Бумерит - Уилбер Кен. Страница 39

Послышали аплодисменты и одобрительные выкрики некоторых мужчин. Женщины закатывали глаза, улыбались, зевали.

– Отрицать иерархичность развития женщины значит отрицать вертикальное направление развития женщины, дающее возможность трансформации. Феминистки решили, что если вы женщина, для вас является достаточным любой уровень развития, будь то красный, синий, оранжевый или зелёный. И это освободило женщин от необходимости развивать своё сознание до более высоких уровней иерархии. Поверьте мне, именно из-за этого и сгнил феминизм.

Несколько выкриков из зала, половина выражала согласие, половина – негодование.

– Люди, это же просто мировоззрение флатландии. Так что, пожалуйста, в следующий раз, когда услышите призывы к созданию общества, основанного на связях и отношениях, не забывайте о том, что узнали сегодня, – пропела Пауэлл. – Вас всех обманывают, вас используют, вам сулят странный Остров Гиллиган, где все женщины прекрасны, все мужчины – животные, а все дети – вундеркинды. – Несколько человек рассмеялось, несколько – заворчало. – Пожалуйста, не искажайте выводы Гиллиган. И я умоляю вас, пожалуйста, не идите по пути бумерито-феминизма, феминизма флатландии. У нас ещё будет интегральный феминизм, я вам обещаю.

– Я возьму курицу в соусе Марсала, – сказал Джонатан. – Эй, вы читали об этом исследовании в Гарварде, которое выявило, что от тофу сохнет мозг? Это из-за фитоэстрогенов, которые он содержит. Соевые продукты сильно снижают интеллект.

– Теперь понятно, почему все вегетарианцы такие, – поддержала разговор присоединившаяся к нам за обедом Хлоя.

– Знаете, что не так с этими семинарами? – сказала Каролина, которая всё-таки скорее злилась, чем была взволнована, – там рассказывают сплошные выдумки – от начала и до конца. Если вы поверите этой болтовне о спиралях, стадиях и иерархиях, тогда всё, что они говорят, может показаться вам правдой. Но я этому не верю. Концепции стадий нам навязали…

– Ой, ну пожалуйста, не нужно этой хрени про патриархат, – перебила Хлоя. – Никто, подчёркиваю, никто за пределами твоего культурологического монастыря уже в это не верит.

– Есть ещё исторический факультет, – сказала Ким.

– И антропологи. В общем-то, в это верят практически все гуманитарии, – согласился Скотт.

– В общем, в это верят во всех цитаделях бумерита, – сказал Джонатан. – В смысле, ведь именно об этом говорят люди из ИЦ, так? Каролина, твоя логика порочна. Ты говоришь, что иерархии, стадии и спираль развития – это гадкие порождения патриархата, поэтому ты в них не веришь. А эти люди говорят, что ты сама используешь патриархальный образ мышления, чтобы скрыть некоторые нелицеприятные факты.

– Это твоя логика порочна, а не моя, – Каролина решительно уставилась на него. – Все эти концепции стадий и их доказательства были заранее выбраны и подогнаны так, чтобы подтвердить те выводы, которые были им нужны, так что, конечно, у них всё сошлось. Все эти обсуждения целиком и полностью являются продуктом патриархата и его жестоких игр в классификацию. Если ваш единственный инструмент – это молоток, естественно, вы начнёте во всём видеть гвозди.

– И что конкретно ты хочешь этим сказать? – спросил Джонатан.

– Что я хочу сказать? – Каролина угрожающе прищурилась. – Джонатан, когда у тебя последний раз было хоть что-то похожее на отношения?

– Слушай, это не по правилам. Мне нелегко даются отношения. На них нужно время. Мне нужно узнать и полюбить партнёра, прежде чем я смогу начать его использовать и унижать.

– Ты думаешь, что классно пошутил, Джонатан, но это не смешно. Поверь мне, совсем не смешно.

– Что не смешно? Лично я вижу очень забавную компанию.

К нам подошли Стюарт и Хэзелтон. Во взглядах всех сидящих за столом читался вопрос: что это двое вообще делают вместе?

– Доктор Джоан, наша Каролина думает, что вы патриархальная свинья, или, вернее, женская патриархальная свинья, – сказал Джонатан.

– Святые угодники: женская патриархальная свинья. Я слышала много разных вещей в свой адрес, но с этим ничто не сравнится.

– Доктор Хэзелтон, я бы никогда… – запинаясь, начала Каролина.

– Уж ты-то конечно, никогда, – сказала Хлоя.

– Послушайте, дорогие, я знаю, как сложно принять эти идеи. Это никому не даётся легко. Особенно моему поколению, верному, как вы сейчас уже догадываетесь, зелёному мему с его радикальным отрицанием иерархий, стадий и оценок. Не поймите меня неправильно, я очень люблю своё поколение. Но мы сами виноваты в своих бедах, не так ли? Поэтому вы должны помочь своему поколению выйти из нашей тени, – смеясь сказала она.

– Но только, даже вы говорите правду, зачем нам – моему поколению – вообще это нужно? – спросил я. – На кой нам, деткам, сдался этот бумерит?

– Это мы и пытаемся объяснить на семинаре. Интегральное сознавание, вмещающее в себя все ваши, то есть наши общие, ценности, такие как глобальная забота, сохранение окружающей среды, всеобщее сострадание и справедливость, действительно существует. Более того! – у неё внутри как будто зажёгся свет, внезапно и неожиданно её присутствие стало невозможно не замечать. – Вы – глобальное поколение интернета! Дети глобальной деревни, которым необходимо глобальное сознание, иначе, могу вас заверить, вы сойдёте с ума! – Она улыбнулась, её голос был похож на тихий гром. А затем, в последовавшей за бурей тишине, она произнесла, – В вашем поколении у многих депрессия. Может быть, это потому, что вы не используете свой интегральный потенциал?

Мы, замерев, смотрели друг на друга, как будто пошевелиться значило признать свою вину, согласиться с нависшими над нашими головами словами горькой правды.

– Всё просто, – продолжила она, эффектно выделяя слова. – Мир стал глобальным, и ваше сознание тоже должно стать глобальным, иначе они не будут соответствовать друг другу, и от утраты связи с реальностью у вас начнётся депрессия или какие-нибудь другие паршивые неприятности.

Мы все снова переглянулись. Теперь слова Хэзелтон казались вполне разумными.

– И вы тоже это чувствуете? – рискнула спросить Каролина.

– Да, конечно. Я не хочу быть эгоцентричной или этноцентричной – я хочу быть мироцентричной, хочу быть более открытой, более справедливой, более интегральной – называйте это как хотите, и я не смогу спокойно спать, пока не добьюсь своего.

– Должно быть, давно вы не спали, – съязвил Джонатан.

– Не обращай на него внимания, Джоан, – с улыбкой сказал Стюарт. – Он-то спит сном младенца, даже когда бодрствует.

Я иду по длинному коридору, в конце которого есть дверь. И я знаю, что за этой дверью меня ждёт он. Я знаю, что когда встречусь с ним, то умру, в самом непосредственном смысле этого слова. И я знаю, что это случится, и случится довольно скоро. И я знаю, что на сей раз это не сон.

Доктор Морин поставил слайд с надписью «Пещера ужасов плюрализма». Дневная сессия «дня подробностей» началась.

– Большинство из нас, – грохочущий голос Морина наполнил зал, – так привыкло к, казалось бы, доброму и внимательному плюрализму с его лозунгом «я занимаюсь своим делом, а вы занимайтесь своим», что перестало замечать те ужасы, которые творятся во имя плюрализма. Я не буду затягивать вступление – за меня всё скажет маркиз де Сад. Так уж получилось, что де Сад стал героем постмодернизма, трансгрессии и отрицания – со всеми этими понятиями мы разберёмся завтра, когда будем говорить о Фуко. В романе де Сада «Жюльетта» героя по фамилии Минский обвиняют в изнасиловании, в том числе и анальном, и убийстве десятка мужчин, женщин, мальчиков и девочек. В своё оправдание Минский произносит ужасающе точную, выдержанную в духе постмодернизма и плюрализма, речь:

Подобно понятиям добродетели и порока [справедливость и несправедливость] зависят от географического положения. То, что порочно в Париже, оказывается, как вам известно, добродетельным в Пекине, точно так же дело обстоит и в нашем случае: то, что справедливо в Исфагане, считается несправедливым в Копенгагене. Разве существует что-нибудь постоянное в нашем изменчивом мире? Быть может, только законоуложение конкретной страны и конкретные интересы каждого человека составляют основу справедливости. …