Звезда и волк (СИ) - Орлова Ольга Сергеевна "Хельга Орлова". Страница 8
- А сейчас, когда ты шла ко мне в белом, что ты хотела этим сказать?
- Что ты человек, с которым мне хорошо. Что я иду с открытым сердцем, со своими мечтами. Что готова узнать твои мечты, - говорила Стася, и вряд ли сейчас сама Серьёзность могла быть серьёзнее её. – Я впервые в жизни не боюсь человека, не боюсь, что он неправильно поймет меня, посмеется надо мной. Сейчас белая одежда равна моему доверию.
- Спасибо, Стася! Но мне сейчас так трудно, - грустно сказал он, словно тысячи призраков терзали его.
- Почему?.. – спросила Стася, боясь даже подумать, что её всё-таки не поняли или она допустила какую-то ошибку.
- Я хочу встать перед тобой на колени. Но не могу…
У неё камень с души упал. И она успела порадоваться такому волнующему комплименту.
- Не прячь глаза, Петь! Посмотри на меня.
Пётр поднял печальные глаза и увидел её улыбку.
- Знаешь, что значит моя улыбка?
- Объясни, пожалуйста.
- Что тебе не стоит так волноваться. Это очень больно, когда человек хочет сделать что-то приятное, показать свою благодарность, но не может этого… Просто верь, мне хватит одного твоего тёплого взгляда, чтобы увидеть в нём всё, то ты хотел показать.
- Спасибо за понимание!.. У меня так с детства. Я читаю книги, вижу, как мужчина по-настоящему может проявлять свои чувства не только словами… И мне безумно, до слёз хочется делать также… Оттого, что не могу, ещё больше хочется. Ты пишешь книги? – спросил он, переводя тему, чтобы не увлечься своей проблемой. Но при этом, с ним было и искреннее любопытство. Его интересовало всё, что связано с его «Звездой».
- Это с трудом можно назвать книгами. Мои зарисовки. Зарисовки неопытного художника. Олег сказал тебе?
- Да. Он на тебя тогда обиделся. Может, обида ещё не прошла. Его вид тебе об этом ничего не скажет, но внутри у него могут быть разные эмоции.
Стася молчала. Она нервничала, не зная, что сказать. Может, вовсе ничего не хотела говорить.
Она не хотела просить прощения у Олега, потому что понимала, насколько за эти дни отдалилась от него. Иногда она пыталась найти в недалёком прошлом причину их дружбы. Но ничего, кроме просто взаимопонимания и общения по учёбе, не находила. Стася дала повседневным общечеловеческим взаимодействиям имя Дружбы. Но теперь понимала, что это ошибка. Их почти ничего не связывало за стенами института. Только Пётр.
Стася не хотела просить прощения, потому что знала, что будет его часто обижать, что каждый раз она будет ненадолго успокаивать их обоих перед следующим ударом, ею нанесенным. Для себя она, пусть и эгоистично, решила, что будет продолжать с ним те же неблизкие, деловые отношения, которые характерны для тех, кто чуть больше, чем просто знакомые.
- О чём ты думаешь? – спросил Пётр, рассматривая серьёзное лицо Стаси.
- Ни о чём хорошем, - постаралась весело ответить она. – Меня давно интересует один вопрос.
- Какой?
- Когда я пишу книгу или просто что-либо спокойно пишу, ко мне приходят странные мысли. «Вдруг сейчас кто-то из близких людей умер? Как бы я отреагировала на это? Плакала бы или нет?». Не скажу, что такое бывает часто. И что мучает меня, тоже не скажу. Наверно, я когда-то сама начала об этом думать. И эта привычка теперь закрепилась за подсознанием и проявляется в моменты, когда я спокойно и долго пишу… Как рефлекс какой-то. Этим я говорю себе, что спокойствие не вечно...
- Но это так и есть. Мне же не понятно только одно. Почему ты так часто говоришь о смерти? Мысли о ней всегда с тобой. Говоря об одежде, ты привела сразу пример со смертью…
- Ты подметил! Может, я морально себя на неё настраиваю, чтобы потом обидно не было, - пошутила Стася.
- Всю жизнь готовить себя к смерти?.. Это невесело как-то.
- Но мы можем и внезапно умереть. И для этого множество причин. Мы даже не знаем, что будет с нами завтра. Готовить себя к смерти, не умирая до старости, для меня лучший вариант, чем выйти завтра на улицу и быть сбитой машиной, не понимая толком, что случилось…
- А моя дружба смогла бы помочь тебе прекратить думать о смерти? Тебе надо забыть о ней.
- Не бойся, я по ней не тоскую. Я просто, как и все, живу в обнимку со смертью и жизнью одновременно.
Они ещё долго разговаривали на разные темы. Уже было 19 часов. На улице темень, лишь снег освещал немного окрестности.
- Мне пора идти, а-то съест меня какой-нибудь вечерний дракон, - решила пошутить Стася.
- Я дракона убью, если он тебя тронет, - полушутя ответил Пётр. Ему так хотелось проводить её, как это делают настоящие парни, и спасти от всех опасностей.
Они были в коридоре. Стася быстро одевалась.
- Ну всё, я побежала! Вечер был чудесный! – сказала она и тепло обняла Петра.
Им обоим понравился эффект от объятия. Они улыбались друг другу, словно говоря: «Я хочу ещё!». Зарождалось чувство любви, а не дружбы, как думал Пётр.
Только она собралась открывать дверь, чтобы выйти, Пётр сказал:
- Подожди, Стась.
- Да. Я слушаю, - ответила она, улыбаясь и вставая на колени перед коляской с Петром. Ей было так удобнее разговаривать с ним и смотреть ему в глаза.
- Не надо на коленях. Прошу! Я так себя ещё ущербней чувствую.
- Ты никогда не будешь ущербным! – поругала она его. - Ты самый лучший. И, если когда-нибудь услышишь от другого человека, что не такой, как все, хуже их, не слушай и не воспринимай его слова, как истину.
- Дай мне свои руки.
Станислава протянула ему руки. Пётр взял их и закрыл ими своё лицо. Ему было так приятно ощущать их… Потом он целовал их.
Стася задрожала от прикосновения его губ и положила голову ему на колени.
Он бы хотел наслаждаться этим дальше, но мысли о том, что ей нужно идти по темноте, били тревогу.
- Ты придешь к нам на Новый год? Я давно хотел спросить тебя и пригласить.
- Я спрошу папу. А потом сообщу тебе.
- Хорошо.
- А кто ещё будет?
- Олег обещал пригласить своих школьных друзей.
- А Олег-то хочет, чтобы я приходила?
- А почему я не должен хотеть? – спросил Олег, давно слушая их из своей комнаты. Его недовольный голос говорил об обиде.
- Пока, Олег. Пока! – попрощалась она с братьями и вышла, чтобы больше не видеть Олега.
- Теперь она хочет общаться только с тобой. Стоило ей только с тобой познакомиться. Если она не терпит меня больше, пусть скажет. Зачем так поступать с людьми! – раздраженно сказал Олег и захлопнул дверь в свою комнату.
Глава 7.
Началась пора, когда люди, кто с удовольствием, восторгом и трепетом, кто – со спешкой, усталостью, кто – с безразличием и привычкой, кто – с банальной необходимостью перед наступлением праздника – выбирали в магазинах или делали своими руками новогодние подарки.
Станислава долго мучилась, не зная, что подарить Петру, кроме своей любви. Насчёт подарка Олегу, она вообще не ломала голову. Это её меньше всего волновало.
«Схожу в магазин и, что меня заинтересует, что я сочту нужным ему подарить – то и возьму» - провозгласила она мысленно решение.
Станислава пошла в большой книжный магазин, где и хотела купить подарки сразу двум братьям и отцу. Рассмотрев всё, что только можно было, она ушла с магазина, довольная удачными покупками: Олегу она купила красивую, строгую ручку черно-серебристого цвета, довольно дорогую, Петру – «Живопись итальянского Возрождения» с глянцевыми листами. Станислава терпеть не могла, когда картины печатали на обыкновенной бумаге. Они не теряли своего шарма и блеска, но нравились ей меньше в таком виде. Отцу она выбрала новый органайзер, потому что старый давно выглядел ужасно обтрепанным.
***
Точно так же готовился к покупке подарков Пётр, но переживал больше, потому что не мог выйти и пройтись по всем-всем магазинам. Он загрустил… И остановился на решении попросить Олега, когда тот пойдет за подарками, выбрать за него подарок для Стаси.