Рутьер - Башибузук Александр. Страница 19

– Встаньте, барон, мы повелеваем вам…

Встал и получил возможность осмотреться.

Император… или кайзер, как его сами немцы называют. Волосы до плеч и завиты еще мелкими кольцами. Короткая бородка выдающийся подбородок скрывает, толстая нижняя губа. Чувствуется врожденная властность и некая внутренняя сила. Но впечатление двойственное – наряду с силой в лице проскальзывает и нерешительность, хотя я совершенно скверный физиономист для точного определения.

Поверх вороненого готического доспеха с двуглавым орлом из накладного червленого серебра на кирасе накинута черная же бархатная мантия с горностаевой опушкой. На голове небольшая зубчатая походная корона… Черт, а не врут историки о величии, исходящем от особ царственной крови. Так и есть.

Что у нас еще здесь…

Стол с множеством свитков, расшитые золотом драпировки, но все выглядит достаточно скромно, у Карла в шатре не в пример богаче. Оба правителя стоят и смотрят на меня: Карл с гордостью и неким превосходством над Фридрихом, а император – как-то кисло, словно отбывает свой номер. А может, у него просто такое выражение лица от природы? Я приметил, что Карл не менее похож на настоящего императора, чем сам Фридрих, хотя таковым не является. Во всяком случае, сразу заметно, кто здесь победитель, а кто – проигравший, несмотря на подписанное формальное мировое соглашение с нулевым вариантом.

– Я думал, что он похож на Голиафа… – изобразил улыбку Фридрих.

– Он и есть его воплощение, – кратко ответил ему Карл.

– Согласен. В любом случаи подвиги, совершенные им, достойны самого? Зигфрида. Барон, расскажите, как у вас это получилось? – Император внимательно рассматривал меня.

– Я просто выполнял свой долг, ваше императорское величество – не более того… – смиренно ответил я Фридриху.

Ну а что я должен ему сказать? Просто хотел жить, поэтому и выжил? Негероически как-то получается.

– Мы ценим героизм, даже если это подвиг неприятеля. Также ценим верность и умеем ее вознаградить, – с легким намеком сказал мне император и обратился к Карлу: – Брат мой, меня всегда удивляла ваша способность находить себе таких людей.

Герцог не ответил, только улыбнулся и слегка поклонился.

– Мы также ценим доблесть, даже проявленную нашими врагами… – продолжил Фридрих и сделал несколько шагов по походному кабинету. – Насколько я знаю, барон, вы командуете наемными спитцерами и арбалетчиками?

– Это так, ваше императорское величество.

– Ваша рота понесла потери? – Фридрих задал вопрос, констатируя факт, а не спрашивая.

Млять… еще бы. Это не потери – это почти катастрофа.

– Нам пришлось сражаться с очень сильным противником, – коротко поклонился я императору, также констатируя очевидный факт и стараясь не выдать свои эмоции на лице.

Фридрих удовлетворенно кивнул головой:

– Сколько осталось в строю?

– Из участвовавших в последнем бою – всего тридцать человек…

– Мы отметим их. Но, очевидно, вы, барон, задаетесь вопросом, для чего вы здесь?

Да… меня этот вопрос как раз и мучает. Любопытство уже заело на хрен. Сколько можно рассусоливать? Чуть так и не ляпнул, но вовремя сдержался и просто слегка склонил голову.

– Мы решили, что вы заслуживаете награды. Награды, достойной именно вас, – внушительно сказал Фридрих и, взяв со стола маленький колокольчик, позвонил в него.

Через мгновение рядом с ним появился герольд, на молчаливый вопрос которого император так же, ни слова не говоря, кивнул головой.

– Барон, вы пока можете быть свободны. Находи?тесь среди свиты… – Фридрих с легкой улыбкой показал мне на дверь кабинета.

Не понял… А где баронии и всякие другие плюшки? Вот не зря говорят о скупости дойчей…

В полной расстроенности чувств откланялся и вышел.

М-дя… раскатал губу, придурок. Еще больше разочарования и даже некоего стыда доставили ехидные взгляды германцев, да и бургундцев тоже, увидевших, что я появился не отягощенным наградами и подарками. Матюгаясь про себя, встал в уголке и поклялся после окончания этого шухера вызвать парочку «доброжелателей» на дуэль и с особым цинизмом обрезать им уши. Козлы они все, однако…

Пока я был на аудиенции, в помещении почему-то погасили почти все свечи, погрузив зал в полумрак, а в углу установили какой-то музыкальный инструмент, подозрительно похожий на мини-орган. За ним выстроились в два ряда с десяток мальчиков в белых одеждах церковных служек. К чему-то готовятся, а вот к чему?

Неожиданно появился огромный звероподобный мужик в шикарной ливрее с вышитыми германскими орлами и проревел, грохнув предварительно жезлом о землю:

– Государи изволят сделать выход!!!

Сразу же персеваны – по четыре человека от каждой из сторон, вскинули свои фанфары, и зал огласил их торжественно бравурный рев.

Одновременно вышли из кабинета Карл с Фридрихом, одетые в мантии, и с коронами на головах.

Все присутствующие, и я в том числе, опустились на колено.

За ними появился почтенный старец в торжественном церковном облачении из фиолетового муара.

Заиграл орган…

– Gloria in excelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis… [1] – За старцем стали подтягивать удивительно мелодичными хрустальными голосами церковные служки.

Месса началась… Я вроде как православный христианин, но, по моему глубокому убеждению, Бог един, а разность обрядов не имеет никакого значения. Поэтому я стал повторять за всеми вполголоса слова молитвы. Злость и смятение в душе постепенно исчезли, сменившись успокоением.

Да хрен с ними, наградами… не к этому стремлюсь. Да и дела насущные ждут. Надо отряд доукомплектовать и каким-то образом в баронию наведаться. В права вступить, так сказать…

Не заметил, как рядом со мной появились два персевана.

– Барон Жан ван Гуттен, явите себя великому кайзеру Священной Римской империи для обретения должного!.. – совсем неожиданно для меня проревел голос герольда, и сразу же меня, подхватив под руки, вывели в центр зала.

Что за нахрен? Вроде еще месса не закончилась…

– Колено преклоните… – яростно зашептал мне на ухо герольд справа.

– Сей рыцарь соответствует принципу «magnanimous» [2]? – торжественно спросил Фридрих, обращаясь непонятно к кому – я стоял на колене, глубоко преклонив голову, и видел только кусочек затоптанного сапогами ковра.

– Он соответствует!!! – ответил ему хор голосов под мрачные аккорды органа.

– Сей рыцарь соответствует принципу «ingenuus»? [3]

– Он соответствует!!!

– …принципу «egregius»? [4]

Млять, куда меня посвящают? Н-не х-хочу-у-у… Так и обет схимничества и безбрачия недолго автоматом принять… не ведая того.

– Он соответствует!!!

– …«strenuous»? [5]

– …соответствует!!!

Млять… Да не соответствую я… Я – пошляк, бабник и богохульник… Господи, только бы не обет безбрачия…

– Значит, в соответствии с этими древними принципами и проявленной доблестью, храбростью и рыцарственностью он имеет право…

Млять, да спросите меня сначала, хочу ли я? Нет… все-таки придется валить отсюда на Русь или в Левант…

– Я, великий кайзер Священной Римской империи Фридрихус Третий Габсбург, правом, данным мне…

Мама, роди меня обратно!

– …посвящаю барона Жана ван Гуттена в паладины ближнего круга Societatis draconistrarum [6]…

Песец какой-то…

Поочередно холодный клинок коснулся моих плеч, и после этого на шею опустилась холодная тяжелая цепь…

– Прими девизы «Justus et paciens» [7] и «O, quam misericors est Deus» [8] и неси торжество матери нашей католической веры в мир… – Фридрих поднял меня и трижды облобызал. – Прими присягу, риттер ордена Дракона!