Запретный плод - Вуд Джосс. Страница 31

Ной сидел в своем любимом пабе в Лондоне, вяло прихлебывая пиво, с каждой стороны от него на барных стульях по брату. Похоже, что Крис, говоривший снаружи по телефону, счел, что ему требуется подкрепление, чтобы прочитать Ною очередную лекцию. Слабак!

Ной бросил взгляд на дверь. Ха, он вполне может завалить Криса, если захочет. Он попал в помещение, битком набитое колумбийскими бандитами, и победил их всех. А одного вообще чуть не убил!

Ага, беги от разговора, как последний трус, Фрейзер, как ты сделал это с Морган. Пополни список дел, которыми невозможно гордиться.

Хеймиш хлопнул его по спине и заказал им всем выпивку.

– Итак, давай посмотрим, правильно ли мы поняли Криса. Ты до сих пор не поговорил с Морган и не извинился?

Никаких светских бесед, никаких хождений вокруг да около… Бабах! – прямо по голове, и точка.

– В общих чертах.

– Да ты просто придурок, большой брат, – сказал Майк, поднимая бокал и пробуя напиток. – Хотя надо признать, приятно видеть, что у колосса оказались глиняные ноги. Но бросить Морган… – Майк наклонился вперед и нахмурился. – Тебя что, по башке ударили? Иными словами, ты совсем спятил?

Ной поднял руку в знак протеста и увидел, что Крис тоже присоединился к ним.

– Благодарствую, – язвительно хмыкнул он. – Им обязательно было знать?

– Естественно. Разве такое можно пропустить? Их свихнутый на самоконтроле старший брат окончательно помешался, – улыбнулся Крис.

– Я не помешался, – процедил Ной сквозь зубы. Пусть подавленный и несчастный, но зато здравомыслящий.

– Ага, вот почему ты пример деловитости на работе!

– Ты говоришь как девочка-подросток, – пробормотал Ной.

– А ты ведешь себя как девочка-подросток, – возразил Крис.

– И я не помешался! Помешательством было то, как я себя чувствовал, когда увидел приставленный к ее горлу нож. Когда я представлял, как буду жить без нее… – Он не собирался добавлять этого.

– Ты и живешь без нее, – указал Майк. – Ну и как тебе это? Нравится?

– Заткнись, Опра.

Не нравится, все просто ужасно, но суть в том… А в чем, собственно говоря, суть? Он знал только одно: он боялся полюбить ее, боялся потерять ее и боялся превратиться в живого мертвеца без нее. Он всего лишь хотел вернуться к той жизни, которую вел до встречи с ней, когда он был бесстрастным, независимым, лишенным эмоций.

Когда жизнь была легка и незамысловата. Но у него ничего не вышло. Пока.

И ему правда не хотелось вести этот разговор с братьями и Крисом. Он обожал старомодные мужские разговоры, в которых никто не лезет тебе в душу. Но нет, на него насели три слюнтяя, три парня из нового поколения, не видящего ничего зазорного в том, чтобы обсуждать разбитое сердце.

– Ты хотя бы поговори с ней, – вздохнул Хеймиш.

– Отвянь! – огрызнулся Ной.

– Или поезжай в мою хижину в Шотландском нагорье и зализывай раны в одиночестве, – предложил Крис.

– А кто-нибудь из вас поедет туда следом за мной и будет продолжать дуть мне в уши? – спросил Ной у своего пива.

Парни переглянулись и дружно покачали головами.

– Ну, дня два у тебя точно есть.

– Решено! – Ной ударил ладонью по стойке. Именно это ему сейчас и нужно: время и одиночество, чтобы все обдумать, оправиться, еще раз пережить то, что у них было с Морган.

Нет, так не пойдет. Надо пережить разлуку с Морган. Избавиться от нее. Потому что именно это ему и предстоит сделать, поскольку это единственная разумная вещь.

«Не прошло и десяти суток с того знаменательного дня, который закончился тем, что Ной изгнал меня из своей жизни, и я снова в Шотландии», – подумала Морган, крепко держась за руль арендованного автомобиля. Она ехала по сельской местности на другом конце света.

Джеймс подписал договор на шахте, очень сложный и запутанный, в детали она не вдавалась. Важно другое: они убедились, что их благополучию ничто не угрожает, и мама с папой вылезли из своего укрытия, сытые друг другом по горло. Отец тут же отправился в Ботсвану, а мама начала совать свой нос в дела МИ и еще более настойчиво в организацию бала. Одним словом, нормальная ситуация.

Джеймс и Райли либо шпыняли друг друга, либо игнорировали и избегали. Да, ситуация не слишком здоровая… Она даже не знала, как ее описать… может, как полное безумие?

Охранники CFT – еще большие роботы, чем Ной, – были приставлены к другим персонажам, и апартаменты вновь оказались в ее полном распоряжении.

Вот здесь ситуация была абсолютно ненормальной.

Она ненавидела это. Ненавидела тишину, тот факт, что не с кем выпить вина, поболтать, не к кому прижаться ночью, заняться любовью с утра.

Она скучала по нему. Каждой клеточкой тела. Но еще больше она злилась, что он ушел вот так, без объяснений, и теперь она была не в состоянии ни на чем сосредоточиться, поскольку уровень стресса зашкаливал.

Она не могла заниматься дизайном, не могла принимать решения относительно бала, не могла есть, не могла спать.

Ей нужно было управлять своим бизнесом, организовывать чрезвычайно важное светское мероприятие, и после того, как она выскажет ему в лицо все, что она о нем думает, она сможет наконец вернуться к нормальной жизни. Она не собирается умолять его признаваться в любви, говорить, что она обожает его тело, его щедрую душу, его стойкость. Она ни за что не признается, что влюбилась в него восемь лет назад и с тех пор не переставала любить. Черт побери!

В душе Морган забурлил знакомый коктейль из любви, отчаяния и гнева. Как он посмел сначала разглагольствовать о счастье быть рядом и о любви к ней, а потом взять и изгнать ее из своей жизни? Он был самым храбрым человеком из всех, которых она знала, пока речь не зашла о том, чтобы полюбить ее – быть с ней всегда! Ну, знаете ли, она не собирается принимать это, как покорная овечка…

Сказать ему, куда он должен убраться и что она достойна того, чтобы рискнуть, – единственная причина, по которой она катит по этой забытой богом дороге где-то среди Шотландского высокогорья, и, вполне возможно, не в ту сторону. Опять.

Ладно, в зависимости от того, в каком состоянии он пребывает, она – быть может! – могла бы ненароком проговориться о том, как скучает по нему и как любит его. Все возможно.

Морган зевнула и встряхнулась. Она приземлилась в Хитроу вчера, пригрозила Крису, что разорвет его на кусочки, если он не скажет, где Ной, и чуть не откусила ему голову, когда он предложил подбросить ее до хижины неподалеку от Отерлохи. Она и без него способна отыскать туда дорогу, высокомерно заявила Морган, но теперь уже начала жалеть, что не приняла помощь Криса. Потому что место было абсолютно пустынным, уже темнело, а с обочин за ней следили жуткие здоровущие коровы с огромными рогами.

Когда ночь опустилась на землю, а температура резко упала, Морган заметила наконец какой-то каменный домик в стороне от дороги. Может, это и есть хижина, в которой затаился Ной? Огней в доме не было, и никаких признаков темно-зеленого «лендровера», которым, со слов Криса, пользовался здесь Ной, тоже.

Был только один способ выяснить это. Морган смяла в руке ненавистную карту и кинулась к входной двери. Постучав и не получив ответа, Морган пнула ее от злости, и дверь распахнулась. Она окинула взглядом большую комнату: с одной стороны кухня, с другой – гостиная. За закрытой дверью, скорее всего, находятся спальня и ванная. На подлокотнике дивана висит свитер. Морган подошла, взяла его, прижала к лицу и вдохнула родной запах Ноя.

А еще в хижине царил идеальный порядок. Она точно попала в нужное место.

Она любит его… но непременно убьет, как только увидит. За то, что он влюбил ее в себя, за то, что заставил ее бегать за ним, за то, что он полный идиот, за то, что он так боится отношений, болван эдакий!