Рутьер - Башибузук Александр. Страница 34

Какие там у нас налоги? Я заглянул в список…

Формальяж… – на хрен убираю, это копейки, притом нерегулярные. Хрень вообще этот брачный побор. Сделаю так, что невесты с охотой сюда будут ехать, а не отсюда.

Право мертвой руки? То есть налог с наследства. Вообще жуть… Убираю.

Талья и шеваж? Думать надо… если и их убрать, то останусь я только с арендой. Черт, никогда хозяйственником не был, и желания такого нет. Мое дело – воинская служба.

Так… шеваж останется. Барщина тоже однозначно будет, без нее никуда пока. Остальное на хрен поотменяю.

– Кхм… – За пологом шатра кто-то деликатно прокашлялся.

Известно кто. Бравый дамуазо Уильям Логан приперся составить мне компанию на утренней тренировке.

– Заходи!

Тук, деликатно топая сапожищами, вломился в шатер, покрутил головой и, не увидев Матильду, расслабился. Почему-то храбрый шотландец немного побаивался фламандку.

– Монсьор, чего-то у вас вид уставший… – озабоченно пробухтел он, разглядывая в сумраке мое лицо.

– Устанешь тут… – буркнул я, натягивая специально пошитые для тренировок кожаные туфли. – Скоро рехнусь я от этих забот. Вот скажи, стоит мне отменять право первой ночи или оставить?

– Конечно, оставить! – убежденно заявил шотландец. – Как можно от святого права отказываться?

М-да… И какой другой ответ я надеялся услышать? Это же братец Тук. Но к мнению прислушаюсь.

– Ладно, разберусь. Пошли, – приказал я и, прихватив эспаду с дагой и чехол с цвайхандером, вышел из шатра.

Лагерь у стены замка еще не проснулся – только начинало светать, но поварята уже суетились возле котлов, подбрасывая дрова в разожженные костры.

Несколько помощников конюшего побежали с кожаными ведрами к ручью за водой.

Позевывают часовые на постах…

Компания живет своей жизнью, и порой мне кажется, что если я исчезну, то ничего в ней не изменится. Может, так оно и есть, но хочется верить, что на данный момент связующее звено в ней – именно я.

Постоял на пороге, глубоко вдохнул острый соленый морской воздух и глянул на свой замок. Невольно засмотрелся: казалось, что он парит в утреннем тумане, окутывающем его подножие. Какой норманнский завоеватель тебя построил? Лет триста назад, не меньше, вовсе уж в седые времена, а ты все стоишь, еще полный мрачной силы…

Ладно, хватит поэзией заниматься, надо тренироваться топать. И заниматься я сегодня буду в замковом дворе. Там вчера установили по моему приказанию манекены.

Толкнул в плечо сонного шотландца:

– Уильям…

– Да, монсьор… – Тук еще толком не проснулся и не переставал сонно щуриться.

– Как тебе здесь?

Шотландец смешно наморщил лоб и ответил:

– Очень нравится, монсьор. Похоже на мою родную Каледонию, вот только гор нет.

– Насыплем, если тебе надо, и горы… Возник один вопрос. Хотел посоветоваться с собой…

Я немного помедлил, обдумывая, как лучше объяснить шотландцу возникшую идею. Не то чтобы мне особо нужен совет, просто хочется обсудить и поговорить с близким человеком. А Тук – он и есть самый близкий: с первого дня со мной. Ближе никого нет. Родным стал за два года. Я уже его и за младшего братишку в мыслях стал почитать.

– Как думаешь, стоит выпускать холопов моих на промысел морской? Ну, ты понял какой.

Уильям на пару секунд задумался и ответил:

– Я понял вас, монсьор. Прибыль-то, конечно, знатная может получиться. Да и не грех богомерзких магометан разорять. И простите меня, если что не так, но и проклятых англов с саксами по большому счету – тоже. На них и я сам с удовольствием схожу. Подозреваю, что и вы, монсьор, тоже не прочь повеселиться.

Гм… Не прочь ли я? Да нет, конечно. Честно говоря, тянет даже, как бы глупо это ни звучало из уст кондюкто лейб-гвардии бургундского правителя. Какой из меня на хрен кондюкто? Как был в душе авантюристом и шпаной, так ими и остался. Даже в новом теле. М-да…

– Надо команду укрепить и вооружить как следует. Опять же на шебеке канониров сейчас нет. Наладить все – тогда можно и дела делать. – Тук решительно рубанул рукой по воздуху. – Парни они вроде бравые, так что должно получиться. Разбавить команду своими людьми – и вперед.

– Вот и я так думаю… – Ободряюще хлопнул Тука по плечу и ускорил шаг.

Шотландец прямо мои мысли читает. Сегодня же наведаюсь с мэтром Пелегрини на шебеку и осмотрю фальконеты. И пускай он начинает обучать моих новоиспеченных пиратов канонирскому делу да помощников отберет с пяток среди своих учеников. Значит, так и решим. Ну а что… никакой я не грабитель и не беспредельщик. Просто благородный разбойник в душе. Выйду на пенсию – и сам корсаром заделаюсь. И псевдоним возьму звонкий – капитан фон Врунгель. А Тука старшим помощником Ломом назову. Ха…

Вот и пришли. Кивнул постовым аркебузирам, взявшим свои аркебузы на караул, прошел по тоннелю между надвратными башнями и очутился во дворе замка. Мое теперь родовое обиталище… Мрачно и внушительно, с акцентом на последнем слове. Реально большой замок. Я успел побывать только в пыточной и в спальне с трапезной. Хм… интересный психологический этюд про меня можно составить. Первым делом сунул нос туда, где людей пытают, потом – где едят, и напоследок – где трахаются; остальное начисто проигнорировал. Сексуально озабоченный обжора с маниакальными садистскими наклонностями? Брр… Да ну ее в задницу, эту психологию. Так про любого черт знает что придумать можно. Все, ни о чем не думаю и только совершенствую свою физическую составляющую.

Немного размялся и вытащил из чехла двуручник. Начну с него, а закончу уже эспадой и дагой.

– Прогоним все стойки в темпе, а потом перейдем к мулине, – обратился я к шотландцу, стоявшему напротив меня. – Начинаем с coda lunga e stretta [9], затем porta di ferro alta [10]…

– Ага…

Прогнали с Туком всю обязательную программу несколько раз, закончили легким спаррингом, и я скомандовал отбой.

С каждым днем я все больше оставался доволен своим новым телом. Форма возвращалась, что не может не радовать. Знаете ли, в пятнадцатом веке, да еще с моей профессией, уверенное владение оружием значительно продлевает жизнь.

Хотел омыться возле родника, бившего прямо в замковом дворе, но потом вспомнил, что замок стоит на берегу моря, и устроил небольшую пробежку.

А вот и море… Как его только не называли. Фризское… Немецкое… Океан Германика…

С утра дул легкий бриз, и на берег с шуршанием накатывали небольшие волны с пенными барашками. Большущая стая белоснежных олуш устроила посиделки на пляже, дефилируя меж громадных куч водорослей, выброшенных волнами. Остро пахло йодом и солью…

– Монсьор, вы что, полезете в него? – с содроганием спросил у меня мой паж Иост, догнавший нас на берегу со стопкой полотенец в руках.

– И ты полезешь, раздевайся… – Я скинул туфли и с наслаждением прошелся босиком по крупному зернистому песку. – А тебе, братец Тук, особое приглашение надо?

– А я что… я ничего… – буркнул шотландец и с неохотой принялся раздеваться. – Но, право, лишнее это, ваша милость.

– Ничего не лишнее. – Я поймал Иоста за руку и потащил его к воде, не обращая внимания на вопли и мольбу.

Ничего страшного, средневековые пережитки мы шоковой терапией излечим. Морская вода еще никому не повредила; если, конечно, не тонуть в ней.

Млять, да сколько же тут водорослей… Я поскользнулся и выпустил руку мальчишки.

Иост не преминул этим воспользоваться, вырвался и задал чесу, завывая, как паровозный гудок.

– Куда?! А ну вернись, щенок!.. – запоздало заорал я ему вслед и с досады на то, что талассотерапия не удалась, пхнул ногой ближайшую кучу водорослей…

– Капуста? – Я взял буро-зеленый стебель в руки. – Точно, ламинария…

Вот это я удачно решил искупаться! Ее же можно солить и есть с маслом. Хотя вряд ли я кого-нибудь заставлю это делать… Кроме Фена и себя, конечно. Ну а толку тогда с ней возиться? Местное население от недостатка йода и так не страдает. М-да… облом. Хотя…