Дюна: Пауль - Герберт Брайан. Страница 93

Пауль точно знал, что он сотворил сегодня собственными руками. До сих пор, понуждаемый предзнанием, он использовал насилие для того, чтобы достичь благих целей. Насилие было эффективным и мощным инструментом. Но сейчас Паулю казалось, что скользкий инструмент выпал из его рук, и теперь насилие использовало его самого как свое орудие. Темная сторона души Пауля не знала, сможет ли остановить тот мутный поток, который хлынул по ее же воле. Да и захочет ли?

14

— Бойцы они неплохие, — признал башар Зум Гарон, глядя на группу подготовленных тлейлаксами гхола, выстроившихся на тренировочной площадке в Фалидеях. — Им, конечно, далеко до моих сардаукаров или федайкинов Муад’Диба, но я вижу, что навыки у них приличные. Император Шаддам, возможно, примет их на службу в свою тайную армию.

— Э-э, гм, — заговорил граф Фенринг, сидевший рядом с Марго на трибуне для зрителей в тренировочном зале, — вон тот, высокий, бородатый, превосходно парировал удар.

В зале находилось около сотни одетых в форму солдат, демонстрировавших свое умение владеть макетами разнообразного оружия, которое в тренировочных схватках оставляло на теле условные отметки — «ранен» или «убит». Солдаты дрались шпагами, мечами, станнерами, ножами, дротиками и копьями.

— А вот тот, в красном, хорошо атаковал противника, но, правда, слишком медленно, — сказала леди Марго.

Доктор Эребоом понимающе кивнул.

— Когда мы окончательно отшлифуем их мастерство, они не уступят ни федайкинам, ни сардаукарам, потому что исходный материал во всех трех случаях совершенно одинаков. Разум наших солдат ничего не помнит о прошлых жизнях, но зато тело помнит моторные навыки. Наши поисковые команды забирают клетки у убитых воинов и даже целые тела, если они пригодны для восстановления. У этих гхола такие же мышечные рефлексы и такой же потенциал, как у самых прославленных бойцов. Они и есть самые прославленные бойцы.

— Гм, я бы сказал, что любой солдат, не уцелевший в сражении, не может, э-э, по определению, считаться лучшим бойцом.

Ученый альбинос скорчил недовольную гримасу.

— Это лучшие из лучших, это те, кто не только безупречно владел боевыми искусствами, но и те, кто проявил храбрость на поле боя и мужественно пал. Эти восстановленные воины могут стать блестящей армией для императора Шаддама, армией, о которой ничего не знает Муад’Диб. Этих солдат нет ни в каких списках, имена их попросту больше не существуют. Если мы сумеем доставить их на Салусу Секундус, то можно считать, что они появятся там из воздуха.

Гарон серьезно кивнул.

— Я проинформирую императора о вашем предложении. Будучи гхола, никто из них не боится смерти. Да, они и в самом деле могут стать свирепыми неустрашимыми солдатами.

Несмотря на то что Фенринг давно испытывал отвращение ко всяческим схемам и интригам Шаддама, которые всегда заканчивались ничем, на этот раз граф был вынужден признать, что этот план был, пожалуй, более многообещающим, чем другие. Правда, Фенринг опасался, что бывший император так и не смог понять, какого ужасного врага он приобрел в лице Муад’Диба с его фанатичными армиями, коим было неведомо чувство самосохранения.

Граф и леди Фенринг четко знали, что их собственные планы относительно Мари имели куда больше шансов на успех, чем тяжеловесные прожекты Шаддама, желавшего вернуть себе императорскую власть. Даже будучи совсем крошкой, Мари сумела перехитрить и победить Талло. Тлейлаксы были сильно расстроены после катастрофы, но Фенрингам этот несостоятельный кандидат в Квисац-Хадерахи был совсем не нужен.

Да, успехи маленькой Мари были налицо.

В центре обширной площадки появился макет города: из пола поднялись фасады домов. Солдаты гхола разделились на два отряда — с красными и синими поясами, а затем оба отряда принялись сражаться друг с другом имитационным оружием. Бойцы дрались в полном молчании.

— Моя Мари может справиться с целым взводом таких вояк, — насмешливо произнес Фенринг. — Надо лучше их подготовить, доктор.

Эребоом издал недовольный возглас:

— У нее нет ни малейшего шанса устоять против такого количества тренированных солдат!

— Ничего, она устоит вопреки всем вашим шансам, — согласилась с мужем Марго. — Но сказать, что она сможет убить сотню солдат гхола — это все же непомерное хвастовство. Но я уверена, что с дюжиной она вполне справится.

— Да, — согласился с женой Фенринг, — пожалуй, она справится с двенадцатью — пятнадцатью.

Башар Гарон заволновался, услышав это предположение.

— Вот эта маленькая девочка? Против закаленных солдат? Да ведь ей не больше семи лет.

— На самом деле, ей шесть, — сказал Фенринг. — Но в данном случае значение имеет не ее возраст, а уровень боевого мастерства. — Он понизил голос, в котором послышались угрожающие нотки: — Возможно, мне следует послать ее ко двору Шаддама. Нашему дорогому императору будет гораздо труднее убить ее, чем моего дорогого кузена Далака.

Граф не любил мужа Венсиции, да, собственно, почти и не знал, но все же этот глупец был членом графской семьи. Когда Гарон рассказал Фенрингу о «несчастном случае», повлекшем смерть Далака, — повторив сначала ложь Шаддама, а затем все же признал правду, граф был сильно раздражен. Он не мог просто проигнорировать такое оскорбление, пусть даже от заклятого друга детства. Что касается башара, то он был оскорблен уже многими недавними действиями Шаддама, и убийство Далака было лишь одним из них.

Ну что ж, это еще одна причина не помогать Шаддаму, еще одна причина презирать полную неспособность этого человека к разумным поступкам и действиям. Фенринг уже начал подумывать о расширении заговора, чтобы вместе с Муад’Дибом уничтожить и Дом Коррино. Убить весь их род до последнего человека — мужчин, женщин и детей. Сжечь их планету. Стереть их царство с карты вселенной.

Хотя нет. Этим можно будет заняться позже, когда Мари займет императорский трон. Всему свое время. Муад’Диб — настоящий враг, а Шаддам… Шаддам просто не важен.

— Почему бы нам не разрешить нашей дочери продемонстрировать ее способности в схватке с гхола доктора Эребоома? — сказал Фенринг, намеренно дразня альбиноса. Сейчас графу надо было выпустить накопившуюся ярость. Мари в одиночестве ждала рядом, в игровой комнате. После того как она убила Талло, у нее не стало товарища по играм.

— Вы серьезно хотите выставить вашу девочку против дюжины тренированных солдат? — недоверчиво спросил Гарон.

— Против пятнадцати, — сказал Фенринг. Он знал, что в тренировочных схватках Мари уже доказала свою способность справиться с таким вызовом. — Да, пожалуй, такое соотношение будет честным.

Глаза Мари сверкали убийственным огнем, когда ее привели в маленький закрытый зал для поединков. Ей сказали, что настало время поиграть. Фенринг чувствовал, как в его крови бушует адреналин. Он улыбнулся дочке, совершенно уверенный в благоприятном исходе схватки.

Леди Марго не отставала от мужа:

— Теперь ты увидишь, что может сделать ребенок Бене Гессерит, если его дополнительно обучил отец, а тлейлаксы слегка извратили его мозг. Такая девочка обладает куда большим мастерством, чем все прославленные убийцы прошлого.

В зал вошли пятнадцать солдат-гхола, отобранных самим Эребоомом и вооруженных настоящим оружием. На последнем настоял сам Фенринг. Граф потрепал ребенка по золотистым кудрям и вручил Мари кинжал.

— Больше тебе ничего не понадобится, правда? — с этими словами граф наклонился и поцеловал девочку в лобик.

— Да, это все, что мне нужно.

Прежде чем отправить Мари на место поединка, Марго поцеловала дочь в щечку. Мускулистые взрослые солдаты растерянно и сконфуженно смотрели на Мари. Двери закрылись, и зрители стали изолированы от боевой площадки.