Книга Холмов (СИ) - Карелин Антон. Страница 4

  - Отпрясть назад? - нахмурился Винсент. - Это же только на вещи действует. Саму Алейну ты не вернешь в прошлое, какой она была до выстрела. Чтоб такое сделать, нужно высокое посвящение?

  - Конечно, высокое, - буркнул Кел. - А я всего лишь Верный. Послушай.

  Он тихо, но лихорадочно размышлял вслух.

  - Рану отмотать назад не могу. Но вещь могу. Пуля же вещь.

  - Ну так пуля и вернется в свое состояние до выстрела. Будет в траве валяться целая, на том месте, откуда вылетела. Или может даже обратно вернется в ствол. А рана-то останется!

  - Не знаю. Это меч вернется. Кровь с клинка исчезнет, выщерблины исчезнут. А я получу отдачу, те раны, которые он нанес, а я стер из его судьбы. Ну, помнишь. Но на стрелах-то мы не проверяли. Пуля, она же отрывается от ружья. Она с ружьем больше не связана. Их судьбы разошлись. Она становится часть того, в кого попала. Их судьба стала единой. Изменишь судьбу одного, изменишь и другого...

  - А отдача? Рана смертельная.

  - Если рану Алейны получу я, она меня вытащит... Кто целительница-то у нас... Ох, Странник, пошли мне мудрости!..

  Кел весь покрылся испариной, светлые вихры торчали, присыпанные землей. Он был совсем не такой, какой обычно - уверенный в себе прохвост с неотразимой ухмылкой.

  - Пробуй! - отрезал лучник.

  Светловолосый шептал молитву Страннику. Он всегда отходил с этим в сторону, ненавидел обращаться к богу при остальных. Слишком личное. Но тут было некогда и некуда.

  - Отец мой, странник по дорогам мира и судьбам людей, позволь ухватить нити судьбы...

  Песочные часы на его шее покачивались и мерцали, молитва Страннику лилась, как тихий шепот. И песок в часах потек назад, снизу-вверх.

  Келу было еще расти и расти до возможности действительно обращать время вспять - но обратить один эффект он мог попробовать. Зажмурившись, он скользил по линии судьбы Алейны, видя, что она умрет, если у него не получится. Видя, что, если получится - умрет он.

  Нить судьбы пули была четкая, не извилистая, ровная, как ее полет. Она хорошо тянулась назад - и крепко, можно сказать, намертво сплелась с тонкой, светлой нитью Алейны. Светловолосый тянул темную нить пули, снова и снова, всем телом и всей душой обращая ее вспять, вытягивая свершенное назад, делая его несвершившимся.

  Пуля вышла из груди девушки, зависла между дрожащими ладонями Кела. Рана съежилась, кровь из рыжего дуплета втянулась обратно в тело. Хотя рваные прорехи в дублете и рубахе остались нетронуты.

  Глаза Алейны широко распахнулись, она крикнула, рывком садясь. Растрепанные волосы цвета угасающего в углях огня, нечто среднее между темно-красным и огненно-рыжим, обрамляли юное лицо. Зеленые глазищи заполнили переживания: боль, подлость засады, смерти, страдание. Нет, не страдание. Сострадание.

  - Анна! - воскликнула Алейна, глядя на распростертую, искалеченную подругу. Зажав кровоточащее плечо, она вскочила, будто только что не лежала здесь умиравшая, и бросилась к ней. Кел развел трясущиеся руки, круглая пуля, целая, не смятая, упала на траву. Никакой раны на самом жреце не появилось. Он остолбенело смотрел на свои ладони. Винсент присел к другу, внимательно его разглядывая, словно искал отдачу.

  - Ее не может не быть, - тихо сказал потрясенный Кел, чтобы Алейна не услышала. - Ты посмотри, что я сделал. Я ее по сути оживил. Но не срастил тело и не вдохнул жизнь, а более... - пальцы его двигались, словно перебирая невидимую нить, - ...тонким способом. Как после такого может не быть отдачи?

  - Боюсь, и отдача будет не такая примитивная, - сумрачно ответил Винсент, который в закономерностях и тайнах магии разбирался лучше остальных. - Ты не с ее раной работал, ты работал с ее судьбой. Вот и отдача будет на твою судьбу. Боюсь, как бы не зеркальная.

  - Отец мой! - вытирая пот, прошептал Кел. - Каждый раз ты открываешь что-то новое, что изумляет и поражает меня. Позволяешь стать чуточку мудрее. Спасибо тебе.

  - А столько еще сокрытого в этом мире нас ждет, - без улыбки добавил Винсент. Глядя на расстилающийся впереди мрачный лес с вырастающими то тут, то там вершинами Холмов.

  Яркий свет угас, одновременно с со стоном Анны, и с ранами, затянувшимися у нее на груди.

  - Ани, - сказала Алейна, гладя дрожащими пальцами окровавленные волосы подруги. - Мы живы, Ани.

  - Жи... вы... - прошептала та, глядя в синее небо.

Земля Холмов

Глава вторая. В которой читатель узнает, что за таинственные Холмы темнеют вокруг, как героические ханты охраняют древнюю землю; но так и не узнает, что, собственно, это за Лисы. Зато побывает на параде в священном государстве Канзор.

   транные земли прячутся в тени Та-Гарди, великих гор. Хребет мира протянулся с запада на восток через весь континент, по левую сторону раскинулись Княжества, по правую теснится тысяча ленов Патримонии, клубок из крошечных, вечно воюющих стран, постоянно меняющих свои границы. А в центре между ними, под сенью самых высоких пиков, притаились Ничейные земли.

   Это непонятные места. Не заснеженный север и не изнеженный юг; суровая, но цветущая земля. Блестят нити множества малых речек и ленты двух заметных рек: гордой, плавно идущей Тепры и блеклой Дымки, сбежавшей из плена туманных Кедхеймских гор.

   Туманные горы издревле отграничивают Ничейные земли справа. Слева ширятся Княжества, сверху замерли Фьорды и шумит малое северное море, глубоко врезавшееся в толщу гор. Правее, но все еще сверху, дымятся Морщинные топи и продуваются ветрами лиги неприветливых Кротских пустошей. А снизу проходит граница священного Канзората, который поглотил уже десятки стран и подошел вплотную к границам Княжеств...

   Посередине равнины, в изгибе Тепры разросся славный Мэннивей, торговый город-на-холме. Воровской град, столица бандитского края, прибежище людей и нелюдей настолько разного толка, какое только и может существовать в самом сердце Ничейных земель.

   Старинные и уважаемые преступные Кланы создали город с полвека назад, и заправляют всем вокруг. За полвека здесь многое изменилось: цепочки торговых караванов потянулись по древним трактам после столетнего перерыва; незаселенные, невозделанные и дикие земли понемногу зацветают и по чуть-чуть застраиваются руками безымянных трудяг, которые изначально родились здесь пропащими, либо пришли сюда, чтобы сгинуть...

   Проходящие через Мэннивей огромные богатства отчасти оседают в нем, делая и без того противоречивый город поистине гротескным. Стонущая бедность переплетается с вопиющим богатством, анархия диких племен и беспредел равнинных банд соседствует с жестоким законом и дисциплиной Кланов. Рабы бок о бок трудятся со свободными, бесправные соседствуют с бессовестными, разношерстные толпы местных или почти-уже-местных каждый сезон пополняются пестрыми группами странников и беглецов.

   Дни обмана и лжи, ночи веселья и свободы, сумерки разочарований и рассветы надежд. Братство плаща и кинжала, брачный союз молота с наковальней, родина хитрой выдумки, отечество звонкого кошелька - так и живет этот причудливый гобелен человеческих судеб, полный драных, торчащих нитей, как и канувших в гущу концов, которые уже не сыскать. Так и живет это негосударственное государство, странная не-страна - Мэннивей.

   А соседние государства, во сто крат более могущественные, не лезут в дела Ничейных земель. Почему? Потому что рядом с равниной, на многие лунны вперед, неровным мрачно-зеленым ковром темнеет густой, не знавший вырубки лес. И повсюду из гущи этого леса вздымаются молчаливые, древние Холмы. Тысячью холмов бугрится земля, а примерно две сотни из них настолько особенные, насколько это возможно. Ведь под каждым из них сидит низверг.

   Низвергом может стать каждый, даже ты - ну, конечно, если ты достаточно велик. Быть может, ты высший демон? Владыка стихии или Король-некромант? Чудовище из внешних миров? Лорд Хаоса? Да кто угодно, если ты могуч настолько, что даже объединенным армиям нескольких королевств и совместной мощи коллег-архимагов тебя не получается просто убить, то что с тобой остается делать? Исторгнуть из мира поможет далеко не всегда - великие свободно путешествуют по измерениям и граням. И если ты причинил смертным достаточно вреда, у них остается лишь один выход: низвергнуть тебя и, пользуясь периодом твоей слабости, захоронить под Холмом. Спи спокойно, низверг, не тревожь смертных. Тшшшш.