Полное собрание сочинений. Том 17. Зимние перезвоны - Песков Василий Михайлович. Страница 50

Лишь самую малость самолет Джима бежит по бетонке и скрывается в водяной пелене.

А я дома. Во всяком путешествии самое приятное — возвращение домой.

_{Фото автора. 25 января 1991 г.}

«Аляска больше, чем вы думаете…»

(Семь недель на Аляске)

Один из правителей Русской Америки Кирилл Хлебников в начале прошлого века писал, имея в виду Аляску: «Сей соседственный нам край мало известен». Не знаем Аляску мы и сегодня.

— Ты загорел. Откуда?

— Да вот вернулся…

— Загар на Аляске?!

Пожалуй, все знают, что Аляска была когда-то русской и что потом Аляску почему-то продали. Полагают, что и сегодня Аляска жива добычей золота и мехов. Ну и, конечно, что это край белых безмолвий, снегов, морозов. И ничего нет в ней больше.

Последним представлением об Аляске обязаны мы Джеку Лондону. Но любимый нами рассказчик был на Аляске недолго, был в зимнее время, был в континентальной части Аляски (верховье Юкона), где морозы не уступают нашим якутским. И самое главное — был Лондон калифорнийцем, южанином, для него и Вологодчина наша показалась бы белым безмолвием… С представлением об Аляске по Лондону приземлились мы, помню.

В Анкоридже в феврале — шубы, треухи, унты. И встречены были восторженным воплем телевизионщиков: «Не снимайте, оставайтесь, пожалуйста, в шапках!» Сами они были без головных уборов и в куртках, какие носят у нас в апреле.

Температура была минус два градуса.

Теперь, побывав на Аляске три раза, увидев многие ее уголки, могу сказать: на редкость разнообразный край! Существует по крайней мере шесть разных Алясок. Есть полярная зона («северный склон»), где, помните, три кита оказались в ловушке. Зимой в этом крае шестьдесят семь суток длится непрерывная ночь, а летом такое же время солнце не уходит за горизонт.

Те, кто знает наш Север, легко представят здешнюю жизнь.

А теперь отыщите на карте аляскинский юго-восток. Американцы эту часть штата называют «ручкой от сковородки».

Прилетев сюда с севера, чувствуешь себя попавшим едва ли не в тропики — леса из необхватных вечнозеленых деревьев (ели и кедры), покрытых мхами, сумрачно, влажно. Море не замерзает. На побережье в погожий день как в Крыму.

Но поскольку солнце — гость тут нечастый, то оптимисты говорят: «место вечной весны», пессимисты «вечная осень».

Вы скажете: как же так, по широтам Аляска — это наша Чукотка, почему же такая теплынь? Объяснение есть. Во-первых, «ручка от сковородки» все же южнее Чукотки, во-вторых, хребты гор на Чукотке тянутся с юга на север, и арктический воздух течет между ними беспрепятственно вниз. На Аляске же горы тянутся вдоль параллелей и служат барьером северным холодам. Мало того, юго-восточную часть Аляски «отапливают» японское течение Уясиво и теплые юго-восточные ветры Тихого океана. Они смягчают климат и там, где друг за другом тянутся в океане Алеутские острова.

Тут нет лесов, но еще первые мореходы, открывавшие Русскую Америку, были очарованы изумрудной зеленью островов. Край этот ветреный и туманный с климатом относительно мягким.

Так же как на Камчатке, наблюдается тут растительный гигантизм. На острове Уналашка я собирал морошку, походившую на гроздья красной икры. Ее и называют тут «лососевая ягода».

В местах Джека Лондона — верховья Юкона — я побывал летом. Трудно было поверить, что ты на севере. Почти туркменское колючее солнце жгло кожу, собаки лежали с высунутыми языками, сороки сидели на ветках с раскрытыми клювами, дрозд на гостиничном подоконнике трепетанием крыльев охлаждал изнемогших в гнезде птенцов. Градусник в тот день показывал по Фаренгейту 94, по Цельсию — 35. Это центральная, континентальная часть Аляски.

Летом тут возле Юкона вызревают помидоры, зимой же — Джек Лондон не преувеличивал — Белое Безмолвие с морозами под пятьдесят.

А теперь переведем взгляд на карте к местам, где Аляска глядит на запад, через Берингово море, в Сибирь. Тут с Чукоткою много сходства, хотя климат все же помягче. Лесов почти нет. Тундра, то равнинная, то всхолмленная, то горбящаяся горами, почти всегда ветреная, неуютная, однако не лишенная красоты. Есть в ней особая, на весь мир известная Дельта, образуемая двумя великими реками — Юконом и Кускокуимом. В Соединенных Штатах по величине эти реки стоят в таком порядке: Миссисипи, Миссури, Юкон, Кускокуим. Две великие артерии, собирая водную дань с просторов Аляски, близ впадения в океан сближаются и образуют гигантский мир равнинных болот, где суши меньше, чем вод и топей. На Аляске более трех миллионов озер. Большая часть из них приходится на знаменитую Дельту.

Названо несколько ярких природных зон. Но сколько на Аляске разных оттенков, полутонов!

Тут есть высочайшие горы. Пролетая в 1975 году через полюс в Америку, с большой высоты я видел только вершины. Они протыкали серую пелену облаков и сияли на солнце сахарной белизной. Есть тут громадные глетчеры — текущий с гор лед. Когда летишь вдоль южного побережья, то видишь эти зелено-белые языки, «наглядное пособие», помогающее понять: хрупкий лед в то же время текуч, пластичен. Реки, рожденные ледниками, мутные, неспокойного нрава. Глядя сверху, например, на Танану, текущую в Юкон, трудно определить русло: бесчисленные протоки, острова, мели. Река даже в солнечный день выглядит серой, безжизненной. А на южном побережье глетчеры обрываются в море и плавают в нем сине-зелеными призраками, возле которых вдруг видишь задранный хвост кита, лежащего на спине калана, прыгающих от возбуждения перед входом в ручьи лососей.

На Аляске множество тихих, отражающих горы озер. В них видишь вдруг спасающегося от комаров лося, севший на воду самолет или рыболова-медведя у текущего из озера ручейка. Люди тут появляются половить рыбу и побыть в одиночестве.

Леса Аляски называются пришлым словом «тайга». Так же как и в Сибири, они бескрайние — почти половина территории штата, так же летом они горят, есть в них множество ягод, таких же как и в Сибири, есть и грибы — радость лосей и индейцев. (Пришлые люди грибов не едят.)

Леса центральной Аляски напоминают нашу тайгу где-нибудь возле Братска — довольно угрюмы и с первого взгляда безжизненны. Южнее, там, где видишь сверху блестки озер, пейзаж напоминает Финляндию. А полуостров Кенай — южная часть Аляски, в свое время хорошо обжитая русскими, — это наша Ленинградская область: огромные сосны и ели, заросли бузины и шиповника, розовые поляны иван-чая, грибы-мухоморы.

В здешних чащах обитает много лосей, рядом с бурым медведем живет барибал (черный медведь), встречается рысь, видишь следы зайчишек, летают ястреба и полярные совы. Об этом надо поговорить особо, потому что мир животных на Аляске чрезвычайно богат.

Есть на Аляске вулканы спящие и активные. Есть вечная мерзлота. На севере она сплошная, южнее — линзами.

Я видел горе одного поселенца около Фэрбанкса, которому «посчастливилось» построить дом как раз на такой линзе. Через два года дом осел, разломился. Тут часты землетрясения, последнее крупное было в 1964 году — более сотни погибших и немалые разрушения. На острове Уналашка нас ночью подняли с постелей сиреной — сотни людей в потемках поднимались на гору из-за боязни, что город накроет волна цунами — нередкий спутник землетрясений.

Как видим, Аляска — разнообразный край. Летом, если глядеть сверху, она сине-зеленая от лесов и воды. Осенью, недели три во время индейского лета (бабье лето по-нашему), Аляска вся в желтом и красном. Зимой цвет у нее черно-белый. Зимой пахнет Аляска снегом, дровяным дымом, собаками — их тут нередко по два-три десятка около дома. В июне Фэрбанкс, второй по величине город Аляски, настоян был на черемухе. А чуть позже Аляска начинает пахнуть рыбой — свежей на реках, на ручьях, на озерах, на речных и морских пристанях, в деревнях же и речных станах — повсюду запах копченой рыбы. Глянешь на дощатый сарайчик — вьется над ним синеватый дымок. Это значит горит под крышей ленивый костер, а над ним на жердях висят распластанные лососи.