Все авиа-шедевры Мессершмитта. Взлет и падение Люфтваффе - Анцелиович Леонид Липманович. Страница 29

Через две недели Кристенсен посетил Аугсбург, где ознакомился с наработками по истребителю и мог донести своему начальству, как идут дела у Мессершмитта.

В мае 1934-го Вилли уже мог взглянуть на деревянный макет своего истребителя и остался доволен. Это не какая-нибудь коротышка, как И-16 Поликарпова в России. Длинный изящный фюзеляж, площади сечений которого диктуются только мотором и кабиной пилота, а за ней фюзеляж плавно сужается и переходит в киль. Из-за длинного фюзеляжа и хвостовое оперение можно сделать меньшим по площади и более легким. Люссер установил в макете истребителя макет мотора компании «Юнкерс Моторен» ЮМО-210, но проработал установку другого мотора – BMW-115. Два пулемета стояли под капотом над двигателем. После внимательного осмотра макета Вилли разрешил показать его заказчикам.

Буквально на следующий день семь полномочных представителей Технического управления Министерства авиации в штатском прилетели из Берлина. Лазили по макету истребителя, просили разъяснений и совещались два дня. Потом написали перечень замечаний и улетели.

Вилли сидит за своим рабочим столом. Отводит взгляд от оставленных ему замечаний по истребителю и думает о его судьбе. Ведь исход битвы между конкурентами за государственный заказ не зависит от того, будут реализованы эти замечания или нет. Ну сделает он прозрачную панель в полу кабины, ну разработает другой вариант ее компоновки, ну установит на макете связную радиостанцию или макет мотора BMW-116, ну покажет на макете топливную и масляную системы, проработает другой вариант подвески двигателя и предоставит полный перечень наземного оборудования, как того требуют эти «эксперты». Что изменится? По его глубокому убеждению, все решится в воздухе и результат будет зависеть от летных характеристик машины, а еще от ее производственной технологичности. Ведь истребителей надо построить очень много.

За окном кабинета была поздняя весна. Вилли чувствовал необыкновенный прилив сил. Дела шли хорошо. Уже почти готов к первому вылету его туристский самолет. Проектбюро разрабатывает детали компоновки истребителя. Вот только это несуразное требование складывать крылья. Придется, как и на предыдущих машинах, делать короткий центроплан зацело с фюзеляжем и к нему крепить стойки шасси. Конечно, колея получается маловатой, и это чревато проблемами при посадке с боковым ветром, но что поделаешь, крылья надо складывать.

Почему-то он подумал о своем новом просторном доме, который он купил в Аугсбурге, чтобы быть поближе к заводу. Это был старинный дом, очень похожий на дома его родителей и родителей Лилли в Бамберге. Лилли уже освоилась в новом доме, хотя ее мальчики оставались с ее близкими в Бамберге. Как держательница акций Баварского авиазавода, она заседает в совете директоров и под председательством Тео Кронейса много времени уделяет реконструкции завода. Видятся они часто, и Вилли не перестает удивляться ее шарму, ее элегантной манере вести переговоры с подрядчиками и ее твердости в достижении поставленной цели.

В Германии в это время зрел государственный переворот. 23 июня 1934 года на стол Геринга легла докладная записка Тео Кронейса о том, что руководитель многочисленных отрядов СА и его непосредственный начальник Эрнст Рем готовит свержение Гитлера. Рем сам говорил ему об этом и предлагал пост министра авиации в его будущем правительстве. Реакция Геринга была быстрой. Он вводит в курс дела Мильха, и тот стягивает в Берлин восемь сотен верных авиаторов для охраны аэродромов и здания Министерства авиации. Геринг посылает гонца в Рур, где в это время находился Гитлер, с безусловными доказательствами вины Рема – записями телефонных разговоров, подслушанных секретной службой Геринга. На вилле Геринга перепуганные приверженцы Гитлера чувствовали себя в относительной безопасности. Тут собрались новый командующий армией генерал фон Фрич, глава СС Гиммлер, Рейхенау, Вевер, Кернер, Мильх и министр внутренних дел Фрик.

Тем временем гестапо удалось захватить расстрельный список, написанный Ремом, во главе которого стояла фамилия Геринг. Это обстоятельство подвигло его самому отправиться в берлинскую штаб-квартиру СА с отрядом верных людей и арестовать многих из тех, кто там находился. Но Рем сбежал в северном направлении. А Гитлер в это время с верными головорезами уничтожал «осиные гнезда» на юге Германии. Вскоре вся страна была охвачена охотой на амбициозных штурмовиков, возомнивших, что могут стать регулярными Вооруженными силами новой Германии и захватить власть в стране.

Компания, собравшаяся на вилле Геринга, как по мановению волшебной палочки превратилась из штаба обороны от штурмовиков в высший суд. Гиммлер медленно читал фамилии руководителей штурмовиков в длинном списке, а Геринг и фон Рейхенау после каждой кивали головой в знак согласия. Этой же ночью около сотни путчистов будут расстреляны. А пока вся компания из виллы Геринга в целой кавалькаде черных «Мерседесов» поехала на аэродром Темпельхоф встречать Гитлера. Полоса аэродрома выглядела пустынной. Но вот с севера заходит на посадку Ю-52 и заруливает к аэровокзалу. Но что это? Из него выводят в наручниках… командира СА Эрнста Рема, пойманного в Бремене. И тут садится самолет Гитлера. Он вышел таким бледным, каким его никогда не видели, но приветствовал столпившихся на бетоне своих верных партийцев и эсэсовцев. Прозвучала команда, и четыреста военных, присланных охранять аэродром и выстроенных напротив, взяли на караул. Удивление застыло на лице Гитлера. «Кто эти люди?» – спросил он у Геринга. «Это люди новых Военно-воздушных сил». «Это первое приятное зрелище сегодня», – поделился Гитлер.

В последующие недели на заседании правительства и в рейхстаге Гитлер сообщал взаимоисключающие версии путча СА. Эрнст Рем был казнен, как и многие его сподвижники, а Тео Кронейс под защитой Геринга получил высший чин в теперь независимых СС и сохранял ведущее положение в авиапромышленности до своей смерти в 1942 году.

После кровавых событий «Ночи длинных ножей» Гинденбург подписал поздравительную телеграмму Гитлеру, текст которой, как говорят, был Гитлером же и заготовлен: «На основе только что полученных отчетов я убедился, что благодаря вашей решимости и вашей личной храбрости вам удалось задушить в зародыше происки изменников. Я выражаю вам этой телеграммой мою глубокую признательность и искреннюю благодарность. Примите уверения в моих лучших чувствах».

В начале июля 1934 года Министерство авиации утвердило план строительства самолетов на ближайшие 14 месяцев: 4000 машин (в том числе 822 бомбардировщика, остальные – истребители и разведчики). Это было невероятно много. Еще не было столько подготовленных экипажей и опытных командиров эскадрилий. Не было нужных аэродромов. Хотя Мильх и считал план нереальным, его произвели в генералы.

Вилли Мессершмитт с интересом разглядывал прибывший макетный образец мотора BMW-116 для его истребителя. Он изучал его чертежи, но вживую мотор казался больше, тяжелее и сложнее. Он послал Люссера в Берлин поподробнее выведать у Кристенсена состояние дел у мотористов и перспективы доводки этого, не вдохновившего его мотора. В конце июля состоялось детальное двухдневное обсуждение с Кристенсеном установок оборудования, приборной доски, пулеметов и радиостанции, а также конструкций педалей и воздушного винта с изменяемым шагом.

Планомерную работу над проектом истребителя прервало неожиданное падение под Аугсбургом первого летного экземпляра туристского самолета и гибель одного из лучших пилотов Германии Вольфа фон Дунгерна. Тут уж Вилли было не до истребителя – надо было спасать всю программу его туристских самолетов от запрета. Он не спал несколько ночей, осунулся, но работал как зверь и спас программу.

Когда Вилли сообщили, что вчера, 2 августа 1934 года, в своем поместье Нойдеке скончался рейхспрезидент Гинденбург, ему подумалось – вот и ушла эпоха старой доброй Германии. Вспомнилось, что именно Гинденбург в апреле 1933 года возразил против нацистского проекта закона о государственной службе и настоял, чтобы со службы не увольнялись евреи – ветераны Первой мировой войны (Гитлер полагал, что таковых не было) и евреи, находившиеся в войну на гражданской службе.