Дюна: Пауль - Герберт Брайан. Страница 107

Борясь с собственными мыслями, Лето смотрел на Джессику своими серо-стальными глазами, а она просто ждала. Пауль напряженно смотрел на родителей. Наконец отец сказал:

— У нас не будет более подходящего момента поговорить об этом, Джессика, и наш сын тоже должен это услышать. Я устал от политики и вражды, я не хочу больше заключать никаких брачных союзов с другими благородными Домами. — Он взял руку Джессики в свою. — Ты — моя единственная леди, моя единственная любовь на все времена. Я не могу жениться на тебе, но я не женюсь ни на одной другой женщине.

Джессика была взволнована его словами.

— Ты не можешь мне этого обещать, Лето. Ты должен заставить других аристократов угадывать. Ты должен поддерживать свой выбор, в то время как я всего лишь твоя наложница.

— Для меня, любимая, ты больше, чем наложница. — Лето протянул руки и обнял Пауля. — Ты — мать нашего сына, будущего герцога.

ЧАСТЬ VII

ИМПЕРАТОР МУАД'ДИБ

10198 год эры Гильдии

1

Император Пауль Муад’Диб покинул изуродованный Небесный аудиенц-зал. Теперь он принимал народ, сидя на троне из хагальского кварца в прежнем аудиенц-зале. Ежедневно Паулю приходилось выслушивать бесхитростные и трогательные истории о несчастьях верных ему людей, но он не мог позволить себе мягкость и уклонение от Пути. Да, судьбы некоторых просителей были раздавлены катком его жестокого правления, но он не мог, не имел права заботиться обо всех, сердцем воспринимать миллионы мелких ран, ощущать их боль и сопереживать ей. В каком-то смысле страдания маленьких людей были залогом существования человечества. Предзнание Пауля вынуждало его смотреть на мир широко и твердо придерживаться взятого курса. У Муад’Диба была великая и ужасная цель, к которой он был обязан вывести весь род людской. Он должен быть и оставаться Муад’Дибом, а для этого надо выглядеть холодным и жестоким.

Герцог Лето Атрейдес, а до него старый герцог Пауль любили лицом к лицу встречаться с простыми людьми. Они считали непосредственное общение с подданными жизненно важным, ибо только оно давало им возможность чувствовать биение реальной жизни, связывать в единое целое правителя и народ. Но после дикой выходки Бладда служба безопасности начала один за другим раскрывать заговоры и попытки покушения, и Пауль понял, что придворные приемы — вещь утомительная, беспокойная и опасная. Прежние каладанские правители управляли одной группой людей, одной планетой, а Паулю выпало куда более тяжкое бремя — управление столькими планетами, что он не мог вспомнить их названий, не прибегая к ментатским способностям.

Исходя из этого, он решил перепоручить часть своих обязанностей Алии. Она, по всей видимости, по-другому относилась к своей совести и могла выделять и отграничивать то, что должно было сделать, от моральных рассуждений и переживаний. Его сестра, отягощенная воспоминаниями о всех прошлых жизнях и жизненном опыте тысяч людей, могла править поистине железной рукой. Помимо того, люди боялись ее странного облика и поэтому воспринимали ее скорее как жрицу, а не как правительницу. Алия могла использовать такое отношение к своей выгоде.

Однажды утром, еще до того, как в зал была допущена первая группа просителей, у трона появилась принцесса Ирулан и попросила разрешения поговорить с супругом. Находившиеся рядом с императором Стилгар и Алия смотрели на Ирулан с обычной подозрительностью, но Пауль превосходно понимал мотивы принцессы и не сомневался в том, что она никогда не выйдет за рамки предписанного поведения.

На лице Ирулан застыло выражение озабоченности и недоумения.

— Мой супруг, я только что получила послание с курьером Гильдии. Оно было адресовано мне. В письме меня просят о заступничестве.

Нахмурившись, она протянула цилиндр Паулю.

Заинтригованный, Пауль взял документ и рассмотрел печати, сломанные Ирулан. Пока Пауль читал, Ирулан обратилась к Стилгару и Алии:

— Леди Марго Фенринг просит об одном одолжении.

— Леди Марго? — переспросила Алия, помнившая опыт своей матери не хуже своего собственного. — Мы ничего не слышали о ней уже много лет.

После битвы за Арракин граф и леди Фенринг присоединились к Шаддаму IV и вместе с ним отправились в изгнание на Салусу Секундус, но пробыли там недолго, так как вскоре покинули бывшего императора и отправились в неизвестном направлении, на многие годы исчезнув из виду. Пауль знал, что граф очень опасная фигура — это был интриган, который своим макиавеллизмом мог поспорить с Бене Гессерит и Харконненами.

Пауль прочел послание. Во время чтения в душе императора тревожно шевельнулось предзнание, но не сказало ему ничего определенного. Многое в жизни Хазимира Фенринга — неудачной попытки ордена Бене Гессерит создать очередного Квисац-Хадераха — было покрыто для Пауля непроницаемым мраком.

— Очень странно, что они нашли прибежище у тлейлаксов, — сказал Пауль. — Я не предвидел этого обращения и забыл, что у леди Фенринг есть дочь.

— Чего хочет от тебя эта женщина, Усул? — спросил Стилгар.

После того как он едва не утонул на Джерике, верный наиб вернулся на Арракис и теперь служил при Муад’Дибе, получив должность государственного министра. Стилгар решил, что принесет больше пользы как руководитель, а не как простой воин, и Пауль был вынужден с ним согласиться.

Император отложил в сторону цилиндр с посланием.

— Она просит разрешения прислать сюда свою дочь Мари. Она хочет, чтобы девочка воспитывалась при императорском дворе.

Было видно, что Ирулан очень недовольна этой идеей.

— Я не могу понять, зачем ей это надо.

— Я бы сформулировала вопрос по-другому, — возразила Алия. — Почему вы не защищаете ее, а, напротив, выражаете подозрение? Граф Фенринг был близким другом вашего отца, а леди Марго — не последний человек в ордене Бене Гессерит. Разве не Марго была задушевной приятельницей вашей матери — леди Анирул?

— Как и подругой вашей матери, — парировала принцесса. — Меня всегда тревожат вещи, которых я не понимаю.

— Является ли граф Фенринг биологическим отцом ребенка? — спросил Пауль.

— Леди Марго не касается этой темы, и я не могу ответить на этот вопрос.

— Если граф Фенринг отвернулся от Шаддама, то действительно ли между ними произошел раскол или это всего лишь часть какой-то большой интриги? — подлила масла в огонь Алия. — Наши шпионы сообщают, что граф Фенринг не скрывает своей антипатии к Шаддаму. Является ли их взаимное отчуждение истинным или это игра?

Пауль вспомнил оскорбительное и холодное поведение, которое демонстрировал Фенринг по отношению к поверженному императору сразу же после битвы за Арракин. Сам Пауль чувствовал какое-то душевное родство с Фенрингом. Они, конечно, были совершенно разными людьми, но у них были некоторые общие и очень важные черты.

— Салуса Секундус не самая приятная из планет, — сказал Стилгар. — Во всяком случае, насколько мне известно.

— Физический комфорт очень мало значит для графа Фенринга, — возразил Пауль. — Он много лет служил на Арракисе в должности имперского министра по делам пряности. Подозреваю, что он покинул Салусу не в поисках более роскошного дворца, а из-за того, что не мог больше терпеть близости Шаддама.

Лицо Ирулан стало жестким.

— Мой отец часто начинал действовать, не зная многих фактов и не имея достаточно данных. Он просто рассчитывал на то, что вся империя должна подчиняться его воле, невзирая на всю недальновидность и даже глупость его поступков. Он часто действовал, не посоветовавшись предварительно с графом Фенрингом, и это навлекло на Шаддама многие несчастья. Граф просто устал разгребать за ним мусор.

Пауль, вздохнув, подался вперед, упершись локтями в колени.