Лили сама по себе - Уилсон Жаклин. Страница 9

Я налила чаю и принесла две кружки в гостиную. Мама ходила по комнате, пританцовывая и потряхивая волосами.

– Вот, пожалуйста, мам, – сказала я, опуская кружки на стол.

– Ты настоящий друг, – похвалила она и села рядом.

– Ну? Он всё ещё мужчина твоей мечты?

– Конечно, да! – сказала мама. – Ой, Лили! Не могу поверить! Он такой замечательный! Как мне повезло!

– Да, раньше тебе не везло, верно? А ты уверена, что Гордон действительно хороший?

– Говорю тебе – на все сто процентов! Ну, насколько я могу судить на этом этапе наших отношений. Очевидно, мне нужно провести с ним больше времени, чтобы точно убедиться. Вот о чём я и хочу поговорить с тобой, – мама отхлебнула чай. – Лили, он пригласил меня поехать вместе с ним в Испанию.

– Что?!

– Не смотри на меня так! Просто небольшой отпуск, родная! Он улетает сегодня вечером и позвал меня с собой. Ну, разве не здорово?!

– Ну а как же школа? – задала я глупый вопрос. – И нам нужны паспорта, и откуда у нас деньги на авиабилеты?

– Эй-эй, мы поедем не все. Не глупи, Лили! Он не собирается связывать себя четырьмя детьми, разве непонятно? Речь идёт только обо мне, и у меня есть паспорт с тех пор, как я ездила в Магалуф, когда близнецы были совсем маленькими. Мики о них заботился, он и сейчас сможет о них позаботиться.

– Только не Мики!

– Послушай, я знаю, что он тебе не нравится, но ты можешь держаться от него подальше. Он хороший отец близнецам, и он с удовольствием с ними повидается, он так сказал. Он просто не хочет отказываться от субботнего вечера с друзьями.

– Мама, пожалуйста, не оставляй нас с Мики!

– Ну-ка прекрати! Больше никого нет. Это всего на несколько дней.

– Не уезжай!

– Эй-эй! Не могу же я подвести Гордона, милая! Он заказал билеты по Интернету. Всё уже решено. Я уезжаю сегодня вечером. Это так романтично! Прямо как в фильмах, когда герои мчатся на уик-энд в Париж.

– А разве ты не можешь поехать на уик-энд?

– Сейчас и есть уик-энд, глупышка! Я не собираюсь уезжать надолго, только на несколько дней. Я скажу Мики, что до субботы вернусь, чтобы не портить ему настроение.

– Мам…

– Послушай, не смотри на меня так! Мне действительно нужен небольшой отпуск. Я годами никуда не выезжала, я просто с ума схожу, сидя в этой дыре. Ты не представляешь, каково мне было, Лили. Я не понимаю, почему я не имею права на небольшой отпуск, как все. Ради вас я отказалась почти от всего, чтобы вы, дети, были счастливы. И всего один раз я поставила свои интересы на первое место. В этом ведь нет ничего плохого, правда?

– А разве нам нельзя куда-нибудь поехать всем вместе?

– Послушай, Гордон о вас пока ничего не знает. Я не хочу его отпугнуть. Он молодой беззаботный парень. В конце концов я ему, конечно, всё расскажу. Он привыкнет к этой мысли, а вы замечательные дети, но пока слишком рано играть в счастливую семью.

– Но мы же семья, мама!

– Послушай, помолчи, пожалуйста! Я на седьмом небе, а ты, стараешься мне всё испортить. – Мама стукнула своей кружкой по столу. – Ладно, пойду вздремну пару часов, пока малышня не устроила трам-тарарам. Хочешь со мной? Или будешь сидеть здесь и дуться?

– Я посижу, спасибо, – ответила я.

– Ну ладно! Подумаешь, – сказала мама и вышла из комнаты, покачивая бёдрами в своём новом платье.

Я сидела, вся сжавшись и положив голову на колени. Я решила, что ненавижу маму. Нет, на самом деле, конечно, это было не так. Я ненавидела Гордона за то, что он хочет её увезти, но трудно ненавидеть того, кого совсем не знаешь. Но я знала Мики и, конечно, терпеть его не могла. Представила, как он с грохотом будет топать по нашей квартире, орать на всех нас, и меня затрясло. Даже когда он был в хорошем расположении духа, у него никогда ничего не получалось. Он боролся с Бэкстером, но всегда перебарщивал, забывая о том, что тот всего лишь маленький мальчик. Бэкстер сильно краснел, стараясь не расплакаться, и если у него текли слёзы, Мики насмехался над ним, называя «рохлей». Он пытался играть с Блисс в глупые карточные игры, но она всё время проигрывала и поэтому становилась очень нервной и дёрганой. С Пикси у Мики получалось лучше, хотя она была гораздо меньше близнецов и не его дочь. Она приносила ему своих плюшевых мишек, а он делал вид, что их кормит, а затем сам превращался в большого медведя и рычал на Пикси. Она вскрикивала от восторга и умоляла его рычать ещё громче – но часто так перевозбуждалась, что писала в штаны.

Я, конечно, не играла с Мики ни в какие глупые игры. А он и не пытался со мной играть. Никогда, даже когда я была маленькой. Однажды я услышала, как он говорит маме:

– От этого ребёнка у меня мурашки по спине бегают. Из-за того, как она на меня смотрит.

Это меня от него дрожь пробирает.

Я немного поплакала, вытерла глаза тыльной стороной ладони и пошла искать маму. Она лежала, свернувшись клубочком на кровати. Я легла рядом с ней и попробовала её обнять.

– Я думала, ты всё дуешься, – пробормотала она, но всё равно обняла меня. – Слушай, малышка, не клади на меня свои холодные ноги. Они у тебя, как льдышки.

– Мам, я подумала. Нам не надо, чтобы приходил Мики. Я присмотрю за малышами, это проще простого.

– Не глупи, Лили.

– Я сумею. Вчера и позавчера у меня получилось.

– Да, но я не смогу оставить детей одних на целую неделю.

– Ты сказала, не на неделю, а на несколько дней.

– Ну, я не совсем уверена. Мы купили дешёвый билет в одну сторону. Возможно, обратный билет я куплю на следующую пятницу. Или на субботу. Как бы там ни было, я всё равно не могу оставить вас одних на всё это время. Если кто-нибудь узнает, меня посадят в тюрьму за то, что оставила детей без присмотра. Бросать малышей противозаконно, поэтому тебе придётся смириться с приходом Мики. А теперь давай поспим, хорошо?

Мама уснула через несколько секунд. Я лежала рядом с ней, обняв её обеими руками словно пыталась удержать. Мне ничего не оставалось, как надеяться, что, когда она проснётся, она изменит своё решение. Но ничего не получилось. Когда Бэкстер, Блисс и Пикси ввалились в комнату, мама проснулась и сразу им сказала, что придёт Мики и будет о них заботиться. Блисс притихла, Бэкстер обрадовался, а Пикси захлопала в ладоши и без конца повторяла:

– Мики медведь, он ревёт. Мики медведь, он ревёт.

Они даже не поняли, что мама собралась в отпуск без нас. Я тоже никак не могла в это поверить. Она что, действительно решила уехать? Мама часто что-нибудь выдумывала. Однажды она сказала нам, что получила место певицы в ночном клубе. Не переставая об этом трещала, даже заявила, что ей предложили контракт на выпуск альбома. Я ей и вправду поверила, но оказалось, что она просто пошла в караоке-бар и спела там несколько песен. В другой раз я слышала, как она рассказывает мамам в школе, что один фотограф остановил её на улице и очень хотел сделать её гламурные снимки, и что она станет «девушкой с третьей страницы». Я тогда была вместе с ней, и никакой это был не фотограф – просто какой-то глупый парень дурачился со своим мобильником.

Возможно, Гордон случайно обронил пару слов, сказав что-то по поводу своей работы в Испании, и позвал маму приехать и как-нибудь его навестить, а теперь она сочиняет, что он точно пригласил её и даже заказала билет. Размышляя об этом, я почувствовала себя гораздо лучше, особенно потому, что мама не пыталась дозвониться до Мики и договориться, чтобы он к нам пришёл. Может, она просто мечтала наяву, так же как я, когда поднималась на балкон последнего этажа нашего дома и, стоя на цыпочках, представляла, что смогу раскинуть руки и полететь? Я чувствовала, что стоит мне по-настоящему этого захотеть, как у меня за спиной вырастут крылья, раскроются, как зонтики, и понесут меня над крышами. Я бы взмыла над нашей башней, улетела от всех прочь и парила – одна-одинёшенька.