Змея в гостиной - Митчелл Мередит. Страница 28

Он явно готовился к этому разговору и справедливо мог рассчитывать на насмешки Эмили, но в то же время не сомневался – именно она, когда разберется в самой сути, окажет ему всю помощь, на какую способна. Надо только подождать, пока она свыкнется с мыслью, что шалопай и повеса Ричард Соммерсвиль оказался пойманным в сети подлинного чувства.

– Что ж… – Леди Гренвилл сделала паузу, очевидно припоминая все диалоги мисс Феллоуз и Соммерсвиля, свидетелем которых она была, и пытаясь найти в них малейшие намеки на то, о чем она услышала сейчас от Ричарда. – Скажи мне, а мисс Феллоуз к тебе так же переменилась? Или она по-прежнему дерзит тебе при каждом удобном случае? И что думает об этом ее мачеха?

– Отношение ко мне миссис Феллоуз менялось дважды. Именно об этом я и приехал поговорить с тобой.

– То есть все, что ты говорил прежде, было лишь несущественным вступлением к главной теме? – улыбнулась Эмили, заметив, каким напряженным стал взгляд ее собеседника.

– Я бы посмеялся вместе с тобой, но мне что-то не хочется.

– Прости, Ричард, ты ведь знаешь, что я не хочу тебя обидеть. Ты выглядишь и говоришь не как привычный мистер Соммерсвиль, и это беспокоит меня и даже немного пугает. Обещаю, я больше не скажу ни слова, пока ты не закончишь свою историю.

Соммерсвиль кивнул. Он знал, что должен быть терпелив, если хочет получить поддержку леди Гренвилл, но со свойственным ему добродушным эгоизмом полагал, что может рассчитывать на большее внимание к своим печалям.

– Чтобы не утомлять тебя подробностями, которые обычно интересны только влюбленному и раздражают всех остальных, скажу, что через шесть недель знакомства содержание бесед между мной и мисс Феллоуз стало меняться. Мы начали соглашаться то по одному, то по другому вопросу, особенно во мнении относительно кое-кого из наших соседей. А отсюда уже недалеко было до вполне дружелюбных разговоров. Нет, конечно, наши споры не прекратились, но стали доставлять удовольствие нам обоим, в них уже не было отличавшей их неприязни. Мое отношение к мисс Феллоуз невольно стало напоминать ухаживания, и очень скоро я всей душой устремился к ней!

Ричард умолк, ожидая замечаний, но Эмили сдерживала свое обещание и не говорила ни слова. Джентльмен продолжил:

– Как ты, наверное, помнишь, ее мачеха была приветлива и любезна со мной с того самого момента, когда нас представили друг другу. И я полагал, что могу надеяться на ее поддержку, начав ухаживать за мисс Феллоуз. Однако же я ошибся. Чем ласковее на меня поглядывала Шарлотта, тем холоднее становилась ее мачеха. Ты как раз уехала в Лондон и не могла заметить этих перемен. Меня не пригласили на музыкальный вечер две недели назад, а когда я нанес им визит в прошлую пятницу, она ясно дала понять, что мое общество неприятно Феллоузам. В воскресенье миссис Феллоуз устраивает обед по случаю завершения всех работ по обустройству нового дома, но ни я, ни Джейн не получили приглашение. Что ты думаешь об этом?

– Чему тут удивляться? – Эмили пожала плечами, слова Ричарда показались ей по-юношески наивными. – Эта женщина сперва посчитала тебя своим обожателем, признайся, ты именно так себя и вел!

Соммерсвиль нехотя кивнул и хотел что-то сказать, но она опередила его.

– А после этого ты вдруг начинаешь заглядываться на ее падчерицу, гораздо менее красивую, но юную и к тому же с хорошим приданым! Что можно подумать о твоем благородстве? Я уж не говорю о том, что после известия о родстве Джейн и мистера Несбитта миссис Феллоуз оказалась в числе первых из тех, кто не желает поддерживать знакомство с вами обоими.

– Ты думаешь, эта леди считает меня охотником за приданым? Она ведь могла внушить эту мысль и Шарлотте!

– Наверняка она так и сделала. А мисс Феллоуз тоже переменилась к тебе?

– Нет, и это очень утешает меня. Мы виделись лишь два раза в последние дни, но она не отворачивалась от меня и не замораживала ледяным взглядом, как одного из своих поклонников, – я видел это и едва не пожалел беднягу.

– Выходит, она готова оставаться твоим другом против воли своей мачехи? Это обнадеживает, – заметила Эмили. – Если же говорить о твоем стремлении к браку с богатой наследницей, кого ты можешь этим удивить, Ричард? На протяжении нескольких лет твоя сестра пытается устроить для тебя блестящую партию, и это известно всем соседям. Наверняка миссис Феллоуз уже наслышана об этом!

– Не сомневаюсь, что так оно и есть. – Соммерсвиль выглядел по-настоящему опечаленным, он даже не попробовал пирога с миндальным кремом. – Если бы я знал, что быть влюбленным означает чувствовать себя таким уязвимым, я бы и на милю не приблизился к мисс Феллоуз. Мне даже не хочется сесть за карточный стол, вот до чего дошло!

– Да-а, пожалуй, с тобой и в самом деле не все хорошо. – Молодая женщина смотрела на Ричарда едва ли не с материнской улыбкой, понимающей и насмешливо-ласковой. – А что говорит Джейн?

– Почти то же, что и ты. Еще она прибавила, что Феллоузы купили поместье на деньги мисс Феллоуз, ее отец растратил свое состояние, и выдать Шарлотту замуж означает для ее отца и мачехи оказаться в стесненных обстоятельствах.

– Как это похоже на твою сестру, я бы и не подумала об этом! Может статься, эта причина важнее ревности миссис Феллоуз и ее неприязни к Джейн.

– Теперь ты понимаешь, что я нуждаюсь в твоей помощи? – Влюбленный или нет, Ричард все же не мог избавиться от некоторой театральности.

– Понимаю. Мне неясно лишь, как именно я могу тебе помочь. Если миссис Феллоуз имеет влияние на падчерицу, тебе вряд ли удастся добиться успеха. – Эмили вспомнила о письме тетушки Розалин – неужели в семействе Феллоуз повторится та же история и Шарлотта должна будет отказаться от своей любви, как это сделала Луиза? Вот только о чувствах мисс Феллоуз еще ничего не было известно.

– Поговори с мисс Феллоуз, попробуй выяснить, найдется ли для меня место в ее сердце! – тут же ответил Соммерсвиль. – Я не могу попросить об этом Джейн. Вы с Уильямом наверняка приглашены на обед к Феллоузам, и там ты сможешь выбрать подходящий момент пошептаться с Шарлоттой.

– Думаю, если бы миссис Феллоуз смогла не пригласить нас, она бы это сделала. – Эмили умолчала о том, что у Шарлотты и ее мачехи есть свои причины избегать леди Гренвилл.

– Пообещай мне, что узнаешь у мисс Феллоуз, как она теперь относится ко мне! – Ричард так умоляюще глядел на собеседницу, что она не смогла отказать старому другу. Тем более что сама она уже была очень заинтересована в любовной истории Соммерсвиля – подобное случилось с ним впервые.

– А кстати, ты не сказал мне о самом главном, – вспомнила вдруг Эмили, когда ободренный ее поддержкой джентльмен все же доел пирог и уже собрался прощаться. – Ты собираешься жениться на мисс Феллоуз? Серьезно?

– Да, серьезней не бывает! Пусть мои друзья не верят мне, но я преисполнен благородных намерений. – Ричард скорчил скорбную мину, которая должна была заставить его наперсницу испытывать угрызения совести, но Эмили лишь рассмеялась.

– В таком случае я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы иметь удовольствие присутствовать на твоем венчании. Викарий Кастлтон глазам своим не поверит, когда увидит тебя у алтаря!

– Как и половина Торнвуда. Что ж, все мы меняемся рано или поздно, – философски заключил Соммерсвиль, поцеловал леди Гренвилл руку и откланялся, пообещав передать сестре подарок из Лондона – новую шляпку.

В гостиной миссис Феллоуз в ожидании приглашения к столу Эмили думала о Джейн. Она была огорчена, увидев подругу измученной и бледной, мисс Соммерсвиль словно бы постарела на три-четыре года и напоминала свою собственную экономку, уставшую от бесконечных забот.

«Как жаль, что она отказалась приехать ко мне в Лондон, – размышляла леди Гренвилл, делая вид, что слушает подробный рассказ миссис Феллоуз о сделанных ею преобразованиях в доме. – Но мне понятен ее страх. Если ее не примет одно или два семейства в окрестностях Торнвуда – это совершенно не стоит ее переживаний. Другое дело – Лондон. Леди Бетхерст может навредить племянникам, если начнет распускать сплетни, а лорд Бетхерст и вовсе способен запретить общим знакомым принимать Ричарда и Джейн. Друзья ее отца, несмотря на свое богатство, все же принадлежат другому кругу и не заменят светское общество. Впрочем, стоит ли о нем жалеть?»