Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович. Страница 9

  - Оставьте нас. Все равно если он захочет воспользоваться своим кинжалом, вы даже глазом моргнуть не успеете. - Хозяин указал слугам на дверь.

   Охрана быстро исчезла в коридоре, явно обидевшись, услышав подобную оценку своей несостоятельности. Но на толстяка их недовольные гримасы не произвели особого впечатления.

   - Что, удивлен?

   Шрам равнодушно пожал плечами.

  - К чему этот цирк, ты же знаешь: я отошел от ремесла.

  - Брось, - отмахнулся хозяин. - Перерезать горло случайному обидчику, это проще, чем заказать фрикасе в ресторане Ла Буссе.

  - С каких пор, ты стал глух, Кайот? - вместо ответа, мрачно поинтересовался Шрам.

   Зло сверкнув глазами, толстяк все же обуздал внезапные эмоции.

  - Мистер Рундо. Слышишь, зови меня мистер Рундо. Иначе я не намерен тратить на тебя свое драгоценное время.

   Шрам не стал спорить.

   Задержавшись возле окна, за которым раскинулся прекрасный карликовый сад, Кайот в один миг оказался возле стеллажа с огромными старинными книгами и, потянувшись к корешку одной из книг, резко остановился.

   - Я должен умереть в ожидании?

   Его собеседник не спешил отвечать. В отличие от Кайота, Шрам уже давно не торопил время, и со стороны могло показаться, что он стал излишне медлителен.

   Присев на стул, гость выжидающе постучал пальцами по столу, и смилостивившись, не стал больше тянуть:

   - Ты похож на благородных сэров из палаты Лордов. Не больше не меньше, зажравшийся толстосум!

  - Я удостоился твоего общества, чтобы услышать от тебя несусветную чушь. Чего тебе надо, Шрам? - лицо Рундо вновь изменилось, окрасившись ненавистью.

  - У меня не так много времени, - невозмутимо ответил мастер. - Скажи, сколько Сычей, горбатятся на тебя?

  - Что? Задавать мне такие вопросы! Ты случаем, не сдвинулся ли?

   Резкий удар по столу, дал выплеск эмоциям.

  - У меня нет желания влезать в твои дела. - Шрам даже бровью не повел.

  - Тогда говори чего надо и убирайся, - мистер Рундо сделал усилие, и сменил гнев на милость.

  - В городе - дорианцы.

   Кабинет наполнила тишина. Внимательный взгляд толстяка пронзил визитера, пытаясь проникнуть в его голову и разгадать заветные мысли.

  - Ты не шутишь?!

  - Не умею, - Шрам отрешенно перевел взгляд на книжную полку. Книги, тесненные золотом, имели совсем никчемные названия: ' Тайны северных морей Плача', ' Секреты гор Воодушевления', ' Ночные преграды Одиночества', и так до бесконечности.

   Тем временем, заложив руки за спину, глава Отрешенных мерил кабинет быстрыми шагами. Он явно был обеспокоен новостью.

   Шрам без труда чуял тревожные мысли Кайота, которые, по-видимому, разрывали в клочья его лысую голову.

   - Но ведь еще не срок! Она явно прибыла раньше. Почему?

   - Откуда мне знать. Я свое уже получил, - равнодушно заметил Шрам.

   - Ты уверен в сказанном?

   - Не собираюсь осенять себя клятвой. Но Крылатая тварь явно решила погостить в нашем греховном городишке.

   - Ты говорил с ней? Чего она хочет? - на лбу Кайота выступила испарина.

   Мастеру нечасто приходилось видеть хозяина душегубов таким напуганным - и в глубине души, радовался, что оказался в урочное время в нужном месте.

   В руках мистера Рундо появилась толстенная сигара. Не утруждая себя любезностью, он не предложил гостю закурить. Серебряная зажигалка с гравировкой черепа щелкнула, крохотный огонек коснулся сигары. Толстяк жадно затянулся, выпуская клубок сизого дыма.

   - Нервы ни к Кроносу, - следя за каждым движением Кайота, заключил Шрам.

   - Просто не хочется поджариться в котлах Минса раньше положенного срока. Хм, да кому я, собственно говоря, рассказываю. Скажи, каково это: перейти дорогу великому слуге Всеединого?

  - Ничего особенного, - стараясь не обращать на слова собеседника внимания, ответил Шрам. - Только вот ночью, меня навещают мои прежние друзья. Ты ведь помнишь всех, кого отправил в подземелья Кроноса.

   Мистер Рундо с недоверием посмотрел на мастера, который тихо добавил:

  - Я же говорил, что не умею шутить.

   В ответ, Кайот грустно улыбнулся, будто и вправду его обуревали мерзкие воспоминания прошлого.

  - Что ж, пожалуй, мне пора, - кряхтя, Шрам встал из-за стола и, шаркая ногами, поплелся к выходу.

  - Так просто встанешь и уйдешь? - удивился глава Отрешенных.

  - Теперь это твоя проблема, решай ее сам, - крякнул мастер и покинул кабинет.

   Оставшись наедине со своими мыслями, Кайот еще долго курил сигару, а затем, подойдя к книжному стеллажу, коснулся одной из книг и потянул ее к себе. Тишину нарушил скрип и треск скрытого механизма. Стеллаж медленно отъехал в сторону, открыв узкий коридор, ступеньки которого уходили куда-то вниз.

   Мистер Рундо, взял со стола подсвечник, зажег свечи, приблизился к тайному ходу и исчез в темноте.

  5

   Восточная часть города, погрязшая в бесчисленных заводах и фабриках, чадила непередаваемым 'ароматом' труб и смрадом мусорных долин. Именно тут притаилась крохотная заброшенная колокольня, охраняющая границы городского кладбища. Случайные гости здешних мест обходили старый покосившийся забор, из-за которого выглядывали остроконечные грани фамильных склепов и крохотные плиты безымянных могил, стороной.

   После того как по городу, лет шестьдесят назад, проплыла волна чумной эпидемии, люди считали, что кладбище источало не только смерть, но еще и ужасную заразу от которой нет спасения.

   Мистер Форсберг расплатившись с возницей, подошел к большим арочным воротам, на которых красовалась призывная надпись: ' Мы будем ждать вас вечность'. Буквы давно выцвели, и среди покрытых мхом и почерневших от времени кирпичей, мерещились призрачным отголоском темного прошлого.

   Возле входа толпилась целая толпа старух с широкими подносами.

   - Купи упокоение! Купи упокоение! - верещали они противными дребезжащими голосами.

   Шарахнувшись от излишне напористых торговок, только сейчас констебль вспомнил, что завтра состоится праздник Порока. В этот день в Прентвиле было принято дарить умершим песочные часы, в знак скорого окончания невероятных страданий, которые им уготовил Кронос.

   - Возьми. Всего два суона, - прохрипела худая, сгорбленная старуха в длинном черном платке.

  - Спасибо. Но мне это ни к чему, - придержав шляпу, инспектор учтиво раскланялся.

  - Не зарекайся, - недовольно хмыкнула старуха. - У нас слишком много грехов, чтобы не обращать на них внимания. Нельзя забывать об этом, тем более в день Порока.

   На лице древней, словно сама жизнь торговки, появилась беззубая улыбка - только один желтый пенек еще болтался в верхнем ряду.

   Попятившись назад, мистер Форсберг наткнулся еще на одну торговку. Со всех сторон раздались недовольные возгласы:

   - Внимательнее, олух. Ну надо же...

   - Смотреть надо куда прешь.

   - Какая невоспитанная молодежь!

   - А еще благородный!

   Краснея от стыда, констебль ловко проскочил между склочными старухами и попал на порог Старого кладбища.

   У самого входа покоились самые древние жители Прентвиля. Могилы их были покрыты мхом, а кое-где из расколовшегося гранита торчали ростки кустарников. Кинув на надгробия пренебрежительный взгляд, инспектор так и не смог разобрать ни слова - буквы были замазаны грязью, а некоторые плиты практически наполовину погрузились в землю.

   Ровная, заросшая травой дорожка напоминала улочку в городе вечных мертвецов. Здесь было невероятно тихо и безмятежно. Даже птицы не смели тревожить покой тех, кто давно покинул грешную землю.

   Повстречав по дороге несколько опечаленных дам в черных одеждах, Джинкс не решился поприветствовать их и смущенно отвернулся.

   Свернув направо, дорога вывела его, к округлому каменному домику, который среди всего этого мертвого величия выглядел огромной усыпальницей какого-то богатого сэра, решившего и после смерти выделиться над другими несчастными.