Третий курс - Кащеев Денис. Страница 42

– До конца матча осталась одна минута! – под звук этого объявления судьи снаряд вновь перешел к игрокам в красной форме: Мазовецки неожиданно попытался пробить издали, но Лера была начеку, вовремя ударив битком.

– Построились для семнадцатой! – распорядилась Эмма, то ли забыв, что Иван в этой комбинации не наигрывался, то ли желая провести ее силами четырех игроков.

Однако снаряд к этому моменту уже находился в руках у Голицына, а того в сегодняшней игре словно несла какая-то незримая, но неодолимая сила, противиться воле который он не мог – да, признаться, и не имел никакого желания.

Путь Ивана к воротам «Бурка» включил в себя пять передач – все, разумеется, на Рут, похоже, черпавшую вдохновение из того же самого бездонного источника и предугадывающую ходы Голицына прежде, чем тот сам успевал их толком осознать, четыре отыгрыша о стену и один – о спину кстати подвернувшегося Мазовецки. Завершить комбинацию броском вновь выпало Андерсон, и Рут проделала это с таким изяществом, что, кажется, даже игроки «Бурка» засмотрелись, очарованные.

– Поражен шлюз номер шесть команды «Бурк». Счет шесть – пять в пользу команды «Альг», – единственный, кому удалось сохранить невозмутимость, был бесстрастный электронный арбитр. – Ворота команды «Бурк» открыты. Первая стадия матча завершена.

– Я, конечно, понимаю: победителей не судят и все такое… – выдохнула Эмма, держась рукой за сердце, когда сияющие Иван и Рут возвратились к своим. – Но больше так не делайте, хорошо?

– Команде «Альг» приготовиться к проходу через ворота! – объявление судьи заглушило любые их попытки ответить – оставалось только молча кивнуть.

– Разбираем битки, – уже распоряжалась тем временем Маклеуд. – Первый – Иван, за ним – Рут, дальше… дальше – посмотрим!

Впоследствии Голицын много раз пытался припомнить хоть какие-то подробности этой своей попытки, но память исправно выдавала лишь два момента: вот он берет из рук Рут, на секунду, не больше, касаясь их кончиками своих пальцев, снаряд – и вот уже падает вслед за ним сквозь разверзнутый шестиугольник ворот на мягкие маты. Прошел! Победа!!!

Рывком поднявшись, он что было сил запустил мяч обратно в черноту зала.

Впрочем, не прошло и минуты, как снаряд вновь вывалился назад. А вот Рут, пронесшая его через ворота, упасть не успела: рванувшись, Иван бережно подхватил ее на руки.

– Есть! Мы сделали это! – выдохнула девушка, обвивая руками его шею.

Не помня себя от счастья, Иван наклонился к ее губам…

В этот самый момент из-под потолка раздался жуткий, пронзительный вой.

– Что это? – ахнул Голицын, едва не уронив Рут на маты.

– Сигнал тревоги?! – полувопросительно произнесла Андерсон. – Но с какой стати?

– Срочно на «Альг»! – аккуратно опустив ноги девушки на пол, Иван решительно повлек ее за собой – туда, где за коротким коридором находился «парадный подъезд» их корабля.

12

– Он отстыковывается! – изумленно воскликнула Рут, указывая рукой на обод из красных огоньков, один за другим зажигающихся по окружности шлюза. – Еще полминуты – и мы бы не успели!

– Бред какой-то… – пробормотал Голицын. – Ерунда полная! С какой стати?!

Однако, судя по всему, они с Рут действительно, что называется, едва вскочили на подножку последнего вагона: стоило им оказаться на борту «Альга», как доступ к шлюзу, через который они только что прошли, перекрыла непроницаемая металлическая заглушка. Означать это могло лишь одно: из режима стоянки корабль переведен в режим полета.

– Может, это такое продолжение экзамена? – неуверенно предположила Андерсон. – Какое-нибудь дополнительное задание?

– Не думаю, – покачал головой Иван. – В программе ничего такого и близко не было.

– Так я же и говорю: дополнительное! Сверх программы.

– Вряд ли… Впрочем, что гадать – сейчас поднимемся в рубку и все выясним, – принял решение Голицын. – Не знаешь, случайно, кто там сейчас из навигаторов на вахте?

– Откуда? – пожала плечами Рут. – На батарейной – знаю: Конста…

– Это я и сам знаю, – буркнул Иван. – Кстати, раз уж зашла о нем речь… – он поднял к лицу руку с браслетом. – Ксархакос, это Голицын! Что у вас здесь, черт возьми, происходит? Прием!

Ответа не последовало.

– Не понял… – Голицын, уже шагнувший было в сторону трапа, резко остановился. У него вдруг возникло очень нехорошее предчувствие. – Вызови его ты! – резко повернулся он к девушке.

– Конста, это Рут, как слышишь меня, прием! – скороговоркой выдала в эфир Андерсон. – Не отвечает… – удивленно подняла она глаза на Ивана через пару секунд.

– Не отвечает… – чуть слышно повторил Голицын. – Ладно, пошли скорее! – уже в полный голос бросил он затем.

– В рубку?

– Нет, сначала зайдем на центральный пост! Кстати, это нам почти по пути…

Едва не бегом преодолев несколько лестничных пролетов и не повстречав по дороге ни души (а чему тут, собственно, удивляться: кто не на вахте, тот на криске!), они оказались на батарейной палубе. Та выглядела вполне мирно. Бронированная дверь центрального поста управления огнем, как ей и полагалось, была заперта. Протянув левую руку к сенсорной панели, Иван разблокировал замок, и они с Рут шагнули внутрь.

Дверь за их спинами автоматически закрылась.

Голицын быстро осмотрелся: на первый взгляд, центральный пост управления огнем жил своей обычной жизнью. Светились экраны, перемигивались разноцветными лампочками пульты, замерли в боевой готовности прицельные рукояти… Однако этой идиллической картине не доставало единственного, но крайне важного, завершающего штриха: в помещении вопиющим образом отсутствовал вахтенный.

– Ксархакос? – пустующее кресло дежурного было развернуто лицом ко входу. Подойдя к нему, Иван заглянул за его высокую спинку, словно ожидая обнаружить притаившегося грека там. Не обнаружил.

– Здесь никого нет! – сообщила сзади Рут.

– Ты удивительно наблюдательна!

Голицын нагнулся к ближайшему экрану – тот был включен, однако почему-то не демонстрировал ничего, кроме эфирных помех. Тронув переключатель, Иван проверил настройку канала.

– Криск! – констатировал он, выпрямляясь.

– Что? – не поняла Андерсон.

– Я говорю: он здесь криск смотрел. Матч наш. Поэтому теперь, когда «Альг» отстыковался от зала, передача и прекратилась.

– Да, но Конста-то куда делся?

– Хороший вопрос. Главное – оригинальный!..

Плюхнувшись в кресло, Голицын подстроил себе по росту монитор и вызвал по внутренней связи рубку. Экран немедленно ожил, продемонстрировав изображение узкого, заостренного книзу лица с глубоко посаженными цепкими, хищными глазками.

– …сот стандартных секунд до прохода «ворот», – произнес на ранолинге голос откуда-то из-за экрана.

– Сам вижу! – буркнул из командирского кресла Цурр – лицо на экране у Ивана принадлежало именно ему. – Предупреди Госа.

Первый голос вновь заговорил – на этот раз на каком-то незнакомом Голицыну языке.

– Ранольцы! – ахнула Рут.

Палец Ивана судорожно метнулся к клавише отбоя, но было уже поздно: услышав возглас Андерсон, Цурр поднял глаза, и прежде чем связь прервалась, его взгляд встретился со взглядом Голицына. Секундное изумление на лице ранольца сменилось выражением ярости – и в следующее мгновение экран почернел.

– Иногда лучше жевать, чем говорить, – хмуро буркнул Иван, поднимаясь из кресла.

– Что ранольцы делают в рубке «Альга»?! – проигнорировала упрек Андерсон.

– Не ранольцы, а ранолец. Цурр. Рядом с ним, судя по всему, Илл Шовд, конфедерат – я узнал его по голосу. И еще где-то ошивается Арр Гос – второй конфедерат – они о нем говорили.

– Но главный-то у них – ранолец! – настаивала девушка. – Кто его пустил в рубку?

– Вопрос даже не в том, кто пустил, вопрос – как теперь их оттуда вытряхнуть… Пошли! – он шагнул к выходу с поста.

– Вытряхивать?

– Да, пока они не нырнули в тоннель! Где твой «Шилк»?