Улыбнись, мой ангел - Фритти Барбара. Страница 20

– Не стой над душой, Шарлотта, – неожиданно резко произнесла мать.

Шарлотта вздрогнула.

– Извини.

– Ты очень поздно пришла сегодня.

– У меня был сложный пациент.

– Ты говоришь, как твой отец. – Моника наконец повернулась лицом к дочери. – Но он, по крайней мере, всегда звонил и говорил, что задерживается, чтобы я не волновалась.

Шарлотта приняла укор без комментариев. Она вышла на веранду и села на стул рядом с матерью. Шарлотта рассчитывала на другую ситуацию для беседы, но ждать более удобного случая было бессмысленно.

– Я хочу попросить тебя об одной услуге, мама.

Брови Моники изогнулись от удивления.

– Меня?

– Да. Не знаю, слышала ли ты о девушке, которая вчера вечером попыталась совершить самоубийство, спрыгнув с пирса, но…

– Конечно, слышала, Шарлотта. Она беременна, и никому не известно, кто отец ее ребенка, хотя ходит множество разнообразных слухов по поводу нескольких не слишком верных мужей. Мне трижды звонили по этому поводу до обеда.

Шарлотта должна была предполагать, что разветвленная сеть друзей и знакомых матери уже сообщила ей обо всем. В Бухте Ангелов сплетни всегда цвели пышным цветом.

– Ну, и чего же ты хочешь от меня? – спросила Моника.

– Энни – так зовут девушку – всего восемнадцать лет. Ей некуда пойти, а завтра я должна выписать ее из больницы. – Шарлотта сделала глубокий вдох. – Я хочу привезти ее к нам.

Брови матери поползли еще выше.

– Ты хочешь, чтобы я приняла в свой дом эту девицу?

– Но ведь ты же и раньше помогала людям.

Мать нахмурилась и сжала губы.

– То время прошло, Шарлотта. Оно закончилось вместе со смертью твоего отца.

– Она в беде. У нее нет никого, кто может ей помочь. Мне просто на время нужна комната для нее. Всю ответственность за нее я принимаю на себя. Тебе ничего не придется делать.

– Ты принимаешь ответственность на себя? Это что-то новенькое.

Шарлотта почувствовала, что готова вот-вот взорваться, но понимала, что ссорой с матерью из-за оценки своего прошлого она ничего хорошего не добьется. После смерти отца она все больше и больше превращалась для матери в девочку для битья. И тем не менее Шарлотта надеялась, что со временем горе уляжется, мать немного успокоится, и они найдут адекватный способ общения, осознав, что у них обеих просто нет другого выхода.

– Это всего на несколько дней, – продолжала Шарлотта, не обратив внимания на замечание матери, – пока я не найду квартиры для Энни.

– Я ничем не могу тебе помочь.

– Можешь, просто не хочешь, – мрачно отозвалась Шарлотта.

– Нет, ты ошибаешься, не могу. – Моника взяла письмо с колен и протянула его Шарлотте.

– Что это? – спросила та, быстро просматривая его.

– Уведомление о выселении. Руководство церкви требует, чтобы я освободила дом в течение тридцати дней.

– Что? Это какое-то безумие! – воскликнула Шарлотта, потрясенная неожиданным известием.

– Никакого безумия, просто факт.

В письме, правда, сформулированном значительно более дипломатичным языком, в самом деле высказывалась просьба освободить собственность, принадлежащую церкви.

– Но ты же прожила в этом доме тридцать четыре года! – Шарлотта не могла скрыть своего потрясения. – Здесь твой дом.

– С формальной точки зрения, вовсе нет. Он принадлежит церкви. Дом, в котором я, по твоим словам, прожила тридцать четыре года, официально является домом для пастора Бухты Ангелов и для его семьи. Но пастор в нем больше не живет. – Голос Моники дрогнул. – Мне придется искать другой дом. Где-то еще. Я не могу представить где. – Она покачала головой, уставившись в темноту перед собой. – Было бы намного легче, если бы я умерла первой. Тогда все уладилось бы само собой.

Шарлотта даже не знала, как реагировать на слова матери. Ей никогда не удавалось по-настоящему искренне поговорить с ней, и мать ни разу не делилась с ней, Шарлоттой, своими сокровенными мыслями. Но одно она знала совершенно определенно: сама мысль о необходимости покинуть этот дом для Моники Адамс была невыносима. Вся ее сознательная жизнь прошла в его стенах.

– Наверное, существует какой-то способ добиться отмены их решения, – предположила Шарлотта.

– Нет никакого способа. Преподобный Мак-Коннелл, который совмещает службу у нас с приходом в Монтгомери, устал ездить туда и обратно каждую неделю, да и рассматривался он только в качестве временной замены. Новый пастор начинает службы с ближайшего воскресенья, а переехать сюда он должен в конце месяца. Создается впечатление, что его нашли внезапно, решили взять сюда и поселить в городской квартире, пока я не съеду.

– О, мама, мне очень жаль тебя.

– В самом деле? Но ты ведь всегда ненавидела этот дом.

– Неправда.

– Ты всегда стремилась из него сбежать.

– Для всех детей наступает момент, когда они хотят сбежать из дома. Так устроен мир.

Шарлотта пыталась немного пригладить воспоминания об очень сложном периоде в своей жизни, но она прекрасно понимала, что в подобном разговоре сейчас – да и когда-либо вообще – нет никакого смысла. Кое-какие вещи лучше оставить в прошлом и больше не возвращаться к ним.

Моника устремила на нее пронзительный взгляд.

– Ты думаешь, я не понимаю, до какой степени я разочаровала тебя?

– По-моему, не ты меня разочаровала, а я тебя, – возразила Шарлотта.

– Ну, что ж, ты права. Ты действительно меня разочаровала. И ты продолжаешь меня разочаровывать. И самое печальное, что ты даже не догадываешься, чем.

– О, я прекрасно знаю, чем.

Говоря эти слова, Шарлотта заметила, как в глазах матери промелькнуло какое-то странное выражение. Действительно ли она знает, чем разочаровывает мать? Внезапно Шарлотта почувствовала, что чего-то не понимает.

Моника поднялась, прошла к двери и вдруг остановилась.

– Ты говоришь, той девушке больше некуда пойти?

– Да.

– Хорошо, приводи ее сюда. Она сможет прожить здесь около недели. Я знаю, твой отец не позволил бы мне ее выгнать даже в такие тяжелые для меня дни, какие я сейчас переживаю.

– Спасибо, – тихо произнесла Шарлотта. – Но, мама, как же ты собираешься решать проблему с домом?

– Думаю, подыщу какое-нибудь другое место.

– Я не могу представить себе, что ты сможешь уехать отсюда.

– Я тоже не могу этого представить, Шарлотта. Однако я не могла представить себе жизни без твоего отца, но все же живу, как видишь. Кстати, новый пастор – твой хороший знакомый. Эндрю Шиллинг.

Сердце Шарлотты замерло. Эндрю Шиллинг вернулся в Бухту Ангелов? Ее бывший бойфренд будет здешним пастором? Она не видела Эндрю тринадцать лет и надеялась больше никогда его не увидеть.

– Полагаю, Гвен, в конце концов, все-таки победила, – заметила Моника, имея в виду их длительное соревнование с ее знакомой Гвен Шиллинг по поводу их детей и всего остального.

– Она всегда считала, что ее дети лучше моих. Она всегда хотела заполучить то, что принадлежало мне: этот дом, моего мужа…

– О чем ты говоришь? – прервала ее Шарлотта. – Ей не нужен был папа.

– Ты заблуждаешься. Еще как нужен! Гвен встречалась с твоим отцом до того, как мы поженились, но, в конце концов, он все-таки предпочел меня. Он выбрал меня, – злобно повторила Моника. – Он любил меня, только меня.

– Конечно, и никто в этом никогда не сомневался.

Шарлотта и не предполагала до сих пор, что поводом для постоянного соперничества между ее матерью и Гвен Шиллинг был ее отец.

– Я все делала для твоего отца. Всю свою жизнь ему отдала, – добавила Моника, как-то странно покачав головой. – И что мне теперь делать?

Шарлотта не знала, что можно ответить на подобный вопрос. Но это уже не имело значения, так как ее мать полностью погрузилась в собственные мысли, забыв о существовании Шарлотты.

Ночь спускалась на Бухту Ангелов, и полосы яркого света и китайские фонарики осветили место проведения пикника для участников карнавала. Уже несколько минут их развлекал квартет парикмахеров. За ними должен был последовать школьный хор. Это был семейный праздник. Дженна и Лекси сидели вместе с семьей Кимми: ее матерью Робин, отцом Стивом и маленьким Джонатаном, которому было уже почти два года.