   Времени не было. Деревянная кукла, не переставая трещать цикадой, рассказала, что Шрам снова начал убивать. Уничтожая всех, кто возникает на его пути, бывший убийца, припомнил свою старую профессию и не собирался останавливаться на достигнутом - по всей видимости, демон-надзиратель хорошо натаскал свою марионетку.

   Сопровождавшая Ру-ру ведунья, мисс Маратани оказалась менее разговорчивой, но, внимательно выслушав все доводы, беспрекословно согласилась помочь.

   Джинкс рассудил так: мастер-убийца сам приведет их к телу мистера Фрита. И если повезет - им удастся перехватить убийцу до того, как тот расправится с тринадцатой жертвой.

   Вспомнив о Люси, констебль ощутил нарастающую тревогу. Ему ужасно хотелось увидеть ее вновь и, поцеловав нежную руку, обнадежить, пообещав никогда не отходить ни на шаг, и защитить ее от кого угодно, даже от самого Всеединого. Но сейчас, к сожалению, было слишком мало времени для подобных рассуждений...

   Шрама гнала вперед неведомая сила, заставляя его совершать невозможное. И то, с каким холоднокровием и жестокостью он уничтожал возникающих на его пути людей, заставляло мистера Форсберга дрожать от ужаса. Констебль никогда не был хорошо развит физически и сторонился кулачных боев, а также любого насилия.

   Как ему помешать? Как преградить дорогу тому, кто в один миг способен лишить человека жизни?

   Услышав подобные сомнения, Ру-ру оскалившись, сухо напомнил инспектору, что Шрам всего-навсего человек и его жизнь также хрупка, как и хрустальный бокал.

   Джинкс согласился. Крепче сжимая рукоять шестизарядного пистолета 'Лимери-Свонс', он сейчас думал об одном: сможет ли нажать на курок? Решиться? Не опоздает?!

   Только бесконечные рассуждения не прибавили ему уверенности, а скорее наоборот.

   Когда Шрам зашел в морг, констебль проскользнул за ним следом. Ориентироваться в темноте было сложновато, но Джинкс быстро приноровился и в тот момент, когда Шрам в сопровождении доктора Монсфрита исчезли за тяжелой металлической дверью, констебль продолжал оставаться рядом. Он стал тенью убийцы в том месте, где солнце не имело власти, а мрак не делил сутки на день и ночь. Окунувшись в темноту, словно в ледяную воду, мистер Форсберг ощутил легкое волнение. И это чувство стало расти, окрепнув и закружив инспектора хороводом новых возможностей. Он сливался со стеной, замирал - затаив дыхание, скользил - пригибаясь; и корил себя, когда от его движения рождался едва заметный шорох.